Общественная организация Родительский центр «Подсолнух» из Санкт-Петербурга пять лет работает с семьями бывших выпускников детских домов. Разработанная профессиональными психологами и педагогами программа рассчитана на три года вдумчивой кропотливой работы. Но и результат впечатляет — родители уже никогда не отдадут своего ребенка в сиротское учреждение, как часто это происходит.

О программе в интервью корреспонденту «Филантропа» рассказывают психолог, директор АНО «Родительский центр «Подсолнух» Елена Сухорукова и психолог, координатор программы Наталья Андреева.

Елена Сухорукова: Сформировано общественное мнение относительно выпускников детских домов, что это жесткая закрытая группа людей. Она действительно таковой является. Они готовы к сотрудничеству, но очень формально, с ними сложно войти в контакт. И этим они отличаются от семей, у которых временные жизненные трудности.

Наталья Андреева: Это люди с травматическим опытом жизни, они не будут пробиваться куда-то ради своего ребенка, как это делают обычные родители. Если они чего-то испугались, то больше не придут, даже если их ребенку там очень понравилось. Поэтому, одним из необходимых условий создания такого контакта является наличие безопасной среды.

Какие методики и подходы вы используете в своей работе?

Елена:  Система помощи строится на принципах гуманистического подхода в психологии. Практическим руководством для нас являются Теория привязанности Джона Боулби и концепция Дональда Винникотта о «достаточно хорошей матери». Когда ребенка бросают самые близкие люди – родители, он теряет доверие к миру, ему трудно и во взрослом состоянии строить близкие отношения. Мы заботимся о том, чтобы «среда была достаточно хорошей» для того, чтобы семья, придя в центр, решила остаться и участвовать в программе, начала учиться вступать в доверительные отношения. Если связи с родителями разорваны, эти люди будут незримо, возможно не очень осознано, пытаться искать возвращения этих отношений. На это мы и опираемся.

Попросту говоря, вы пытаетесь в чем-то взять на себя роль их родителей?

Елена: Скорее, тех взрослых, которым они смогут поверить. Это те отношения, которые помогут обрести им для себя психологических родителей. И это снижает риски отказа от своего ребенка, того, что они отдадут его в детский дом. Есть семьи, у членов которых были с кем-то более-менее длительные доверительные отношения (нянечка, воспитательница), и у таких людей намного больше ресурса для преодоления ситуации с бывшими родителями по отношению к своим детям.

Мы используем групповые формы работы. Но после установления доверительных отношений, родители обращаются к нам и за индивидуальными консультациями, на которых мы идем в прошлое. История собственной жизни — это то, чему мы уделяем много внимания. Работа направлена на то, чтобы человек осознал, что это был за период его жизни, почему он пережил те или иные ситуации, с чем он вышел из них. Это багаж, который они могут рассматривать, оценивать, что-то переоценивать и выражать негативные чувства. По нашему практическому опыту, пока не будут отрефлексированы эти негативные чувства, ничего позитивного появиться не может. Нужно, чтобы боль за своего маленького внутреннего ребенка проявилась.

Знаю, насколько сложно бывает обычным людям начать работу с какой-то травмирующей ситуацией из детства, которая накладывает отпечаток на всю последующую жизнь, если ее не проработать. А ведь это ситуации гораздо менее тяжелые (развод родителей и т.п.), но у человека стоит блок. Как же эти люди на это решаются?

Елена: Так же как и мы — кто-то решается, а кто-то — никогда.

Наталья: Это не рафинированная психотерапевтическая среда. Нам часто приходится слышать: «Вы, наверное, этих людей в глаза не видели, они не идут на психотерапевтическую работу, у них очень низкий уровень интеллекта». Действительно, многие матери из коррекционных детских домов, у них есть проблемы с интеллектом и памятью. И, тем не менее, это возможно.

А с чего вы начинаете работу?

Наталья: Мы приглашаем их прийти к нам. Они приходят, просто потому что их позвали. Первые участники программы не могли сформулировать, почему они сюда пришли. Потусоваться, не более того.

Елена: Стоял гогот, нам приходилось продираться сквозь него, объяснять чем занимается центр, и в чем мы можем помочь. И только через несколько встреч родители начинали прислушиваться к тому, что здесь происходит. Теперь все изменилось. Новые участники приходят уже мотивированные, с конкретными трудностями, которые у них возникли с ребенком. Они получают информацию от тех, кто уже имеет опыт посещения программы, и приходят туда, где, как они говорят, «им помогут воспитывать своих детей».

Что еще входит в вашу программу?

Елена: Важная часть нашей  программы — это семейный день, суббота. В этот день семья проводит в центре пять часов. Все начинается с занятия для родителей и детей «Играем вместе». В основе занятий лежит метод Teraplay («Терапия игрой»). Его основная цель – дать возможность ребенку заново пережить моменты, важные с точки зрения его нормального развития, которые отсутствовали по тем или иным причинам в его раннем детстве. Это упражнения на взаимодействие мамы с ребенком, которое складывается из элементарных вещей, принятых в обычных семьях: забота, уход, умение держать границы, игра, питание. Маме все это оказывается недоступно, потому что она выросла в условиях, где не было индивидуального внимания, питания и т.д.

Наталья: Например, когда они кормят своего малыша, то не берут его на руки, а вкладывают ему в рот бутылочку и обкладывают подушками. Простейшие вещи оказывают сложными для них, например, смазать руки ребенку кремом, им сложно держать взгляд ребенка, они не могут прямо на него посмотреть, не могут долго держать тактильного контакта. Серьезным упущением в их жизни является игра — с ними не играли, они не понимают ценность игры, и не могут научить ребенка играть. А если я не люблю играть, значит, не будет и любимой работы. Пока не залечить эту часть, никакого нормального трудоустройства не будет.

Елена: Затем дети идут на свои занятия — мало кто из них посещает детский сад, им нужен опыт взаимодействия друг с другом. В это время мамы и папы тренируют свою родительскую компетенцию. Затем обед. Участники приносят свою еду, друг друга угощают, общаются, делятся бытовым опытом. После этого совместные творческие занятия детей и родителей. Кроме того, существуют еще социально-образовательные мероприятия. Это также важный момент. Они совершенно не умеют организовывать собственный досуг, не понимают, что о нем нужно заботиться, планировать.  В детдоме они садились в автобус и их везли. И при этом бесплатно….

Наталья: Зачастую они не умеют себя вести в общественных местах, становятся теми подростками из тусовки, которую когда-то вывозили из детского дома. Детям постарше даже становится стыдно за них. И это тоже предмет работы.

Летом у нас проходит двухдневный поход совместно с обычными семьями и семейный лагерь, куда едут семьи, которые прошли программу в городе. И это очень важная часть работы.  Многие проблемы семей, которые проявляются в городской программе, становятся более доступными для работы в лагере. Как укладывают спать ребенка, как проходит дневной сон, с какими действиями и словами они кормят детей, как ведут себя родители, когда ребенок «достал», когда он в стрессе — это все моменты, из которых строится ткань повседневной жизни, и в лагере она становится видна. Напряжение повышается, потому что родителям не хочется обнаружить свою беспомощность, злость и т.д. Это мощное воздействие достаточно ограниченного пространства, практически беспрерывного внедрения в свою жизнь на протяжении недели. Родители, конечно, постоянно получают нашу психологическую поддержку. Очень важно наличие поддерживающего пространства.

Елена: После лагеря многие навыки становятся для них устойчивыми. Меняется установка самой семьи по поводу ребенка.

Наталья: Через несколько лет они начинают потрясающе анализировать свой опыт, чем нас поражают.

Елена: И когда люди по выходу из программы приезжают к нам просто потому что «соскучились», мы дорого это ценим. Это как раз то, о чем мы говорили про привязанность, то, что является критерием — появляется желание встречаться, поделиться своей радостью.

Можно сказать, что те, кто прошли вашу программу, уже не отдадут своих детей в учреждения?

Наталья: Это однозначно. Понятно, что у них будет много проблем и трудностей, но этого не произойдет.

Елена: Я не представляю, что должно случиться…. Те, кто выпустились пару лет назад, сейчас приходят к нам за индивидуальной помощью. Они приходят уже с обычными человеческими проблемами, которые возникают у любой семьи в нашем обществе. Они уже не «воюют», не противопоставляют себя — «мы другие», — а живут в мирное время.