В свое время я руководил таким сложным инструментом общественного влияния, как Попечительский совет уголовно-исполнительной системы (УИС). Этот опыт позволил мне понять, каким образом можно наладить сотрудничество НКО и государственной системы.

УИС — сама по себе штука непростая, а встроить в нее общественный институт — задача еще более сложная. Уж точно это куда более сложная работа, чем разовые заскакивания в СИЗО или исправительную колонию любого режима.

Основная проблема общественников, которые пытаются взаимодействовать с УИС (да и с любой другой сложной государственной системой) — в том, что они пытаются навязать этой системе нечто для нее незнакомое, чуждое. Нечто, что система рассматривает как ненужный институт. Система априори боится общественных инициатив и новшеств — даже если эти новшества на самом деле во благо ее самой же. Чтобы предложить качественное сотрудничество, нужно проделать длинный путь с нуля, практически заново родиться. Причем путь этот часто не официальный, а частный — через личное общение с людьми.

Председателем Попечительского совета я стал, что называется, случайно. Наша карельская некоммерческая организация помогала подросткам из следственного изолятора, в том числе детдомовцам. Мы передавали вещи, санитарно-гигиенические принадлежности, особо не вникая в работу УИС. Но однажды мне позвонили и предложили съездить в Пушкино, что под Питером, и выступить с докладом от имени Попечительского совета УИС Карелии. Оказалось, место председателя совета было вакантным, и мало кто хотел идти на эту работу. Я немного подумал и согласился, искренне считая, что буду заниматься только помощью воспитанникам детдомов. Но когда начал входить в дела, понял, что тут нужна целая система помощи, система влияния и поддержки не только тех, кто сидит внутри, но и тех кто сторожит снаружи.

Так получилось, что почти десять лет я проработал в этой интересной и непростой должности, которая сначала была мне не знакома, но в итоге дала новые знания и компетенции.

Первые три года было очень трудно. Меня никуда не пускали, держали на улице на морозе при входе в СИЗО или исправительную колонию, что-то там проверяя, перепроверяя. Я был председателем Попечительского совета, но это не помогало: видимо, никто ничего о таком институте не знал, и это весьма тормозило работу.

Я начал искать нужных людей, чтобы через них попытаться повлиять на работу системы. И вот на одном из заседаний попсовета я предложил включить мероприятия совета в работу УИС. А кроме того, подошел к некоторым сотрудникам и спросил напрямую, не могли бы они оказывать поддержку нашему общему делу. Не все отозвались, но нашлись несколько подполковников, которые дали свое согласие на поддержку проектов совета. Так у меня появились агенты влияния.

Первое что удалось сделать, это получить официальный пропуск, в котором было написано, что мне даны полномочия проникать в любые места системы — для качественного решения ее проблем. Также мне разрешили приходить в фотоаппаратом, чтобы фиксировать недочеты для их дальнейшего преодоления. Далее мне удалось расширить состав света, пригласив туда заинтересованных в изменениях людей. Одни помогали строительными материалами на ремонт камер и других объектов в исправительных учреждениях. Кто-то помогал спортинвентарём, другие помогали оргтехникой. Всего в совете собралось десять человек, и это были люди, объединённые общим желанием менять то, что давно нужно было менять.

Важным моментом было еще и то, что все наши программы и проекты были теперь заверены печатью начальника УИС. Это позволяло нам не нависать над системой, а делать все в рамках общего плана мероприятий УИС. Так мы провели конкурс осужденных поваров, ярмарки поделок осужденных, спартакиады всех учреждений, в том числе и среди сотрудников УИС. Всего в год мы реализовывали до ста мероприятий, и это без учета просто посещений учреждений по разным поводам – например, санитарных десантов в женские и подростковые камеры. Большую работу мы проводили совместно с Русской православной церковью, представители которой были в Попечительском совете и окормляли все исправительные учреждения. Причем священники работали не только с осужденными, но и с сотрудниками УИС.

Большую работу мы проводили совместно с Русской православной церковью

С самого начала я взял за правило больше писать о жизни осужденных и подследственных в местных СМИ: вопрос социальной адаптации осужденных остро стоит на повестке дня любого общественного и государственного института.

В начале двухтысячных годов совместно с одной из газет мы провели в Петрозаводске социологический опрос: что горожане думают об осужденных и их проблемах. Выяснилось, что большинство опасается осуждённых и желает, чтобы они сидели по тюрьмам как можно дольше и как можно хуже. Но уже спустя несколько лет информационного просвещения мнение изменилось, и некоторые бизнесмены даже просили меня предлагать осужденным работу на их предприятии. В итоге некоторые осужденные могли уйти на УДО, так как имели возможность трудоустроиться.

Подытоживая, могу сказать, что в любых системах важны люди. С ними можно и нужно работать, грамотно предлагая алгоритмы которые и помогают системе и делают ее лучше. И каждый раз нацеливаясь на новые системы, необходимо понимать эти алгоритмы и технологии работы в новом пространстве. Только тогда будет успех всех участников процесса. Во благо тех, кому оказывается помощь, будь то осужденные или бездомные, или даже те, кто им помогает или охраняет.