Тимофей Нагорный: «Я не помогаю тем, кто с оружием в руках»
Тимофей Нагорный у разрушенного моста в Славянске
Via Regia значит царский путь. Так назывался и основной маршрут Ангарейона, древней почтовой службы Персидской империи, и Шелковый путь через Индию до Китая. На Западе – паломническая Дорога Королей от Киевской Руси до Сантьяго-де-Компостела. В Римской Империи – Аппиева дорога. Все эти дороги — Via Regia. Но им бы подошел эпитет мировых: и по функциям, и по географическому охвату. По ним следовали царские кортежи, свадебные, торговые и посольские делегации. Дороги войны – тайные, лесными тропами и горами. А «Царские дороги» – открытые для обозрения. И для нападения.
На мой взгляд, эпитет «царской» дороги более подходит жизненному пути благотворителей. Этот путь добра проходит не только через страны, но и через бесконечные конфликты, протянувшиеся во времени. В относительно спокойные времена благодетелями становятся и те, кто делает это ради моды, и из-за избытка средств, и по зову сердца. Но когда внешние обстоятельства меняются не в лучшую сторону, можно столкнуться с неожиданным фактом: нуждающиеся разделяются на «своих» и «чужих», благотворители в глазах нуждающихся — тоже делятся на «своих» и «чужих».
В своих публикациях я уже касалась такого аномального явления, как поляризация самого понимания благотворительности. На Украине это обострилось вместе с кризисом — социальным, политическим, экономическим. А сейчас, в конфликтующем мире, люди тем более подвержены избирательности – кому помогать. А иногда — «за что» помогать, совершено забывая, кто твой ближний. Вырисовывается мейнстрим политико-социальных крайностей. Вплоть до неприятия мирного сосуществования разных мнений.
С другой стороны, именно обострение противоречий выделят особенных людей, продолжающих выступать за мир и выбирающих срединный открытый «царский путь». Даже если путь разрушен и надо наводить мосты, хотя это не модно и открыто для нападок. К счастью, немодные благотворители еще есть. Вне зависимости от их личностных качеств и жизненных историй, мне нравится их постоянство в отношении добра – и я всегда использую возможность познакомить вас с ними.
О Мире
Я знаю человека, который сегодня в основу своей помощи окружающим поставил уважение мнения другой личности. Пообщавшись с теми, кому сейчас помогает Тимофей Нагорный, пришла к выводу: он, помогает всем, кто попал в беду, если даже придерживается порой совсем другой точки зрения на происходящее в стране – и помогает, потому что им нужна помощь. Именно так демонстрируя приоритет человеческой поддержки перед факторами разъединения. Не знаю, отдает ли себе отчет Тимофей, что движется дорогой королей – открытой для нападок, но с такой позиции начинается Мир. Это слово Нагорный пишет теперь с большой буквы.
— Первая акция за Мир прошла в Днепропетровске на фестивальном причале в мае 2014 года, затем было восхождение на Говерлу и флешмоб «Мир» на Софийской площади в Киеве, — рассказывает Тимофей Нагорный. — Всего уже более 30 акций. Все эти акции (восхождения, соревнования, концерты, где люди со всех регионов Украины показывают стремление к понимаю, взаимоуважению и единению) созданы для привлечения внимания всех жителей страны к мирному позиционированию. У нас слишком много говорят о войне как о норме. Сколько мы ни звали украинские, российские и международные СМИ, они эти мероприятия игнорировали. Так у нас возник термин «выгодная» война. Она выгодна всем — и Западу против России, и России для влияния на мировой арене, и Украинским властям для списывания все на войну. Всем, кроме мирного населения. Их позицию мы и отстаиваем, принимая только сторону правды. Такое освещать СМИ не будут, и все мирные, частные инициативы происходят только на голом энтузиазме…
— Почему для последней такой акции вы выбрали именно Лавру, монастырь? И как вам удалось получить разрешение на проведение общественного мероприятия в монастыре?
— Не совсем так. Общественные акции мы проводим везде – в том числе, на Майдане Независимости. Проводили День Шахтера и день всеукраинской поддержки мирных жителей Востока страны. В отношении Киево-Печерского монастыря — наш фонд Волонтеров Украины в прошлом году предложил провести общую молитву за невинно убиенных детей Донбасса после Пасхи, в поминальный день. Эту идею начала воплощать еще режиссер-документалист Мария Решетникова, в США, в Русской Православной Церкви за рубежом. По данным ЮНИСЕФ, число погибших мирных жителей в этом регионе – более 7 тысяч человек. 90 донецких детей (есть статистика Украины, есть статистика ДНР и ЛНР, если их соединить, то около 140 — 160 детей на сегодняшний день), 27 в Луганске и думаю – это еще неполные данные. Мы инициировали объединение, чтобы все христианские конфессии и деноминации вместе помолились за Ангельскую сотню, но собрать священнослужителей практически невозможно. Каждый выставлял условие, а не поддерживал идею. На официальные письма никто не отвечал, на звонки и просьбы был категорический ответ: «Нет». Когда волонтеры обзванивали депутатов и бизнесменов с предложением помочь и поучаствовать – нам четко дали понять: поднимать вопрос о детях Донецкой и Луганской областей – не политкорректно. Нам многие и везде отказали. Кроме руководства Киево-Печерского Успенского монастыря — Лавры.
Это была и молитва о упокоении, и за мир, молебен вместе с Преосвященнейшим Владыкой Онуфрием, и концерт, и полевые кухни — накормить голодных. Потому что собранные нами переселенцы и беженцы – голодны. Достаточно случая, что мальчик упал в голодный обморок прямо на глаза у всех присутствующих. В основном на молитве были дети, около 700 человек. У многих убиты оба родителя. Мы вместе с монахами и картошку чистили, и организовали все. Наши волонтеры попытались собрать как можно больше переселенцев, чтобы они видели – о них не забыли, при всех тех трудностях и ощущении ненужности, которое беженцы переживают. Раздали подарки – сладости и молитвенники — чтобы обращаться к Богу и начинать примирение. Ведь сейчас не только политики воюют – даже отдельные группы жителей Донбасса разделись между собой. Кто по политическим соображениям, кто из-за возможности получить помощь от разных международных организаций.
— А разве не всем одинаково поставляется помощь от мировых тяжеловесов в гуманитарке?
— В мирных регионах Украины есть программы грантов для беженцев, отдельной целевой помощи от разных организаций. Они объявляют категории граждан, которым может быть оказана помощь и решают, на основе отбора или конкурса: какие семьи, какую помощь получат. А какие – не получат. Эта, мягко говоря, конкуренция не объединяет людей, а значит – страну. Мы же хотим их всех помирить. И в Лавре это было первой попыткой.
— Успешной?
— Мы делали несколько акций для вынужденных переселенцев. Когда проводили на Майдане — никто практически не хотел идти. На День Шахтера в концертном зале Центральной избирательной комиссии перед выборами пришли многие, но не все. А вот в Лавре уже был интерес и желание объединятся и сотрудничать. Были дети и взрослые, переселенцы, которые сейчас в Киеве и Киевской области.
О любви
— Если оценить ваши проекты сегодня, можно сделать, может поверхностный, вывод – они более похожи на разовые акции. Конечно, сайт вашего «Фонда Волонтеров Украины» содержит столько новостей, что в одном материале не расскажешь. Но у меня остается такое впечатление рекламных PR акций, а не каких-то стратегических долгосрочных проектов – как других благотворительных фондах?
— Если увидеть, сколько лет у нас идут эти акции, то станет ясно – это долгосрочные проекты. А когда я начинал в 1989 году свою первую благотворительную инициативу в родной Макеевке – создание спортивного клуба, то никто не приходил. Я построил клуб, зарегистрировал молодежную организацию, был в состоянии организовать занятия и соревнования. Но объявления, разговоры в школах не действовали. Никто не верил, что получится победить алкоголизм, наркоманию и безразличие к своей судьбе нашей местной молодежи. Вот тогда я понял, что надо не рассказать, а показать. Привлечь внимание. Сделать акцию. Тогда я организовал в нашем ДК спортивный фестиваль, провел первый концерт, и все билеты были розданы бесплатно в школы, приехали журналисты. В следующую неделю в спортклуб записалось около 500 ребят, а помещение вмещало 200. Тогда даже нашелся человек, который сразу нам начал помогать. Это был Василий Иванович Ционенко, директор шахты «Советская», на которой я работал подземным электрослесарем (совмещая тренерскую работу). Получилось, что я не только привлек детей, но и в какой-то мере – инвестиции. Визуализация – это важно. Я сам в юности нарисовал у себя на воротах мелом фигуру Геркулеса, чтобы видеть образец и не лениться тренироваться. И этот опыт со спортклубом стал для меня определяющим. Чтобы привлечь внимание общественности к проблеме, надо именно привлечь внимание. Потому может создаваться впечатление рекламной акции. Наш фонд и отдельные волонтеры, и я сам – всегда помогаем тем, кто просит и обращается. А не заметной наша каждодневная рутинная работа может казаться потому, что мы не публикуем финансовых отчетов, а в первую очередь привлекаем внимание к проблеме — всех, кто может помочь финансово. Для получателей непосредственно заводим банковские карточки, и вся финансовая помощь идет не нам в фонд, а прямо к людям. Если по ситуации нужны средства – в виде какой-то конкретной вещи – еды, угля, знакомства, лечения, информационной поддержки, тогда мы включаем все свои связи и ресурсы что бы поддержать. И это может делать каждый, даже если у тебя нет достаточно денег.
Можно утешить человека словом, своим присутствием, можно физически помочь. Можно показать собственный пример, как это было в Прилуцкой колонии для несовершеннолетних. Мне написали и попросили помочь от фонда и по роду моей деятельности от фирмы «Спорт-сервис». Когда я туда приехал, увидел характерную ситуацию обреченности. Конечно, можно было удаленно начать финансировать конкурсы, дарить спортивные принадлежности. Попросили – получили. Но если у человека нет стимула меняться – к чему вся эта материальная помощь? А у многих из заключенных нет положительного примера и нет родителей, на которых ровняться?
Тогда я понял, что с ними надо говорить лично, стимулировать, рассказать о себе. И о любви к человеку, о том, что сами они могут потом кого-то тоже поддержать, если сейчас обретут любовь и силу. И тут же устроил между ними конкурс: кто продержится в стойке на руках дольше всех. И оказалось, что продержался самый худенький парень, у которого на футболке был крест с надписью «Любовь». Для многих из них, более сильных ребят – это было настоящее чудо. Потому что всегда побеждает Любовь!
Мы с этой колонией дружим уже более 10 лет. Я помогаю им призами на фестивалях, спортивными принадлежностями и снаряжением. Когда стало ясно, что заключенные сами нуждаются в исповеди и исправлении – восстанавливали храм, закончили ремонт внутри и достроили колокольню. Многие не хотят уходить теперь из этой колонии. Ведь попасть в заключение – это следствие, а мы начали работать с причиной: с отсутствием любви и нормального общения, уважения. И теперь вопрос – встретят ли они такую же любовь во внешнем свободном мире? Так что началось все не с денег. Благотворительность – не в деньгах.
О деньгах
— Как раз о деньгах. Все как-то привыкли, что меценат и филантроп это такой олигарх-миллиардер, выделяющий целые потоки на помощь дистанционно. У него там фонд, штат людей в фонде, а он не знает лично тех, кому помощь поступила. Главное поступила – по отчетам. Объясните, как у вас построено все на уровне взаимодействия? Вы начальник, грантодатель или кто вы в вашем фонде?
— Волонтер. Наиболее успешными являются объединения, организованные не по вертикали, а по горизонтали. Где никто не назначает начальника, а им становится действительный активный лидер. Только такие объединения работают на результат и искренне. В нашем движении тоже только те, кто хочет быть волонтером. С правилами можно ознакомиться на нашем сайте, там же — рассказать о проблемах и предложить свое решение чужой беды. Если у тебя нет денег для помощи, ты можешь научить людей тому, что умеешь сам, своей профессии, навыкам. У нас есть такой раздел — «Подарок времени», где каждый волонтер может пожертвовать своим временем и научить подростков какой-нибудь специальности. В будущем это позволит ребенку найти свою нишу в обществе и честным способом зарабатывать свой хлеб.
Я такой же волонтер, только инициатор создания этого движения еще в 1989 году. Если к нам обращаются заблаговременно и нужна глобальная помощь – мы ищем дополнительные возможности. Но когда я сам могу помочь – я помогаю, так же как и все остальные наши волонтеры.
Сейчас, из-за военных событий на моей малой Родине, приходится принимать решение по обстоятельствам, самостоятельно и спонтанно. Когда я забирал из-под обстрелов моих сестер вместе с семьями, то планы внезапно поменялись. Так из Макеевки в 2014 году были вывезены 12 семей, беременные женщины, дети. Когда на моем пути в зоне АТО попадаются совершенно голодные две семьи или замерзающая бабушка с сыном-инвалидом, мой личный маршрут по жизни тоже корректируется. И снова еду на Донбасс, привожу еду, знакомые шахтеры помогают достать из шахты уголь, раздобыть дрова, и все это только надо провезти через разные блок-посты – что тоже непросто. Многие волонтеры могут уже проводить семинары о том, как оказывая помощь пострадавшим, проходить блок-посты противостоящих сторон. Потому что сегодня ты проехал, а завтра — нет. Потому, по факту, я в нашем Фонде такой же волонтер, как и остальные. И ставок в фонде нет.
«Когда на моем пути в зоне АТО попадаются совершенно голодные две семьи или замерзающая бабушка с сыном-инвалидом, мой личный маршрут по жизни тоже корректируется»
— Меня на протяжении всех этих печальных событий заводит в тупик одна мысль: почему рядом с голодными и замерзшими не находятся более сильные соседи? Все время ездят волонтеры…
— Проработавшие на государство всю жизнь, в тяжелых условиях донбасских регионов, многие украинцы к пенсии получили соответствующие статусы и права. Многие шахтеры — свои категории инвалидности. Люди, выполнив свою часть соглашения с государством, ждут выполнения такой же части соглашения от государства. Но власти страны забыли не только об ответственности перед своими гражданами в период военных действий. Они проигнорировали Конвенцию прав инвалидов ООН, которая применима даже в мирное время. Людям Донбасса с ограниченными возможностями не предоставлялись социальные выплаты, медицинское и реабилитационное обслуживание. Еще недавно 2 января ездил поздравлять с Новым Годом своего земляка – Сергея Анатольевича Мустафу. Он перенес три инсульта, лежачий, с больной женой, никуда уехать не мог. Что случилось между 2 и 5 января, никто не знает. Когда соседи выбили дверь – его уже не стало. Конечно, волонтеры стараются охватить как можно больше таких людей. А ведь только в Донецкой области 266 тыс. инвалидов. Из них – 26,3 тысячи – имеют І группу инвалидности. Даже те, кто хочет уехать, физически не могут оформить пропуск и пройти медкомиссии на территории Украины. Соседи, о которых вы говорите, может, и помогли бы Сергею Алексеевичу Мустафе, но он не смог дотянуться до телефона. У его жены был сердечный приступ и она инвалид на двух костылях.
О минах
— «Филантроп» знакомил читателей с волонтерами, которые вывозили инвалидов, но мне не попадались фонды, ориентированные конкретно на такую категорию оставшихся в пограничных территориях.
— В этих территориях сам не знаешь когда станешь инвалидом. Показательно – как раз на День Независимости Украины 24 августа 2015 года, 11-летний Коля Нижниковский из поселка Володарское, вместе со своим братиком Даниилом нашли гранату. На поле, где недавно проходили учения ВСУ. В результате Даниил умер на руках у мамы, а Коля стал инвалидом, лишившись обеих ног и руки. Осколками сильно посекло лицо, пострадали оба глаза, удалены передние зубы. В первую очередь обратились к президенту Украины, который выразил соболезнования, увидев фото покалеченного Коли, и обещал помочь. Но ни через неделю, ни через месяц ничего не случилось. Не помогли и депутаты.
11-летний Коля Нижниковский из поселка Володарское
— Чем мотивированы отказы «больших» людей?
— «Сами виноваты», «заслужили». Именно такие фразы можно слышать или прочитать в глазах. Ненависть, которая въелась в души людей, видна на их лицах. Это не только о политиках. Получилось, что в стране с миллионерами на все наши призывы о помощи Коле откликнулись люди и врачи из Канады. Они взяли ответственность за дальнейшее лечение, пластические операции и стараются вернуть ребенка к нормальной жизни. И нужно сказать «спасибо» его крестной маме Елене Кунцевой, она главный Ангел-Хранитель и всех нас связала в помощи Коле. А правительство Украины только озвучило цифры: «С марта 2014 года более 150 детей получили ранения и боле 40 погибли от противопехотных мин и не разорвавшихся снарядов в Донецкой и Луганской областях».
— Потому вы взялись помогать в съемках фильма «Мина»?
— Ко мне обратился мой знакомый из Лос-Анджелеса – молодой режиссер Вофка Соловей. Родом из Украины. Это его первый художественный короткометражный фильм, действие которого происходит в районе боевых действий в Украине. Просьба заключалась во всем, в чем смогу помочь. Мне понравилась главная идея, хотя сценарий частично менялся.
Идея фильма многомерная, но две важные вещи проходят красной нитью: навязанная идеология врага в головах у мирных жителей. Такой образ заминированного сознания и главный герой, который действиями и словами показывает стремление выйти из этого клинча противостояния. Идея – культивировать новых людей, более духовных, добрых и светлых, которые понимают, что для любви нет границ, блокпостов, преград мин и страха. Другая, конкретная идея – дети, подорвавшиеся на минах — и в результате военных событий, и в результате учений. Как наш Коля Нижниковский. В финале фильма говориться об официальной украинской статистике погибших и подорвавшихся. Потому я поддержал, чем мог, режиссера, и съемочную группу, и идею. Вообще помогших режиссеру было много (с разными взглядами на жизнь и с разных сторон конфликта) – и это тоже показательно. От меня был первый меценат, который согласился частично финансировать фильм. Я договаривался о съемках в районах, приближенных к АТО, обеспечивал безопасность группы и актеров. Под мою личную ответственность дали камеру стоимостью $70000, и пока мы всё что запланировали не сделали, — я был в процессе. Сейчас фильм еще в работе, но уже откатал несколько фестивалей, об остальном можно будет спросить у самого режиссера, когда выйдет окончательный вариант. Но для меня было главное показать зрителям на международных фестивалях, мировому сообществу, что у нас более 40 детей по официальной статистике погибли на минных полях и что они заложники этой войны.
— Тимофей, вам знакома такая метафора как «царский путь» или золотая середина? В лексиконе философов это предполагает наиболее верный, быстрый и разумный путь к поставленной цели. Судя по вашей жизни, целей вы достигаете. Но идущего по жизни царским путем, ждет не только восхищение, но и нападки. Иногда за равное отношение ко всем, ради мира. Вы заинтересованы помогать всем, у кого другая точка зрения – на все вообще – отличная от вашей?
— Я не помогаю тем, кто с оружием в руках. Для меня это табу. Зная, что происходило с обеих сторон вначале конфликта, я понимал: там не только герои, но и преступники. Я считаю, что никакая геополитическая цель не стоит детских слез, и тем более детских смертей. К сожалению, найдутся те, которые будет стрелять в больницы, школы, детские садики, автобусы, создавая чудовищные картинки для СМИ. Но телеканалы олигархов, заинтересованных в войне не будут героизировать волонтеров, помогающих восстановить Мир.
— А как же волонтеры, которые помогают военным?
— Когда 95% волонтеров помогают военным, а в это время мирное население умирает от голода и отсутствия медикаментов, то я предпочитаю быть среди 5% волонтеров, которые помогают старикам, детям и инвалидам. Для меня важно не оставаться равнодушным, быть на стороне униженных и оскорбленных, быть на стороне правды и пусть в абсолютном меньшинстве. Когда тебя за твою активную жизненную позицию, за твои добрые дела высмеивают, оскорбляют и угрожают — значит, ты на правильном пути!
+ There are no comments
Add yours