«Теперь у меня есть мечты»: приемный подросток написал книгу о своей жизни в детском доме


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Приемная мама и приемный подросток вместе написали книгу о том, как живется ребенку в детском доме.  Основа книги «Меня зовут Гоша. История сироты» — жизнь Георгия Гынжу, который с рождения оказался в детском доме и только в 16 лет попал в семью.  «Сироты не из другого теста. Они точно такие же люди, как и мы. Им нужна любовь», — говорит Диана Машкова, многодетная приемная мама, писатель, основатель Клуба «Азбука приемной семьи» фонда «Арифметика добра». 

В интервью «Филантропу» Диана Машкова рассказала о том, как книга помогла наладить отношения с сыном, а Гоша Гынжу вспомнил прошлое и рассказал, чему научил его этот опыт.

«За три года погружения в себя Гоша обрел прошлое и начал строить будущее»

— Диана,  когда вообще появился замысел книги? Как родилась эта идея?

— Мы познакомились с Гошей в начале 2015 года. Я выходила из детского дома вместе со средней дочкой Дашей – она тогда еще только знакомилась с нами, я забирала ее домой на выходные – и в дверях мы столкнулись с юношей. Он сам представился, сказал: «Меня зовут Гоша». Мы немного пообщались и договорились, что будем переписываться в соцсетях. У Гоши был ко мне литературный вопрос: он хотел, чтобы я посмотрела его стихотворения. Я, конечно, согласилась, и первые несколько недель мы переписывались. Потом Гоша нашел предлог, чтобы приехать к нам в гости. С этого момента общение стало личным, а Гоша начал приезжать каждые выходные. Тогда я стала размышлять над разными способами, как перетащить подростка «на светлую сторону» — Гоша тогда занимался тем, что воровал, прогуливал школу, пил, курил и охотился за острыми ощущениями. В качестве одного из вариантов в голову пришла идея о книге. Я понимала, что это возможность навести порядок в его прошлой жизни, систематизировать воспоминания, проработать тяжелые ситуации и таким образом начать движение к будущему, которого Гоша в то время просто не видел.

— Как отнесся Гоша к идее написать книгу?

—  Сначала он не понял, о чем я веду речь. Зачем все это ворошить, вспоминать, тратить время на никому не нужные – как ему казалось – события прошлого?

 Я объяснила, что это поможет нам с ним лучше узнать друг друга, что мне очень интересна его жизнь, все, что довелось пережить. И что в событиях прошлого кроется ценная для меня информация о том, что происходило с ним, когда мы не были еще знакомы. Гоша подумал какое-то время – кажется, несколько недель – и согласился. Тогда я подарила ему толстый блокнот и попросила записывать все, что он может вспомнить, не важно, в каком порядке и какими словами.

— Легко ли было вам работать в соавторстве? Что было сложным?

Трудно было ждать. Гоша долго не делал никаких записей. Но зато мы начали разговаривать на тему прошлого. Он говорил «Я не знаю, с чего начать», я в ответ задавала наводящие вопросы до тех пор, пока какое-то воспоминание ни всплывало в его голове. Тогда он начинал писать.

Разобрать то, что писал Гоша, тоже было непросто. В то время у него еще были гигантские проблемы с русским языком – как и со всеми остальными школьными предметами, в 16 лет он по уровню знаний соответствовал третьему классу общеобразовательной школы – он делал по несколько ошибок в одном слове, иногда я даже не понимала смысла написанного. Но все равно никогда не останавливала, не осуждала, наоборот, старалась поощрять.

— Как строилась ваша работа?

— Почти три года – с 2015 года до весны 2018 года – я поощряла Гошу писать. Он время от времени, это случалось нечасто, раз в несколько месяцев, присылал мне по электронной почте свои записи – иногда воспоминания, иногда размышления. Я правила ошибки, сохраняла записи в специальной папке на своем компьютере и обязательно обсуждала с Гошей все, что было им написано. Старалась отмечать удачные моменты, хвалить. Гоша часто говорил о том, что хочет написать книгу, но практически не продвигался. Тем более у него началась новая жизнь — интересная, насыщенная событиями.  Весной 2018 Гоша сказал, что мечтает о книге, но сам не справляется. К тому моменту было написано примерно 15 страниц. Тогда я предложила другой формат работы: он рассказывает свою историю мне, а я перекладываю ее на бумагу. То есть, по сути, я брала у Гоши интервью, а он отвечал на мои вопросы. Так за весну-лето 2018 было написано еще 200 страниц его истории. Это была напряженная работа, мы оба полностью в нее погрузились.

— Изменились ли и как ваши с сыном взаимоотношения в ходе работы над книгой?

— Я уверена, что именно сотворчество позволило нам выйти на такие глубокие и доверительные отношения. Если бы у нас не было этой общей цели – книги – мы бы не проводили столько времени вместе, не обсуждали бы каждую деталь его прошлого.

Благодаря этой работе я восполняла для себя пробелы, проживала вместе с Гошей то, что не могла прожить с ним, когда он был малышом.   

В каких регионах России эффективнее всего решают проблемы детей-сирот

Было ли в ходе работы над книгой что-то, ставшее откровением?

— Многие вещи я знала в теории, у меня была мощная подготовка к принятию подростков в семью – и литература, и множественные тренинги, и индивидуальная работа с психологами.

Я понимала, как сильно калечит ребенка жизнь без семьи, как влияет на него депривация и искусственная среда детдома. Но реальная история сироты – от начала и до конца – стала для меня открытием и откровением.

Ребенок не знал своего имени до 4 лет, а потом еще 4 года считал своим именем чужое. Ребенок не понимал, что каждый человек рождается на свет от мужчины и женщины – мамы и папы. Ребенок считал жестокость и наказания нормой, он не возражал и не протестовал – так было принято, а другой жизни он не знал. Каждое такое открытие переворачивало все внутри.  

— Можно ли сказать, что Гоша еще и проработал свои внутренние травмы в ходе работы над книгой, может быть, ушли какие-то проблемы?

— Да, я считаю, что это произошло. Когда мы встретились, Гоша сам о себе говорил, что он человек без прошлого и без будущего. К сожалению, его образ мыслей и образ жизни это подтверждали. За три года погружения в самого себя с помощью проводника в моем лице он обрел прошлое, выстроил его в четкую картину. И это стало важным фундаментом для того, чтобы научиться проектировать будущее. Гоша больше не стыдится прошлого, не чувствует себя виноватым в том, что его бросили (к сожалению, это чувство сопровождает детей-сирот), не запихивает проблемы поглубже, лишь бы не иметь с ними дел. Он открыт этому миру. Сложное начало своей жизни он считает теперь не оправданием, а преимуществом.

— Какова миссия книги, что вы с Гошей хотите сказать читателям?

— Мы хотим донести одну простую мысль – никогда не поздно. Если ребенок прожил в детском доме до 15, до 16 или 17 лет, если ему не повезло обрести семью в маленьком возрасте, это не значит, что теперь все безнадежно. Нет! Подросткам тоже нужна семья. Нужны проводники для выхода из ненормальной среды детдома в реальную жизнь. Без таких проводников они не справятся.

Георгий Гынжу: «Я хочу, чтобы всех детдомовцев побыстрее забрали в семьи»

— Трудно ли было вспоминать такие непростые эпизоды своей жизни, работая над книгой?

— Сначала я ничего не мог вспомнить вообще. Ходил и пытался хоть что-то из своего детства вытянуть. Думал постоянно об этом. А потом сначала одно вспомнил, потом другое. И накрыло волной. Понеслось. Уже не остановить. Сама работа над книгой шла нелегко. Я понял, что это очень тяжелый труд. Поэтому моих собственных сил и не хватило, чтобы самостоятельно справиться.  

— Сблизило ли совместное творчество вас с Дианой, стали ли вы лучше понимать друг друга?

— Сблизило. Моя приемная мама узнала мое прошлое. Я понял свои травмы и стал с ними работать. Диана мне помогала. И еще она познакомила меня с психологами фонда «Арифметика добра», с которыми мы встречались, когда становилось совсем тяжело. Это не только книги касалось, но и всех трудных ситуаций.

— Изменила ли тебя работа над книгой?

— Да. Самое простое изменение – я научился более-менее правильно писать. Тренировался, смотрел, как пишет Диана, тысячу раз перечитывал, запоминал, как пишутся слова, переставал делать в них по сто ошибок. Научился связывать слова в предложения, доносить суть. Более сложное изменение: у меня реально поменялись мысли. Раньше я просто искал удовольствий, развлечений, больше не думал ни о чем.

Теперь у меня есть мечты, я хочу много всего сделать и успеть. А еще я хочу, чтобы книга помогла другим подросткам-сиротам найти поддержку в жизни.  

— Почему ты решил ее написать, не было ли страшно все это рассказать всем?

— Было страшно. Но и интересно тоже было. То, что нам удалось все написать и рассказать, по-моему, важно. Люди прочитают мою историю и поймут, что в их жизни не все так плохо. Что надо уметь радоваться тому, что есть, и не терять оптимизма. Я никогда не терял. Поэтому выжил.

— Почему ты хочешь, чтобы люди знали, как ребенку живется в детском доме?

— Потому что я хочу, чтобы быстрее всех забрали в нормальные семьи. Чтобы выпускники не стали кончеными людьми, выйдя из детского дома. Не скитались, не попадали в тюрьмы, не спивались и так далее. Хочу, чтобы у всех как у меня, была хорошая семья.


«Меня зовут Гоша. История сироты»

«Филантроп» публикует выдержки из книги с комментариями соавтора Дианы Машковой. 

Отрывок из книги: «Однажды, я тогда учился в четвертом классе, в наш детдом приехала комиссия. Воспитательницы вытащили из архивов наши портфолио, положили их на край стола. И мы такие «о, что это за папки, что там про нас написано?». Они куда-то вышли, и мы давай все это читать. Так я узнал имена-отчества своих матери и отца. Мою мать, оказывается, звали Верой Евгеньевной. А отца Василием Георгиевичем. Я тогда очень обрадовался — я же Георгий Васильевич. Как бы наоборот. Еще я увидел там свидетельство о смерти своего отца, но честно говоря, не очень понял, что это значит. До этого момента никаких разговоров о семье не было. Я никогда не спрашивал, откуда взялся. Меня не интересовал вопрос, как дети появляются на свет. Только в тринадцать лет у нас пошли разговоры о родителях».

Диана Машкова: «Система детских домов отнимает у ребенка прошлое. Очень часто не хранятся и не собираются фотографии, дети не знают, откуда и как они попали в учреждение. Практически всегда скрывается информация о родственниках, она просто отбрасывается как ненужная. Я не думаю, что во всем этом есть некий слой умысел. Но совершенно точно есть непонимание того, что каждому человеку важно знать о своем происхождении. Это одна из основных потребностей, и она не учитывается. Почему? Во избежание эмоций, реакций, переживаний.

Вдруг ребенок начнет об этом думать? Вдруг задастся вопросом «Почему меня бросили?». Тогда ему будет больно, это может сказаться на поведении, ребенком трудно станет управлять.

А он там такой не один, их много, кто будет разгребать все вот это? Управлять легко роботами, которые не задают вопросов и не имеют права на чувства. Поэтому, полагаю, учреждения и идут по самому простому для них пути. А ребенок остается с огромной дырой вместо прошлого, что не может не сказаться на психологическом здоровье».

Отрывок из книги«-Говори так своей мамке, которая тебя бросила! Сейчас скитается по дворам, курит, пьет, колется. Наркоманка!

-Да откуда вы знаете? – не скажу, что я как-то бурно реагировал. Если уж сам не знаю свою мать, откуда воспитатель может что-то о ней знать?

-Все они такие! Алкоголички и наркоманки. Иди, иди к своей мамке! Она тебе не надоест. Но если ты тут, значит, ты сам ей надоел!».

Диана Машкова: «Сотрудники детских домов не обладают специальными знаниями о психологии детей-сирот. Не приходится говорить ни о специальном образовании, ни даже о курсах, по объему равных Школе приемных родителей. Поэтому каждый воспитатель руководствуется своим житейским опытом, и больше ничем. Высокого конкурса на эти должности нет, никто не выбирает людей с лучшими моральными и личностными качествами.

Кто-то от природы деликатен и с уважением относится к детям, тогда ребятам повезло. А для кого-то оскорбить слабого ничего не стоит.  

Беда в том, что такие проекции – «мать твоя алкоголичка, и ты сдохнешь под забором» — самым пагубным образом сказываются на ребенке. Он не может адекватно ответить, и вынужден принимать это зло, направленное на него. А любая злость и агрессия разрушительны. Тем более, когда они происходят в полном вакууме любви. Не получая заботы, любви и сострадания, ребенок сам не сможет их давать, когда вырастет.     

Отрывок из книги: «Еще нас наказывали кипятком. Ставили в ванну и включали очень горячую воду, а мы под собственный плач плясали. Не знаю, как они это делали, но мы никогда не обваривались, только больно было — жуть. И вот мы там отплясывали, выли «не надооо, мы будем себя вести хорошоооо».  

В лагере были свои наказания. Нас возили все время в один и тот же лагерь «Звездочка», до сих пор его помню. Он был в Подмосковье. С нами ездили воспитатели. Там за плохое поведение, или если в тихий час не спишь, засовывали крапиву в трусы. И ты такой ерзаешь, ноешь.

-Ааа, мне жжет!

-Нет, ты нормально не хотел спать. Теперь спи с крапивой, — говорила воспитательница.

И вот ложишься тогда, как солдатик, с мыслями «все, главное, не ёрзать и заснуть. А дальше будет нормально». Поняли, что лучше не елозить, а спокойно лежать. И просто лежали, и засыпали так. Но спали чутко-чутко. Стоило чуть заворочаться во сне, и крапива эта, конечно, начинала жечь. Но мы и к этому привыкли. Нормально».

Диана Машкова: «Насилие в детских домах, на мой взгляд, от слабости. Слабые взрослые не могут влиять на детей, они никогда не авторитет. И дети, без того уже травмированные потерей семьи, другими трагедиями в своей жизни, становятся неуправляемыми. Что тогда остается? Не лечить же травмы, о которых воспитатели ничего не знают, поскольку не образованы в этой сфере, не подготовлены, да и сами условия жизни в детском доме не обеспечивают безопасной среды для проработки травм. А там, где нет отношений, нет понимания, может быть только насилие ради достижения сиюминутного результата. Нужно, чтобы спали, а не елозили в своих кроватях? Крапива в трусы. Хочется, чтобы подчинялись, а авторитета нет? Позови старшаков, они поговорят как следует. Сиюминутный результат достигнут. Но насилие — это всегда дорога в пропасть. Взрослые, которые в детстве подвергались насилию, нуждаются в очень серьезной помощи, нуждаются в психотерапии. Однако мало кто это понимает.  И помощи нет».

Отрывок из книги: «От нечего делать я практически непрерывно воровал — полюбил стильно одеваться и с виртуозностью мастера  выносил из модных магазинов одежду. Даже начал разбираться в брендах. В тот магазин, куда собрался на этот раз, я ходил уже около года. Иногда просто смотрел, иногда мерил одежду, иногда воровал. <…> Мысленно в тот период я уже готов был к тюрьме. Понял, что мне будет пипец, и все. Впаяют по полной. Виктор Яковлевич, как я узнал, пытался договориться – компенсировать ущерб и чтобы заявление отозвали. Но магазин стоял на своем. Решили в моем лице проучить всех детдомовских. Поэтому я не верил в хороший исход».

Диана Машкова: «Ненормальные условия жизни рождают соответствующие поведенческие реакции. Вины детей в этом нет. Они, как могут, протестуют против своей ненужности. Как умеют, заглушают свою боль. Формируют устойчивые способы выживания в асоциальной среде.

Именно поэтому так сложен переход от ненормальных условий жизни в детских домах к семьям. Уже сформированы методы выживания, они вошли в плоть и кровь. Хочешь избежать наказания? Ври. Хочешь новую вещь? Своруй. Не можешь словами выразить своих чувств? Напейся или сбеги из дома.

Перечислять можно бесконечно. Это одна из причин сложностей в адаптации. Вторая – в проверке новых родителей на прочность. Справятся они, примут со всеми сложностями? А если нет, то пусть лучше разорвут отношения сейчас, пока они не зашли слишком далеко. Если родители выдерживают испытания, подросток начинает им доверять. А из доверия рождаются отношения, и это самая большая ценность. Именно отношения являются гарантом того, что подросток захочет жить иначе – так принято в среде его новых родителей, а не так, как он жил раньше в детском доме. Отношения стали опорой и для Гоши – он захотел меняться, расти. Появились другие интересы, а старые постепенно были забыты. Сейчас у Гоши появились мечты, планы, и они зовут его вперед.   

Почему семья нужна каждому человеку? Почему мы не в состоянии прожить жить в полном одиночестве, в вакууме? Такова наша природа – находить поддержку и опору в своих ближних, а когда мы окрепли, делиться с ними и помогать им. Если близких нет, зачем тогда это все? Сироты не из другого теста. Они точно такие же люди, как и мы. Им нужна любовь, забота, у них есть потребность в привязанности и доверительных отношениях с близкими людьми. Только если все это есть, они со временем научатся жить, научатся делиться и отдавать».


Книга «Меня зовут Гоша. История сироты» уже появилась в продаже, а пообщаться с авторами можно будет на вечере-презентации 12 декабря в магазине «Молодая Гвардия» на Полянке. Начало в 18.00

 

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий