Заявка на успех: о «Перспективе», грантах и духовных скрепах


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

В прошлом году фонд «Перспектива» за 4 конкурса распределил между 289 организациями со всей России 480 миллионов рублей. Была удовлетворена каждая восьмая заявка. Фонд был создан в конце 2015 года для поддержки НКО, работающих на сельских территориях и в малых городах. Проекты «Перспективы» реализуются более чем в 4 тысячах деревень и малых городов и, по подсчетам фонда, имеют почти 5 миллионов благополучателей.

Цель «Перспективы», по словам ее гендиректора Александра Свинина, – стать самым сильным «рыночным» игроком, занимающимся системным развитием некоммерческого сектора в России. Об этом, а также о том, как распределяются гранты Александр Свинин рассказал в интервью «Филантропу». 

Александр Свинин

Александр Свинин

– Кому принадлежит идея создания фонда «Перспектива»?

– Главный идеолог проекта «Перспектива» – секретарь Общественной палаты Александр Бречалов. Но это не значит, что у нас с ОП РФ эксклюзивные отношения. Общественная палата взаимодействует с большим количеством фондов в разных регионах. Кроме того, по распоряжению Президента ОП обязана оказывать информационную поддержку всем грантооператорам. Их на данный момент девять, у каждого своя специфика. Вся информация есть на сайте grants.oprf.ru.

– Если вы фокусируетесь на селах и малых городах, это значит, что московской организации у вас грант не получить?

– Почему нет, 13% победителей наших конкурсов – НКО из Москвы. Но они обязаны реализовать проект в селах и малых городах. Например, у нас получил грант фонд «Б.Э.Л.А. Дети-бабочки», который помогает детям с буллезным эпидермолизом. На средства первого гранта прошли реабилитацию 36 детей с такой пропиской. А второй их грант уже системный, он пойдет на обучение врачей, работающих в районных поликлиниках.

– Как определяется сумма гранта?

– У нас заявительный порядок. НКО пишет в заявке, сколько средств необходимо для реализации проекта, и прикладывает смету. Верхней и нижней планки нет. Средний размер нашего гранта – 1,5 млн рублей. Минимальная сумма в прошлом году составила 56 тысяч рублей.

– Какая организация их получила?

– Некоммерческое партнерство содействия воспитательно-образовательным программам «Цветы жизни» из Череповца. На эти деньги в течение года будут проводиться встречи 120 активистов из трех сел Вологодской области.

– Расскажите теперь о том, кому вы в 2016 году дали самый большой грант, 5 млн 545 тысяч 290 рублей.

– Некоммерческое партнерство «Предприниматели Пермского района» из деревни Хмели. Благодаря этому гранту более 3 тысяч жителей Пермского края смогут получить профориентационную поддержку и познакомиться с конкретными работодателями. Наши эксперты посчитали, что соотношение «3 тысячи человек – 5 миллионов рублей» дает основания претендовать на эту сумму.

– То есть чем больше благополучателей, тем больше у заявки шансов на успех?

– Эксперты выставляют баллы по десяти показателям, и социальный эффект – один из самых важных. Но о нем пишет 0,1% НКО. Из остальных нам приходится эту цифру вытаскивать. А еще очень часто бывает, что проект на самом деле нужен только тому, кто его делает. Но если НКО хочет получить у нас грант, ей необходимо провести оценку, кому нужен этот проект и кто будет им пользоваться, и убедить потом нас, что плоды этих трудов пойдут на благо не только тех, кто это придумал, но и других людей.

Топ-10 победителей конкурсов фонда «Перспектива» в 2016 году
  1. Некоммерческое партнерство «Предприниматели Пермского района» — 5,5 млн рублей
  2. Саратовская региональная общественная организация «Общество друзей Саратовского музея краеведения» 5,1 млн рублей
  3. Некоммерческое партнерство содействия сохранению и валоризации культурных, рекреационных и природных потенциалов села «Ассоциация самых красивых деревень» — 5 млн рублей
  4. Централизованная православная религиозная организация Саратовская Епархия Русской Православной Церкви (Московский Патриархат) — 4,9 рублей. Тема — Духовные скрепы отечества.
  5. «Региональный фонд развития ЖКХ» — 4,7 млн рублей
  6. Частное общеобразовательное учреждение Саратовской Епархии Русской Православной Церкви (Московский Патриархат) «Хвалынская православная классическая гимназия во имя Святого мученика Александра Медема» — 4,5 млн рублей
  7. Фонд независимого мониторинга исполнения указов президента «Народная экспертиза» — 4,5 млн рублей
  8. Фонд БЭЛА — 4 млн рублей
  9. Самарская региональная общественная организация «За информационное общество» — 4 млн рублей
  10. Некоммерческое партнерство «Национальный центр общественного контроля в сфере жилищно-коммунального хозяйства «ЖКХ Контроль» — 4 млн рублей. 

 – Кому и зачем нужен проект «Духовные скрепы Отечества – история и современность», который оценили в 4 млн 970 тысяч 664 рубля?

– Эта заявка Саратовской епархии РПЦ, кстати, получила одну из самых высоких оценок от экспертов. Но сначала – вопрос по поводу церкви в целом. У нас среди победителей много организаций, имеющих отношение к основным конфессиям, распространенным в России. Но мы не финансируем непосредственно религиозную деятельность. Просто во многих селах церковь – единственное место, где жители могут встретиться, обсудить насущные проблемы и получить поддержку.

– Хорошо. И все-таки, как выглядят скрепы?

– Это краеведческий проект, который охватывает 20 районов Саратовской области. Помимо оценки состояния краеведческих музеев, на эти деньги будут сняты небольшие документальные фильмы о каждом районе – какие там есть проблемы, какие интересные и успешные проекты (и предпринимательские, и социальные). Потом фильмы покажут по местному телевидению. Понимаете, местная власть знает о том, что там происходит, только по сухим цифрам статистики. Живет столько-то, умерло столько-то, экономические показатели такие-то.

При этом мы все понимаем, что деревня сегодня выживает только за счет активных людей, которые там остались и им что-то еще надо.

Они хотят ремонтировать дом культуры, они хотят, чтобы к их деревне была дорога, они хотят сделать частный музей для развития туризма. Большинство проектов, которые поддержал фонд «Перспектива», именно про это. Это и Кинерма в республике Карелия, и пресловутая Териберка в Мурманской области, где, кстати, грантополучатель московская НКО, и Малый Турыш в Свердловской области, где Гузель Санжапова открыла карамельную фабрику, а мы дали ей грант на создание общественного пространства. Мы хотим найти таких людей в Саратовской области, рассказать о них другим и потом стать для них ресурсным центром, куда они могут со своим проектом обратиться и получить финансовую поддержку и от нас, и от регионального правительства.

– Но вы даете деньги именно на развитие культуры или того же краеведения, верно? На открытие фермы просить бессмысленно?

– Конечно, это же коммерческий проект. Но если вы к нам обратитесь и скажете: «Я живу в такой-то области и хочу открыть ферму, дайте мне грант», мы вам подскажем, где этот грант можно получить. К нам приходило очень много фермеров, особенно вначале, не понимая, что мы не даем деньги на коммерческие проекты. Но мы знаем все эти программы и помогаем выбить деньги из регионального или федерального правительства. Они же есть. Есть Минсельхоз.

– А развитие туризма – это тоже коммерческая история?

– У нас в той же Саратовской области есть большой проект на 5 миллионов рублей – фестиваль исторической реконструкции «Укек. Один день из жизни средневекового города». Укек – это город Золотой орды, который был на месте Саратова. На фестиваль съезжаются знатоки этого периода истории и моделируют жизнь конкретного города. Можно сходить в кузницу, на ярмарку, еще куда-то. В 2016 году мы выделили организаторам грант, а до этого они два года делали фестиваль без копейки государственных денег.

Это социальная история в чистом виде: они верят в то, что если мы не будем помнить, что у нас был и этот период истории, что-то важное мы упустим в будущем. При этом, очевидно, эта история связана с коммерцией.

С помощью нашего гранта фестиваль стал масштабнее, мы помогли наладить взаимоотношения с региональной и городской властью. И в этом году фестиваль посетило 50 тысяч человек. Из них 10 тысяч приехало из других регионов. Они в Саратов привезли деньги в гостиницы, в кафе, билеты на автобус купили, РЖД что-то заработало. Но именно наши средства, потраченные на проект, не были инвестированы в зарабатывание денег.

mmljgzhl0dk– У вас в первой десятке победителей есть еще грант на общественный контроль в сфере ЖКХ в Свердловской области – 4 миллиона 734 тысячи 80 рублей.

– За счет средств гранта «Региональный фонд развития ЖКХ» оценит качество услуг ЖКХ во всех муниципалитетах региона. Эти данные потом могут быть использованы органами исполнительной власти, региональными и федеральными. Это уникальная история.

Поехать в село или в малый город с убитой инфраструктурой и посмотреть, как там оказываются услуги ЖКХ, – такое вы встретите не очень часто.

– Мониторинг деятельности органов исполнительной власти по решению задач, поставленных Указами Президента  РФ  № 596 и № 601, которым на ваш грант будет заниматься фонд «Народная экспертиза», – тоже нетривиальная идея.

– Развитие диалога между властью и обществом – вообще не самое популярное направление, потому что оно подразумевает глубокое исследование того, как у нас сейчас работают институты гражданского общества и как они влияют на исполнение властью их прямых обязанностей. Фонд «Народная экспертиза» будет мониторить, как исполняются два этих указа, системно в течение года.

– А как будет выглядеть отчет?

– Как очень объемная методичка с большим количеством данных, выводов и рекомендаций органам исполнительной власти.

– Сколько благополучателей у такого проекта?

– Тут мы, конечно, количество благополучателей не оцениваем, потому что это исследовательская работа. И направление поддержки не нацелено на конкретное количество благополучателей. Благо от этого получат все, потому что благодаря экспертной оценке «Народной экспертизы» органы власти будут работать более эффективно.

– А как происходит экспертная оценка заявок, поступающих к вам в фонд?

– Когда заявка поступает к нам в фонд (ее можно прислать по почте), сотрудники фонда проверяют документы и то, соответствует ли она формальным требованиям. Обязательных условия два: организация должна существовать больше года, и в учредителях не должно быть представителей органов госвласти. Если с заявкой все в порядке (мы должны проверить ее за день), мы вывешиваем ее на сайт. Если нет – даем время на исправление недочетов. Каждую заявку оценивает минимум два эксперта. Еще один-два могут посмотреть, если необходимо. Экспертов 10 человек, мы их не называем, чтобы исключить давление со стороны НКО и органов власти. Это руководители НКО из регионов, представители СМИ, которые оценивают медийный потенциал и информационный охват, это эксперты по профилю – финансовые, юридические. После того как эксперты оценивают проект баллами и пишут свое заключение, решение принимают не они. Решение принимает конкурсная комиссия. Вот она — публичная.

– Александр, а почему среди победителей ваших конкурсов так мало известных фондов? В первой десятке я, кроме «Детей Б.Э.Л.А.», никого не знаю.

– У нас в списке победителей много известных фондов и организаций, просто в своей сфере и в своих регионах. «Ассоциация самых красивых деревень» – достаточно известная некоммерческая организация, которая системно занимается развитием деревенского туризма уже несколько лет. Например, в одну из карельских деревень благодаря их методическим рекомендациям стало приезжать 6 тысяч туристов в год. Это деревня на 10 дворов. Том Сойер Фест – достаточно известный проект в Приволжском федеральном округе (Казань, Самара и др.). Обычные люди выходят, и как в советское время тимуровцы, приводят в порядок исторический центр своего города. Например, в прошлом году они сделали это с Казанью.

– Хорошо, тогда так спрошу – есть ли известные фонды, которые обращались к вам за грантом, и не получили его?

– Фонд «Старость в радость» приходил – и получил. «Лыжи мечты» получили грант. Териберка и фонд «Большая земля» получили.

– А «Живой»? «Я есть!»? Фонд Хабенского? «Подари жизнь»?

– Не приходили к нам за грантом. У нас есть фонд «Искорка» из Челябинской области – партнер фонда «Подари жизнь», работающий в конкретном регионе. Они у нас получили грант – более 2 миллионов рублей – на системную работу с докторами в сельских и районных поликлиниках. Вообще, мы пытаемся донести до известных фондов, в том числе, с помощью СМИ, одну важную вещь. С одной стороны, наш фонд создан для развития НКО в регионах. Но также мы хотим обратить внимание известных и сильных московских фондов на то, что их помощь очень нужна в регионах. Их потенциальными благополучателями являются, в том числе, жители сел и малых городов. И мы готовы такую их деятельность финансировать, помогать им информационно и методически. Например, когда «Лыжи мечты» захотели открыть в Красноярске свое представительство, мы подобрали им надежного партнера, нашли спонсора – компанию СУЭК – и вице-губернатора привели на открытие. Мы будем очень рады, если к нам придут известные фонды. Тем более что многие из них и так ведут деятельность в регионах.

– Сколько человек работает в «Перспективе»?

– 32. Большинство – социальные продюсеры. Они помогают НКО выходить в регионы, находить партнеров, заинтересовывать журналистов, решать проблемы с властью. Для региональных НКО сотрудничество с нами – полезный опыт. Они никогда с такими деньгами не работали. Они никогда не работали с государственными деньгами. Они не понимают, как правильно составить смету. Даже не получив у нас грант, они получают консультацию – и вообще, и по своему проекту. Треть потом возвращается, переработав свой проект.

– Экс-чиновников у вас в команде нет?

– Я сам никогда не был чиновником. Вру, был полгода, когда диссертацию писал в университете. А вообще у меня предпринимательский бэкграунд. Я занимался бизнесом всю жизнь.

– И как вам на этой новой работе?

fond-perspektiva-logo-1– НКО – такая же организация, как и коммерческая. Целеполагание, конечно, разное. Но для меня как для менеджера это две одинаковые организационные структуры. В плане управления, построения процессов, найма людей, мотивации персонала, достижения показателей эффективности – все то же самое. Я пришел работать в фонд, потому что появилась возможность реализовать свои идеи, навыки и компетенции в большем масштабе. У меня есть для этого знания, я этому учился.

Есть фонды, похожие на наш, но я уверен, что мы можем через какое-то время стать одним из ключевых игроков на рынке третьего сектора. Большой организации, которая занималась бы именно системным развитием некоммерческого сектора в целом – благотворительность, волонтеры, общественные движения, социально ориентированные НКО – сегодня нет. А пришло время, чтобы такие организации начали появляться.

Я хочу, чтобы бизнес, думая о том, как работать с НКО, понимал, что мы для него являемся партнером. Чтобы власть, думая, как ей развивать гражданское общество, какие есть проблемы у некоммерческого сектора, какие вообще есть НКО и чем они занимаются в регионах, вспоминала про фонд «Перспектива».

И чтобы наши благополучатели, сами НКО и гражданские активисты, знали, что у нас они могут получить поддержку и знания, объединиться для какого-то партнерства, найти площадку для коммуникации с властью и бизнесом.

– И какой срок ставите?

– Наверное, три года. Этого достаточно, чтобы достичь внятных результатов.

– Что вас в этом секторе больше всего удивляет и радует?

– Меня в этом секторе удивляют люди. Я бы хотел, чтобы о тех людях, которые делают некоммерческие проекты в России, знали все. Чтобы эти люди становились новыми героями. Они вполне могут быть такими героями – и по своим ценностным ориентирам, и по результатам их деятельности.

– А «Ночные волки», которые тоже получили президентский грант, входят в число героев?

– У нас «Ночные волки» грант не получали, поэтому я не могу комментировать. Но организация, которая выдала грант «Ночным волкам», также имеет конкурсную комиссию.

Если эти люди решили, что в той сфере поддержка в том направлении, в котором «Волки» подавались, этот проект решает чью-то социальную проблему, то, вероятно, это их право. Портит ли это репутацию грантооператора? Надо смотреть в комплексе, а не по одному кейсу. Вероятно, большое количество и хороших проектов этот оператор («Союз женщин России» – прим.ред.) поддержал. Если давать объективную оценку, надо смотреть, сколько было хорошего сделано и сколько плохого.

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий