В моем фейсбуке недавно разразилась целая война: можно ли сообщать в социальной сети информацию о состоянии здоровья ребенка, который находится в федеральном банке данных о детях-сиротах и детях, оставшихся без попечения родителей (ФБД). Эту информацию разместил уполномоченный по правам ребенка владимирской области Геннадий Прохорычев. Он открыто сообщил о диагнозе девочки Жасмин, которая вот уже несколько лет находится не только в этой самой федеральной банке, — в сиротском учреждении.

Несколько лет назад для Жасмин сняли видеопаспорт. В то время девочке еще не смогли поставить точный, объективный диагноз, а диагноз этот, между тем, очень сложный. В итоге потенциальные приемные родители, желающие взять девочку, отказывались в последний момент — когда узнавали о диагнозе. В год Жасмин смотрело до 20 человек. Никто не взял, и шанса что возьмут по сути не было.

Пост Геннадия увидело много людей. Некоторые ругали его за то, что он в открытом доступе сообщил диагноз. Однако в результате девочка тут же нашла приемную семью. Даже две сразу. И теперь уже между ними решается, кто именно заберет девочку.

Спустя какое-то время после публикации Геннадия Прохорычева вызвали в прокуратуру: на него поступила жалоба от женщины, которая посчитала, что омбудсмен нарушил законодательство. Эта женщина требует снять Геннадия с должности. Не дай Бог ее услышат — это станет серьезным ударом по системе защиты прав детей во Владимирской области, потому что Геннадий Леонардович — настоящий профессионал, который к тому же сам в свое время прошел через сиротскую систему, знает все ее проблемы изнутри.

Ситуация с Прохорочевым стала возможной из-за невежества упомянутой женщины, которая захотела таким вот образом поучаствовать в жизни девочки, нуждающейся в семейном устройстве. Она ошиблась дважды.

Во-первых, в трактовке закона о ФБД. По запросу уполномоченного по правам ребенка врачи обязаны сообщить диагноз ребенка. А потом уже уполномоченный принимает решение, что делать с этими данными — он действует в интересах ребенка. Что он Прохорычев и сделал — ребенок обрел семью.

Во-вторых, ошибочно считать, что чем меньше «проблемных» сведений о ребенке, тем больше его шансы на усыновление. (К сожалению, человека, написавшего на Прохорычева в прокуратуру, поддержали и другие люди, считающие, что нельзя информировать общество о диагнозах ребенка.) Но если посмотреть ФБД, то можно увидеть, что информация о детях-сиротах не то что скудная, она вообще ни о чем не говорит. И часто это становится предметом нечистоплотных манипуляций. Человеку, который мог бы стать приемным родителем, придется многое пройти, чтобы дойти до сути и узнать – способен ли он взять конкретного ребенка с ограниченными возможностями здоровья. Ведь часто именно это и становится камнем преткновения. Ребенок выглядит здоровым, а на деле у него букет заболеваний. Или наоборот, — когда диагноз, о котором говорят врачи в доме ребенка, на деле не подтверждается.

Прохорычева поддержала Ирина Романова, замдиректора Департамента государственной политики в сфере защиты прав детей Министерства образования и науки. А после того, как о ситуации показали сюжет на Первом канале, стало очевидно, что пора монополию на банк данных пересмотреть. Сейчас все данные находятся в руках одних и тех же людей, которые не проявляют особой активности в деле устройства детей в семьи. Разместили в ФБД и забыли. Между тем, только в прошлом году Прохорычев через социальные сети помог устроить в семью двадцать детей-сирот, в том числе четырех детей с синдромом Дауна. После этого совместно были разработаны критерии оценки работы органов опеки, отвечающих за семейное устройство детей-сирот. Мы направили их председателю Комитета по социальной политике и делам ветеранов Госдумы Ольге Баталиной.

KPI опеки

За то, чтобы ФБД стал реальным инструментом для помощи в семейном устройстве детей-сирот, высказался и Владимир Кабанов, еще один замдиректора Департамента государственной политики в сфере защиты прав детей Минобрнауки, очень известный в правозащитных кругах. Он написал в фейсбуке:

«Похоже, назрело одно большое изменение: ФБД надо выводить из органа власти в организацию, которая может быть и Учреждение и НКО… А информацию о ребёнке делить на открытую и закрытую, а что в закрытой иметь — разрешить решать в каждом конкретном случае».

К примеру, в Болгарии все, что связано с устройством и поддержкой приемных семей, находится в руках НКО. Некоммерческие организации оказались в этом деле в разы эффективнее государственных структур. А значит, — повышают уровень устройства детей-сирот в семьи. Возможно, что-то подобное пора сделать и в России. Достаточно посмотреть эффективность работы фонда «Измени одну жизнь», который с помощью небольших ресурсных затрат помогает и детям-сиротам (снимая видеоанкеты), и потенциальным приемным родителям.

Главное — не разместить ребенка в банке данных. Главный критерий эффективности – как быстро дети-сироты возвращаются в кровные семьи или же находят приемную семью.

Очень надеюсь, что из всей этой истории появится новый росток, плод, который приведет к тому, что система семейного устройства детей-сирот значительно изменится уже в этом году.