Российская благотворительность — не только крупные столичные организации и не только фонды помощи. Редактор «Филантропа» Матвей Масальцев отправился в Сибирь,  чтобы убедиться в этом. И посмотреть, как филантропия меняет жизнь местного сообщества. Первый текст — о городе Рубцовск Алтайского края.

Рубцовск. Вокзал

Рубцовские филантропы — родоначальники российского арт-фандрайзинга. Восемь лет назад Городской благотворительный фонд «Развитие» поставил здесь первый благотворительный спектакль. «Притчу о голом короле» разыграли на сцене известные бизнесмены, чиновники и депутаты, а выручка от продажи билетов пошла на конкурсы социальных проектов. Постановки стали ежегодными, всего собрали более 1,2 млн рублей. Эту практику уже позаимствовали в нескольких других российских регионах. В апреле, например, я был в Костроме на благотворительном спектакле «Обыкновенное чудо». Полный зал, полные эмоции, полный успех — все, как в Рубцовске.

Anyone can play guitar

Но в Рубцовске пошли дальше: провели несколько благотворительных конкурсов «Две звезды», а теперь готовят проект «Вместе с песней» — випов разделили на две музыкальные группы, «рок» и «ВИА». Тем, кто учился хотя бы в музыкальной школе, дали в руки гитары, клавиши и микрофоны, а совсем «немузыкальных» усадили за барабанные установки.

Концерт-репитиция проекта "Вместе с песней"

Игорь Левин, директор ООО «Рубцовский металлозавод», играет в группе «рок» на бас-гитаре. Играет сосредоточенно и без особого артистизма, потому что лишь пару месяцев назад первый раз взял гитару в руки. Левин вообще посюду: играл героев-любовников в пяти благотворительных спектаклях, участвовал в «Двух звездах», бегал за одну из команд в благотворительном же футбольном турнире. А в гараже на заводе у него стоит шикарный мотоцикл: Левин — вице-президент рубцовского байк-клуба.

Игорь Левин

Он рассказывает мне, как приглашал к себе на завод инспекцию из подмосковной Балашихи — проверять качество производимых здесь подземных пожарных гидрантов.

— Я им говорю: «Летите самолетом до Барнаула, а там недалеко — всего 300 км». «Сколько?!» — отвечают они.

Левин смеется над подмосквичами: для него 300 км — не расстояние, он по паре раз в неделю гоняет по делам в Барнаул. А мне не смешно: я как раз только что проделал этот путь сразу после ночного рейса. 300 километров под палящим солнцем среди бескрайних полей на машине без кондиционера. Я запомнил каждый километр.

Рубцовск, расположенный в Алтайском крайе недалеко от границы с Казахстаном, основали 120 лет назад. Но настоящее развитие началось во время войны, когда сюда эвакуировали Харьковский тракторный завод и Одесский завод сельскохозяйственного машиностроения. Так появились Алтайский тракторный завод и «Алтайсельмаш» — столпы городской экономики в советское время. Они, плюс несколько менее крупных предприятий, фактически создали Рубцовск — построили жилье и инфраструктуру, обеспечивали людей работой. Город, в котором сейчас живут около 150 тысяч человек, был среди лидеров Союза по доле занятых в производстве.

А в начале 1990-х остановилось всё, и больше не двигалось. Разве что что исправительные колонии вокруг Рубцовска никогда не останавливались.

Какое-то время часть горожан выживала за счет подпольного производства тракторов и службы на таможне. Однако тракторы из гаражей оказались неконкурентоспособными, а таможенная занятость прекратилась год назад — с отменой таможенного контроля на границе России и Казахстана.

«В 2000-х годах полегче стало, потому что бюджетники стали зарплаты получать. Город сейчас на бюджетниках растет, — говорит Александр Вартанов, директор ООО «Старая компания» и депутат городского совета. — Рубцовск по-прежнему можно отнести к категории «умирающих» городов. Своего происзводства нет. А потому когда бюджетники получают деньги, мы этими деньгами другие территории развиваем, покупая их продукцию».

Александр Вартанов

В 1990-е же годы было совсем плохо — пенсии и зарплаты не платили, социальное напряжение зашкаливало. К местному бизнесу пошла вереница ходоков-просителей.

Александр Вартанов и его партнеры по бизнесу были среди тех, кто не отказывал: «Совокупно у нашей компании выходили весьма солидные траты на благотворительность. Потом я поймал себя на мысли, что некоторые люди на этом спекулируют. Появились профессиональные попрошайки».

Еще один благотворитель тех времен — Виктор Новиков, директор «Фирма «Время». Он родился в 1939 году в Брянске, был в фашистских лагерях. В Рубцовске с 1958 года, сделал карьеру на обоих главных заводах города, сначала по производственной, потом по партийной линии. Свой бизнес начал с производства всякой всячины в заброшенных цехах остановившегося «Алтайсельмаша»: прицепы для мотоциклов, железные двери, окна, столярные изделия. Потом удачно перепродал дефицитный кавролин из Питера: там взял за 4 рубля, в Рубцовске сдал в магазин по 7 рублей. Населению кавролин обошелся уже в 12 рублей, а Новиков занялся торговлей — стройтоварами, напольными покрытиями, сантехникой, коврами, детскими игрушками.

Виктор Новиков

Теперь Виктор Новиков — почетный горожанин Рубцовска. Он принимает меня в просторном кабинете под портретом Дмитрия Медведева. Менять портрет пока не собирается. Он вообще почему-то считает, что Медведев более жесткий руководитель, чем Путин: ведь при нем ушли в отставку тяжеловесы Лужков и Шаймиев. А жесткость в управлении страной Новиков одобряет. При этом сам он вряд ли жесткий руководитель. Об этом говорят и лукавая улыбка, и восемь ролей в рубцовских благотворительных спектаклях. Особенно выделяет роли короля в «Притче о голом короле» и крестьянина в «Зимней сказке». «Они соответсвуют моему характеру», — говорит почетный горожанин.

— Я очень люблю детей, уважаю, — рассказывает Новиков, уютно разместившись в кресле. — Их я в первую очередь поддерживаю. Всегда помогаю, если приходят родители с просьбой помочь отправить ребенка на какой-нибудь конкурс.

С поддержки творчества он и начал свою благотворительность в 1990-е годы: взял на попечение ансамбль «Калейдоскоп» при ДК Сельмаш — когда дом культуры оказался без денег рухнувшего «Алтайсельмаша».

Как началось «Развитие»

Новиков и Вартанов были среди бизнесменов, учредивших в 2000 году благотворительный фонд. «Всем не поможешь. Да и морально тяжело, когда люди приходят к тебе кабинет, — объясняет Вартанов. — Плюс нужны механизмы контроля за расходованием средств, не всегда нормально получалось распределить деньги. Мы с товарищами подумали, что нужно создать некоторую структуру, в каком-то роде защитную, которая помогла бы эти проблемы решить».

Вскоре эта организация трансформировалась в фонд местного сообщества, ее возглавила Татьяна Буканович — настоящий вулкан энергии. И пошли благотворительные спектакли, конкурсы социальных проектов, бесконечные акции, теперь вот — объединение всех алтайских фондов местных сообществ в альянс. И — создание сильного благотворительного сообщества из числа предпринимателей. Члены которого говорят теперь больше о развитии гражданского общества, чем собственно о благотворительности.

Начав свою историю, связанную с именем Джона Д. Рокфеллера, в Америке в 1914 г. (community foundations), модель ФМС получила самое широкое распространение по всему миру. Сегодня около 1200 таких организаций работают в самых разных уголках планеты.
                                     
Первый в России ФМС появился в 1998 году в Тольятти. Модель оказалась успешной: сейчас у нас в стране насчитывается уже около 50 таких организаций. По уровню развития ФМС Россия занимает четвёртое место после США, Великобритании и Германии. Инициаторами создания такого фонда могут выступать и бизнес-структуры, и некоммерческие организации, и представители местной администрации. При этом стремятся к созданию неприкосновенного капитала, обеспечивающего устойчивость и независимость их деятельности.

Среди таких активных продвигателей идей гражданского общества — директор Рубцовского металлозавода Игорь Левин, тот что играет на басу в группе «рок». Между тем, первая его встреча с Татьяной Буканович закончилась безрезультатно — он вежливо проводил ее до проходной своего завода. Левин очень не любил благотворительность — считал, что так лишь иждевенцы плодятся.

Татьяна Буканович (справа) на конференции алтайских фондов местных сообществ

Но вот в 2003 году предприниматель решил пойти в Госдуму от местного отделения СПС. А положительного образа ему не хватало. Знакомые посоветовали этой самой благотворительностью заняться — для PR. С такой, абсолютно корыстной целью Левин снова встретился с Буканович. И увяз в филантропии по самые уши.

При этом благовторительностью свое сотрудничество с фондом «Развитие» он по-прежнему не считает. Развитием сообщества — да. Поэтому в каждом социальном проекте, выставленном на конкурс, он ищет инновации. И чтобы была попытка вручить благополучателям пресловутую удочку вместо пресловутой же рыбы. «Вот реальный пример, — рассказывает он. — Два детских садика. Один просит деньги на телевизор и видеомагнитофон, а второй — на пиобретение лавочек и тканей на украшение своего зала, потому что они создали детский театр. Конечно, я поддержу вторых: ведь сколько детей благодаря этому проекту пройдут через театр, может, среди них будущие артисты найдутся».

— Кстати, один из проектов принес прямую выгоду моему бизнесу, — говорит Левин. Он подчеркнуто не стесняется своих «корыстных интересов». — Выручка от одного из благотворительных спектаклей была полностью направлена на возведение внутридворовых детских площадок. Мы, металлозавод, построили около 10 площадок. И это спровоцировало то, что весь местный депутатский корпус начал заказывать у нас эти детские площадки — все-таки выборы уже осенью, нужно срочно благоустроить свои районы.

О мелком воровстве и больших целях

В Рубцовском ночном клубе я оказался не помню уж как. Помню вот что. Напротив меня стоит барменша — типичная кустодиевская купчиха. В зале коротко стриженные джентельмены в спортивных штанах и футболках без рукавов скованно двигаются не в такт — как будто окурки давят. Вызывающе одетые барышни с бессмысленными лицами извиваются у них в руках. Пахнет потом и безнадежностью.

— Ну как, шокированны? — вдруг спрашивает купчиха.

— А откуда вы узнали, что я не местный?

— По рыжей бородке. У нас таких нет, — хихинула она в ответ.

Потом барменша отборным матом гонит публику на улицу: клуб закрывается. Перед клубом между тем уже начинают бить морды. Кровь, мат, красота.

Я подумал, что на таком фоне все эти рубцовские благотворители, все это общество их гражданское — такое же не местное, как и я со своей рыжей бородкой.

Марат Елагин, в советском прошлом радиожурналист, а теперь руководитель сети мебельных салонов «Багира» и попечитель фонда «Развитие», тоже скептически настроен по отношению к местному обществу. Он вообще скептик — ругает и людей, которым ничего не надо, и государство, которое ничего не делает.

Марат Елагин

У Елагина, как и у других бизнесменов, с которыми я встречался в Рубцовске, есть свой именной фонд в ГБФ «Развитие». Однако, похоже, он не планирует на этом останавливаться. Например, Елагин думает о том, как бы создать систему юридической помощи для граждан в их борьбе за свои права с чиновниками. Но, размышляет он, во-первых, это может оказаться небезопасным для бизнеса («Вы представляете, какое давление может начаться?»), а во-вторых — еще вопрос, оценят ли граждане. «По самым скромным оценкам, в России 70% людей, которым глубоко фиолетово. У них только маленькие низменные инстинкты — пожрать, выпить, расплодиться, — боюсь, Елагин точно описал публику из ночного клуба. — Я не Спартак, чтобы рабов поднимать».

Он вспоминает, как открыл бесплатную столовую для своих работников. И вскоре закрыл, потому что обнаружил в ней воровство.

— Так зачем вы занимаетесь благотворительностью?

— Я просто стараюсь сделать так, чтобы вокруг меня было чисто.

Похоже, именно в этом главная ценность «Развития» — людей, которые хотят чтобы вокруг было чисто, становится все больше.