«Невский ангел» родился в стране, где благотворительность считалась прерогативой буржуазного Запада и где добровольцами называли исключительно солдат и активистов всесоюзных строек.

Об обществе рассказывают его президент Владимир Лукьянов и исполнительный директор, методист центра поддержки добровольческих инициатив Светлана Михайлова.
 

 
 
Светлана Михайлова: — У нас в одном здании работают, по сути, две разные организации — одна общественная, другая государственная. Общественная — это благотворительная организация «Невский ангел», государственная — Центр поддержки добровольческих инициатив. У центра уже появился свой корпус сотрудников, но в основном там работают люди «Невского ангела».

Само общество работает достаточно долго — 22 года, и приоритетом его деятельности всегда было добровольчество. «Ангел» был инициатором создания рабочей группы по развитию добровольчества в городе и с 1995 года пробивал вместе с этой группой общественных некоммерческих организаций поддержку государственной власти.
 
— Как «Невский ангел» нашел своих первых добровольцев?
 
Владимир Лукьянов: — Когда начинали, мы и слова «доброволец» не употребляли. В конце 1980-х годов это слово у всех нас, рожденных и воспитанных в советский период, ассоциировалось далеко не с благотворительностью — а с великими стройками, прокладкой студентами железных дорог, защитой Отечества.

Благотворительность как социальное явление в советскую эпоху была в загоне. Само это слово в толковых словарях трактовалось как «лицемерный вид деятельности, характерный для буржуазных стран, осуществляемый с целью обмана правящими классами рабочих». Тогда государство брало на себя все социальные функции, считая, что может удовлетворить потребности всех людей.

Мы одними из первых нарушили эту монополию, хотя такой глобальной цели не ставили. Мы начинали как обычные добровольцы. И назывались — Общество милосердия «Ленинград». Организация изначально была большая и быстро росла. В ее составе было около 6 тысяч человек, это было сложение усилий очень многих людей, в том числе молодежи, среди которой было немало неформалов, тех, кто в свое время был завсегдатаем знаменитого андерграундного петербургского кафе «Сайгон».

Велика заслуга Даниила Александровича Гранина — первого председателя общества. В 1987 году он написал большую статью в «Литературной газете» — «О милосердии». Он писал о том, что мы не только утратили чувство милосердия, но даже само это слово ушло из нашего лексикона.

Многие люди в Советском Союзе отозвались на статью, в редакцию Литературки приходили мешки писем. Пришло время объединяться как-то. Создать организацию благотворительного типа было невозможно, поэтому пришло на помощь слово «милосердие». С одной стороны, это сущность — милосердие в основе благотворительности, с другой стороны, это слово примиряло людей с разными политическими взглядами.

В те годы Гранин был не только известным писателем, но и членом Президентского совета, который возглавлял, собственно, Михаил Горбачев. И, посовещавшись с неформальными группами, осенью 1987 года он поехал на аудиенцию к Горбачеву вместе с писателем Олесем Адамовичем. Поехал с двумя просьбами. Первая — запретить продажу мяса, зараженного радиацией после Чернобыльской аварии. Вторая — разрешить создать благотворительную организацию. Первый вопрос не решился никак, на второй был получен ответ: «Действуйте, Даниил Александрович».
 

Санкт-Петербург. Фото Дарьи Рощеня

Сейчас встречи проходят регулярно, мы активно сотрудничаем с Северо-Западной академией государственной службы, с которой связаны другие вузы — по линии совета ректоров и по линии координационного совета по воспитательной работе со студентами.
 
— Добровольческое движение должно быть профессиональным?
 
Светлана Михайлова: — Нет, конечно. Это прежде всего человеческое, идущее от сердца. Хотя мы учим организаторов добровольчества уже 15 лет!
 
Владимир Лукьянов: — Добровольчество — это в первую очередь потребность человека реализоваться в хорошем деле, улучшить мир вокруг себя. Не является же профессионалом тот, кто бабушку перевел через дорогу, — это просто нормальный человеческий поступок.

Но, конечно, добровольчество, коль скоро это социальное явление, должно быть не просто индивидуальным, оно должно быть включено в общественные отношения. Вот о тех, кто организует добровольческий процесс, имеет смысл говорить с точки зрения профессионализма. Не сам процесс доброделания должен быть профессиональным, а его организация.
 
— Удается ли вам сотрудничать с властью и каковы результаты этого сотрудничества?
 
Светлана Михайлова: — Появилась Федеральная концепция по добровольчеству — Владимир участвовал в ее создании на уровне Петербурга. И появилось Федеральное агентство по делам молодежи (Росмолодежь), которое активно развивает сейчас добровольчество. Они делают это своим путем, с которым мы не очень согласны, но делают.
 
— В чем конкретно вы не согласны с Росмолодежью?
 
Владимир Лукьянов: Поддерживая волонтерство, Росмолодежь отождествила два абсолютно разных явления — добровольчество и лидерство. Но не все добровольцы хотят быть и являются лидерами. Добровольчество — более широкое понятие.

В Год молодежи на Всероссийском форуме «Селигер — 2009» в рамках смены «Технология добра» мы проводили магистратуру по подготовке молодых организаторов добровольной работы. И обратили внимание на то, что в образовательных лагерях ребят в курсе социального проектирования учат формулировать цели исключительно технического характера. Фактически ориентируют их на смарт-цель: кому, сколько, когда, в каком месте. И никто не рассказывает им, что «это приведет к таким-то изменениям в обществе». Нам кажется, что такая поддержка власти, которая ориентирует молодежь на тактику и полностью игнорирует стратегию развития общества, — ущербна.
 
— Есть ли другие сложности в работе с государством?
 
Светлана Михайлова: — Когда создавался Центр поддержки добровольческих инициатив, мы говорили, что выпускаем джинна из бутылки. Потому что добровольчество всегда было прерогативой негосударственных структур — и вдруг мы требуем, чтобы государство создавало условия для поддержки. Этот путь и сейчас остается опасным. Но дело, как мы считаем, стоило того. Сейчас подобные центры в Перми, Липецке, Самаре, Нижнем Новгороде, Ульяновске и других городах великолепно работают с властью. Конечно, в некоторых регионах были попытки превратить это в тимуровское движение, работающее по принципу разнарядки: «пятьсот студентов — картошку собирать, четыреста — сажать деревья в парке». Мне кажется, на федеральном уровне такой метод работы уже не пройдет, потому что это социальное явление — добровольчество — есть кому защитить.
 
Владимир Лукьянов: —  Многие специалисты из общественного сектора считают, что если власти начнут поддерживать добровольчество, то это будет однозначно плохо. Я не согласен. При условии, что власти будут именно поддерживать, не развивать добровольчество, — сотрудничество будет успешным. Беда будет, если совместная работа пойдет по другому сценарию, при котором власть не видит в центре общественных инициатив человека, а использует добровольческое движение в собственных целях.
 
Светлана Михайлова: — Кстати, есть много стран, где волонтерское движение целиком опирается на господдержку. И первая в списке — США. Законодательство в Штатах настолько развито в области поддержки добровольчества, что у них просто нет тех проблем, которыми грозит чрезмерная вмешательство государства у нас.