Сергей Иванович Мальцов

Даже во время советской власти не забывали о промышленниках Демидовых и Строгановых, говорили о меценатах Морозове, Мамонтове, Третьякове. Но почему-то забыли о Мальцовых (впоследствии Мальцевых), хотя они были и передовыми промышленниками, и знатными меценатами.

Род их известен с XVI века. Мальцовы перетекали из дворян в купечество и обратно. И многие из них оставили заметный след. Например, Иван Акимович Мальцов перекупил у Демидовых целую отрасль – металлургические заводы в двух центральных губерниях. Он же основал в России производство по переработке сахарной свеклы (до этого экспортировался тростниковый сахар). Аким Васильевич Мальцов основал тот самый Гусь-Хрустальный во Владимирской губернии. Иван Сергеевич Мальцов был секретарем посольства в Персии и единственным его сотрудником, который остался в живых после убийства там всех русских дипломатов и Грибоедова. Он создал, не без помощи служебных связей, «Закавказское общество». И после этого семья активно торгует с Персией и Закавказьем, а Иван Сергеевич занимает высокие государственные посты в Министерстве иностранных дел, его прочат и в министры финансов, и на высокую должность в Министерство просвещения. Ну а Музей изящных искусств им. императора Александра III в Москве (сейчас Государственный музей изобразительных искусств им. А. С. Пушкина) обязан своим рождением, существованием и формированием основных фондов Юрию Нечаеву-Мальцову, племяннику и наследнику Ивана Сергеевича.

«В начале славных дел…»

Еще один представитель семьи, Сергей Иванович Мальцов, родился в 1810-м, а умер в 1893 году — для тех времен прожил немало. Он был сыном Ивана Акимовича Мальцова, о котором шла речь раньше. Как дворянин, в юности Сергей Иванович, конечно же, пошел на военную службу в гвардейский полк, служил и в свите принца Ольденбургского, а в 1853 году, после смерти отца, вышел в отставку в чине генерал-майора.

И в это же время в нем просыпается та самая деловая энергия, присущая его роду: он начинает свой бизнес, благо имел он уже большой капитал, унаследованный от отца.

В его ведении были семейные и построенные лично им металлургические, чугунолитейные, вагоностроительные, потом стекольные, фаянсовые, лесообрабатывающие, бумагопрядильные, сахарные, пивоваренные предприятия и много-много других подсобных производств. Первые паровозы, вагоны и рельсы для Николаевской железной дороги поставлялись именно с мальцовских заводов, а первые паровые двигатели для пароходов помнили станки мальцовских мастеров и рабочих.

Сергей Иванович не только заботился о производстве, он всегда находил и потребителя товаров, часто продавая их за границу: так, дятьковский хрусталь доставлялся заказчикам в Румынию, Болгарию, даже в Турцию. Первые сельскохозяйственные машины, паровые молотилки, первые речные пароходы производились, часто без особой выгоды, на заводах Сергея Ивановича. Мальцов предлагал для использования на военных судах первые винтовые двигатели, да только никто не заинтересовался этой идеей. Говорят, адмирал Нахимов с усмешкой произнес: «Зачем нам эти самоварчики?»

Дятьково. Вид на фабрику Мальцова

Бизнесмен Мальцов не был типичным игроком на поприще современного ему предпринимательского дела, именно поэтому в своем царстве работал азартно. Если речь шла о производительности труда, усовершенствованиях в производстве – все это первым делом развивалось в «империи» генерал-майора. На его предприятиях внедрялись впервые в России все лучшие зарубежные технологии, использовались заграничные станки, оборудование, а главное, выписывались инженеры и мастера из Франции, Германии, Англии, Чехии.

Империя (холдинг) Сергея Ивановича Мальцова, или, как сейчас его называют, Мальцева, располагалась на 200 тысячах гектаров, на пересечении Калужской, Смоленской, Орловской (куда входил тогдашний Брянский уезд) губерний. Это государство в государстве позже Немирович-Данченко назвал «русской Америкой».

И надо заметить, что примечателен Мальцов был многими чертами своей жизни, но один из интереснейших аспектов существования этой империи – его отношение к рабочим своих предприятий и жителям подведомственных ему территорий. В этом Сергей Иванович также был незауряден.

Его империя начинала свое существование при крепостном праве, при императоре Николае I. Мальцов не был, по тогдашним, да и по современным, меркам, ни меценатом, ни стандартным благотворителем. Все, что можно назвать его спонсорской деятельностью, было направлено на внедрение и развитие технологий в его собственных производствах, а его социальная ответственность и благотворительность были направлены на собственных рабочих, теперь это называется «вклад в человеческие ресурсы». Сергей Иванович тем самым опередил время, к своим рабочим относился с уважением и заботой, на его предприятиях в лучшие годы его империи работало более ста тысяч человек. На заводы нанимались и окрестные крестьяне для подвозки руды, угля, топлива, для работы в лесу. И что интересно – генерал-майора часто видели в цехах его же рабочие: он вставал с петухами, шел на завод, работал полную, а то и больше, смену за станком, одевался в простой казакин и в быту был непритязателен, довольствовался малым.

«Мальцовские» — как у Христа за пазухой

Знакомые его не понимали, почему он весь в деле, интересуется только развитием и усовершенствованием своей империи, и самое неприемлемое – не пользуется своими миллионами, все вкладывает в расширение производства, а еще стремится «давать побольше заработка населению».

Соседские крестьяне, по свидетельству современника, с обидой и завистью замечали: «…которые мальцовские, тем чудесно, потому их Мальцов кормит при заводе. Им что? — Они беды не знают. Чуть недород, сейчас в контору: «Давай работу». — «Нет работы!» — «Нам должна быть, потому мы мальцовские». — Ну и дают… И хлеба дают, и работу дают, а нам не очень-то…»

Дома специалистов в "Русской Америке", как называли империю Мальцова современники

Проезжающие мимо путешественники, конечно, не могут надивиться уровню и образу жизни «мальцовских». Один из них писал, как заметна разница между хотя бы домами рабочих и домами крестьян соседних уездов. «Особенно хороши постройки рабочих при самих заводах и фабриках: тут невозможно встретить дом с продавленной крышей или покосившийся набок». Например, село Дятьково (в Брянском уезде), центр хрустальной промышленности Сергея Мальцова, «похоже, скорее всего, на уездный городок средней России: улицы широкие и ровные, дома или каменные двухэтажные, или же чистенькие и довольно красивые, чаще всего деревянные одноэтажные домики».

К. Л. Ухтомский в 1857 году в своем отчете морскому ученому комитету писал, что был удивлен размерами села Дятьково, которое больше напоминало город. «В центре крестьянских домов каменная церковь прекрасной архитектуры. Все свидетельствует о порядке и довольстве».

В заметках «Америка в России», опубликованных в 1882 году, В. И. Немирович-Данченко пишет о промышленном районе Сергея Мальцова так: «Здесь была если не Америка, потому что здесь не было того оживленного индивидуального развития, какое характеризует Америку, то своего рода Аркадия: население жило здесь, не заботясь о завтрашнем дне, и не опасалось никаких невзгод… Что такое другие наши заводские районы? Рассадники нищеты и центры пьянства и разврата прежде всего.

Приезжайте сюда, вы не встретите ни одного нищего, а пьяные разве в Людинове попадутся вам, да и то редко. Это не вырождающееся поколение, каким является население окрестностей, это – люди сильные и сытые».

В домах рабочих городского типа могло проживать сразу несколько семей. Мастерам, желающим самостоятельно построить себе жилье, выдавались лес, камень, другие материалы. Можно сказать, что Сергей Иванович стал первым изобретателем ипотеки — дома крестьянам строились в долг. Правда, при этом не было процентов на кредит, а в награду за работу часть долга нередко списывали: «прощение» доходило до 300 рублей. Топливо выдавалось тоже бесплатно или по минимальной цене. Ну а чернорабочие располагались в специально построенных для них казармах возле своих заводов. Генерал-майор не скупился и на землю для рабочих, отдавая им бесплатно участки под огороды, сады, выгоны, водопои. Рабочая семья могла иметь даже корову, не говоря уже о козах и птице. В нечерноземной, неплодородной мальцовской империи хлеб закупали для подстраховки от неурожаев. И когда намечался недород, а случался он почти каждый год, крестьянам-рабочим добавляли количество зерна. А продавали его всегда по себестоимости, а то и снижали цену: например, один из современников пишет, что в 1880 году «пуд хлеба у частных торговцев стоил 96 коп., а в магазинах мальцовских его отпускали рабочим по 80 коп.

В 1881 г. цена на хлеб в вольной продаже возросла до 1 руб. 75 коп., а владельческая заготовка доставляла его населению по 1 р. 40 к. — 1 р. 50 коп.»

Мальцов инициировал и создание первого в России ссудно-сберегательного товарищества, которое обеспечивало производство вещей, необходимых в быту рабочим и их семьям. Из отчета еще одного современника, Субботина, следует, что «денег рабочие получали на руки мало, но зато они были обеспечены, получая из магазинов натурою все, что им нужно было для удовлетворения своих нужд: хлеб, чай, сахар и разные другие товары». В 1861 году бывшие крепостные крестьяне в Людинове благодарили Мальцова «за великие милости и попечение, превышающее родительское, которыми (мы) имели счастье пользоваться в течение 49 лет. Например: голодный, 1840 год в нашей стороне был, как известно, тягостный: мы же с ним, по Вашей благоусмотрительной и человеколюбивой милости, не встречались, будучи всем, как и всегда, обеспечены из Ваших магазинов (Да не изсякнутся они во веки веков!)» .

Ну а по праздникам рабочие (до 1861 года по статусу крепостные крестьяне) получали пиво, вино и другое, им даже бесплатно выдавалась сельтерская вода, и это воспринималось не как прибавка к заработку, а как уважение к рабочему.

На заводах мальцовского округа главе семьи выдавалась расчетная книжка на всю семью, рабочий по ней получал заработную плату всех работавших членов семьи и должен был сам распоряжаться деньгами. Но уже в конце семидесятых такая книжка выдавалась каждому работнику. По свидетельству еще одного современника, по этой книжке «кажд/ый/ мастеров/ой/ или чернорабоч/ий/… получает продукты на месяц вперед, а потом уже производится расчет; для этого 15-го числа каждого месяца расчетный стол конторы проверяет забор жизненных продуктов и товаров, произведенный мастеровыми, по имеющимся у них расчетным книжкам, делает учет с их месячным заработком и затем следующую сверх забора сумму заработка выдает на руки мастеровым…».

Мальцовские "записки" имели эквиваленты в государственных бумагах

А деньги во все время существования этого мальцовского округа рабочим выдавались большей частью «записками». Такие деньги с соизволения власти имели хождение и в «государстве» Сергея Ивановича, и в других помещичьих хозяйствах, но по объему их выпуска и хождения он был, как и во всем, чемпион. Мальцовские «записки» несколько десятилетий имели эквиваленты в государственных бумагах.

Именно эти «записки» иногда были и причинами «непослушаний» мастеровых, которые, бывало, жаловались на хозяина, но большинство крестьян на него не «сердилось», а даже относилось в пору недовольств сочувственно. Жалобы были в основном, по словам очевидца, «на то, что расходы на домашние потребности мастеровых превышают заработную плату, которая притом нередко задерживается до трех месяцев…». Горный инженер Бутенев составил пояснительную записку «о волнениях рабочих Людиновского завода 5 апреля 1861 г.» и отправил ее на имя министра внутренних дел П.А. Валуева. В записке он рассказывал: «Я вразумлял их, что на всех других заводах платы несравненно меньше, и говорил, что те, которые недовольны ими получаемым содержанием, могли бы воспользоваться позволением владельца и, взявши паспорт, идти в другие заводы, но они на это прямо отвечали, что здесь на месте для них выгоднее получать 30 коп. в день, нежели 60 коп. в Москве. И действительно, зная хорошо наши русские как казенные, так и частные, заводы, я могу утвердительно сказать, что таких задельных плат, как на заводах Мальцова, я не встречал ни на одном заводе и нахожу, что они даже выше получаемых на германских заводах. Платы поденные, получаемые при работах, не требующих искусства, хотя и менее задельных, не могут быть названы недостаточными, доказательством чему служит то, что в них постоянно находится значительное число соседних государственных и других помещичьих срочно обязанных крестьян». Платил Сергей Иванович не различая звания рабочих (встречались там и обедневшие дворяне) всем по исполняемой работе одинаково.

Отмена крепостного права на мальцовских рабочих никак не сказалась. Крестьяне-мастеровые все равно постоянно заявляли с гордостью, что они «мальцовские».

И узнать работников можно было по особенной одежде. Субботин писал: «Одежда прежде выдавалась из магазинов, и все одеты были чисто; все носили особый казакин одного образца, начиная от самого генерала Мальцова и кончая простым рабочим». Почти все жители мужского пола обувались в сапоги, и по наличию часов у них на руках проезжие делали вывод, что рабочие здесь не пьяницы и приучились «пить чай и заменять водку пивом». Один из таких очевидцев также писал о селе Дятьково: «На улицах постоянное движение мастеровых и чернорабочих; особенною оживленностью население отличается во время праздников, когда масса рабочего народа запруживает улицы; все это пестрит всевозможными цветами; кроме рабочих здесь много служащих и приезжих за покупкой хрусталя. Мастеровые одеваются, как мещане в уездных городах; женщины и девушки — в ситцевых или шерстяных платьях, с платком или косынкою на голове; мужчины — в суконных сюртуках или просто в цветных рубахах, на головах у всех картузы. Здесь вообще развита страсть к щегольству, и та же самая девушка, которую в будничный день видели босою, работающей на фабрике, в праздник одевается в шерстяное или даже в шелковое платье».

Отдел охраны труда

Заботился Сергей Иванович и об условиях труда своих рабочих. Еще когда в России, да и в других странах, рабочий день длился больше 14 часов, у Мальцова работают по 10 — 12, а на трудных работах устанавливают восьмичасовой день.

Выработка на одном из заводов Мальцова

Заработная плата также устанавливается пропорционально выполняемым обязанностям. Например, при жалованье служащим около 90 тыс. рублей на всех в год, мастерам платят больше миллиона. Понятно, что мастеров может быть больше по количеству, но и соотношение зарплат 1:10. На вспомогательных же рабочих уходит и того больше – 3,7 млн. Как пишет Немирович-Данченко, «рабочий здесь не имеет основания особо завидовать администратору, да и этому последнему нечем тоже кичиться и задирать нос перед каким-либо кузнецом или слесарем: мозолистая рука труженика зарабатывает мало чем меньше конторщика или прикащика».

Нужно оговориться, что все служащие «на местах» тоже были из местных крестьян. А средний технический состав и управляющие – крестьяне, закончившие заводские школы или механические училища.

Вообще, по уставу товарищества Мальцова, 25 % прибыли, если она получена сверх 6-процентной нормы, отдавалось в награду служащим и рабочим. Однако и штрафами рабочие не были обойдены: по свидетельству Немировича-Данченко, «за самовольный прогул или отлучку с рабочего места взыскивается по усмотрению заводского управления, но не более как по 25 коп. за четверть суток. Расчет производится 13-го числа каждого месяца».

«Поголовно грамотные»

«Мальцовская вотчина», как ее называли, опережала время и по количеству грамотных людей, а точнее, по свидетельству современников, здесь все были грамотные благодаря организованной ступенчатой системе образования. Молодежь училась во всех местах «вотчины» в школах, в Людинове, например, уже в 1876 году открыли «пятилетку» — техническое училище, где обучали рисованию и черчению, химии и механике. Сразу же за этим училищем построили еще несколько в других местах, не говоря уже о двухклассных школах при церквях. В Дятькове, тогда столице мальцовской империи, находился дом хозяина. А из окон особняка на другой стороне дороги виделись трехэтажная школа и больница на 50 больных. Там могли лечиться и родственники рабочих.

Отдельно стоит обратить внимание и на социальное обеспечение «мальцовских». Для детей строили «дома общественного призрения», а в богадельни определяли стариков.

Немирович-Данченко писал, что «весьма отрадное впечатление» производила «та заботливость о судьбе рабочего, которая тут замечается повсюду. Что-то совсем уже непохожее на другие заводские места. В каждом заводе побольше есть врач и госпиталь, в котором число кроватей — от 10 до 50, смотря по необходимости. Провизор живет в Дятькове. В Людинове и Дятькове находятся большие аптеки. В самых маленьких больницах имеются фельдшера и маленькая аптека. В некоторых есть и сиделки… Жалованье врачам полагается при готовой квартире, отоплении, освещении и лошадях для разъездов… Население к больницам питает большое доверие. Чуть что, идут туда и лечатся. Но что меня поразило здесь, так же как верно поразит и тех, кто по моим следам приедет сюда, — это незначительный процент больных. Их не видно между населением. Обстоятельство, свидетельствующее, что условия работы здесь сравнительно разумеется с другими заводами, не особенно тяжелые» .

Интересно, что в старости рабочим выдавали пенсии, вдов и сирот «генерал» тоже брал на попечение. Также заботился хозяин и о всей семье, если она теряла кормильца. Из больничной кассы, учрежденной Мальцовым, выдавались деньги рабочим, которые заболевали. Ну а если болезни заканчивались смертью, то вместо «больничных» оплачивались уже похороны. Выдавали деньги и на свадьбы.

Конец истории

Дом Мальцовых в Дятькове

Конечно, то, что Мальцов в отличие от других современных предпринимателей и помещиков обращал столько внимания на своих «товарищей по труду», как он любил выражаться, принесло ему среди правящей элиты недобрую славу. И хотя забота его была не только от доброты душевной, но и от понимания своей выгоды (хорошее обращение с рабочими принесет большую пользу бизнесу), его изыскания в высших кругах называли «мальцовщиной», «вредной филантропией». Его преданность делу оттолкнула от него и друзей, и жену, и собственных детей. В какой-то мере и они были правы. Часто Сергей Иванович становился заложником собственных социальных обязательств перед рабочими. В кризисные времена он не смог уволить тысячи лишних квалифицированных рабочих, хотя для дальнейшего существования дела это было просто необходимо. Родственники, не понимая его увлеченности и ответственности, объявили его сумасшедшим.

С.И. Мальцов 1840-е годы

И конечно, Мальцов был поперек горла и государственной чиновничьей системе. Власть тоже несколько раз подставляла его: министерство давало госзаказ, а потом отказывалось от него, когда уже были вложены в производство собственные немалые деньги предпринимателя. Те самые деньги-записки (что-то вроде ваучеров или облигаций), хождение которых поощрялось до того государственной финансовой системой, в мальцовской империи с размахом применяемые, позже были запрещены, и выкупить большую их часть пришлось самому Мальцову за собственные средства. К тому же на стабильность бизнеса повлиял и экономический кризис 1883 года. Фактически Сергей Иванович был преднамеренно ли, по роковым ли случайностям, но разорен, а когда еще и серьезно заболел, дети инициировали взятие его дела под казенную опеку, что окончательно погубило эту промышленную империю. Ведь основным успехом мальцовского дела был талант и способности к управлению самого Сергея Ивановича. Распалось его дело окончательно в 1888 году, когда официально промышленно-торговое товарищество было признано несостоятельным. С тех пор «мальцовским» рабочим и крестьянам приходилось перебиваться, кто как может, (все социальные льготы империи были отменены, разве что дома не отобрали), большинство предприятий разорилось. И оставалось им вспоминать своего доброго «хозяина-генерала», а помнили его долго; и сейчас в тех местах многие названия имеют отношение к Мальцову, не говоря уже об экспонатах в местных музеях.

Умер Сергей Иванович в 1893 году в Петербурге, хотя жил все время после разорения «района» в своем имении в Симеизе в Крыму, где и последние годы жизни не сдавался: помнят его там деятельным и, несмотря на годы и болезнь, энергичным. Там он увлекся селекцией и выращивал особенные виды цветов, которые, как говорят, в большом количестве продавал. Кроме того, он написал и издал ряд работ о своих же проектах 1840-х годов в сфере экономических преобразований во время голода для лучшего в это время обеспечения народа.

Похоронили Сергея Ивановича Мальцова, по его же завещанию, в семейном склепе в селе Дятьково, теперь Брянской губернии, и, как пишет очевидец, «десятки тысяч народа многие часы ночью ожидали останки того, кто в течение полувека был истинным для них благодетелем».