Обозреватель «Филантропа» Андрей Сучилин — о том, какие общие особенности и проблемы можно увидеть у российских НКО, если посмотреть на крупнейшую из них — Русскую Православную церковь.

Епископ Пантелеимон во время посещения московской городской клинической больницы №14. Фото: diaconia.ru

Строго говоря, в организационном и юридическом смысле Русская Православная Церковь (РПЦ) в самом прямом смысле слов — некоммерческая организация. Всем понятно, что это — особая НКО. Её отношения с властью — особые, отношения с бизнесом — особые, внутреннее строение – тоже особое. И это совершенно объяснимо и нормально. Я-то как раз хотел бы сказать о тех моментах, которые для РПЦ вовсе не уникальны и сближают её с не-особыми НКО.

Социально и политически ориентированные НКО

Существующее законодательство РФ делит НКО на «социально ориентированные» и «иные», в числе которых, например, гаражные и садоводческие кооперативы, а также – правозащитные, аналитические и научные организации. «Социально ориентированным» НКО обещана поддержка государства и властей разного уровня. Или, по крайней мере, возможность такой поддержки, — в виде грантов, организационной помощи и другого содействия. «Иным» НКО такая помощь не полагается. Такой же вектор имеют налоговая политика и режимы отчетности.

Является ли РПЦ социально ориентированным НКО? Безусловно. Во-первых, многие приходы по собственной инициативе помогают малоимущим, больным и прочим нуждающимся. Во-вторых, в РПЦ создан Синодальный отдел по церковной благотворительности и социальному служению, прямой задачей которого является социальная работа.

Синодальный отдел возглавляет епископ Орехово-Зуевский Пантелеимон (Шатов Аркадий Викторович), который, помимо прочих забот и работ, является духовником Православной службы помощи «Милосердие». Этому человеку, а также всем друзьям из службы «Милосердие», пользуясь случаем, я не премину выразить огромное личное уважение, хотя моя заметка и не о том.

«К нам и будут относиться как к политикам в рясах»

Давайте посмотрим на это дело иначе: является ли РПЦ также и организацией, ведущей политическую и идеологическую деятельность?

С моей точки зрения – несомненно, хотя политическую составляющую этой деятельности требуется обсуждать и конкретизировать. Для краткости, достаточно однобоко, но вполне иллюстративно, я приведу мнение диакона Андрея Кураева: «Пока по нашим лицам не видно, что мы служители Христовы, поэтому к нам и будут относиться как к политикам в рясах, не более того».

А что касается идеологии, то совсем недавно, например, о. Всеволод Чаплин в статье «Истинное христианство или культ слезы ребенка?» заявил: «Гуманность, человечность — это христианская ценность, тогда как гуманизм — это идеология, ставящая грешного человека в центр вселенной. Это предтеча религии антихриста. Не случайно западные воинствующие атеисты называют себя именно гуманистами».

Совершенно не собираюсь как-то оценивать это заявление и просто фиксирую его сугубо идеологический характер. И поясню: я вовсе не считаю идеологию саму по себе неким безотносительным злом или вредным явлением. Просто фиксирую факты.

Где же ясная грань между социальной ориентацией, социальной политикой и беспредметной «чистой» политической или идеологической активностью НКО?

О роли личности в НКО

Я не слишком хорошо знаком с широкой церковной общественностью и иерархами РПЦ. Однако, вполне достаточно, чтобы сказать банальную вещь: все люди – совсем разные. Перепутать диакона Андрея Кураева, епископа Пантелеимона, отца Всеволода Чаплина, протоиерея Дмитрия Смирнова и, скажем, нынешнего митрополита Новосибирского и Бердского Тихона очень трудно. И как людей, и – позиции, занимаемые ими по разным вопросам. И, с моей точки зрения, это очень хорошо.

Самое интересное, что у бабочек, то есть, у обыкновенных НКО – тоже так. Абсолютно всё зависит от конкретных личностей, их позиций и контактов с другими конкретными личностями. Институционально ничего не осуществляется. И здесь я не уверен, что это – хорошо.

Одна личность что-то делает, к примеру, а вторая решает – социальная это активность, политическая ли, или — гаражный кооператив. И также решает: давать ли ей ход, как её оценивать, поддерживать ли её или гасить.

О фандрайзинге

В РПЦ с деньгами – как везде, хотя государственных денег и денег крупного бизнеса, конечно, больше, чем у других НКО.

«Церковь, которая бы реально существовала на пожертвования от десятины, от прихожан, была бы экономически независимой от государственных привилегий. А сейчас этого нет, — говорит Андрей Кураев в интервью радио «Свобода». — В церкви строится вертикаль власти. Эффективно работающий епископ, который умеет эффективно присасываться к госбюджету, получать оттуда какие-то гранты и так далее. Естественно, все это делает церковную жизнь очень зависимой от государственной жизни, в том числе бюджетной».

Как известно из различных исследований, все российские НКО очень мало получают пожертвований от мелких доноров, от «обыкновенных людей». В РФ очень мала доля массовых, пусть и небольших пожертвований. Жертвует бизнес, корпорации, отдельные богатые люди – точно так, как и в ситуации РПЦ. Потому НКО так зависимы от внезапных или даже заранее прогнозировавшихся кризисов, смены конкретных людей во власти и в бизнесе.

НКО должны увидеть свои проблемы

Разумеется, РПЦ — своеобразная и отличающаяся от других НКО, и является таковой по воле современного российского законодательства. Однако на примере РПЦ можно видеть все основные проблемы и характерные особенности российских некоммерческих организаций. Просто РПЦ – крупнее, мощнее, социально и идеологически активнее большинства НКО. В каких-то вопросах – эффективнее, в каких-то – нет.

Заметку эту я написал для того, чтобы российские НКО могли видеть свои проблемы и свои особенности в большом и выпуклом зеркале РПЦ. Во многих отношениях — это ваши коллеги, друзья.