Движение «Архнадзор» — одна из самых влиятельных московских общественных организаций. Координатор движения Наталья Самовер рассказала корреспонденту «Филантропа» о том, как появился «Архнадзор», а также: останется ли в истории города лужковская эклектика, опасно ли противостоять застройщикам и почему разрушен стадион «Динамо».

Наталья Самовер. Фото с сайта www.chaskor.ru

Мировой финансовый кризис 2008 года нанес удар по московским девелоперам и сильно умерил их аппетиты. Если до рецессии застройщики зарабатывали по 200-300% прибыли от реализации объекта, то зимой 2008 года планка рухнула. Сейчас темпы застройки начинают восстанавливаться, и крупный капитал снова посматривает в сторону Центрального административного округа столицы, где самая дорогая земля в России, да и в мире не последняя по стоимости. Этой самой земли в центре Москвы становится все меньше, а, значит, число случаев сноса памятников истории и архитектуры может увеличиться. Горожане давно уже говорят о столице, как о «Москве, которой нет», но кое-что осталось. И осталось во многом благодаря работе движения «Архнадзор», который спас от разрушения не одну старинную усадьбу.

Наталья, расскажите, пожалуйста, историю создания «Архнадзора»

«Архнадзор» сложился в 2009 году, как коалиция существовавших к тому времени градозащитных проектов и организаций. Из организаций в движение вошло Московское общество охраны объектов культурного наследия. Это было единственное юридическое лицо, вошедшее тогда в «Архнадзор». Во всем остальном он состоял из просветительских проектов, таких как интернет-портал «Москва, которой нет». Содействие нам оказало тогда информационное агентство Архи.РУ, проект «СовАрх», посвященный советской архитектуре. Объединение произошло на базе журнала «Архнадзор», который на тот момент уже несколько лет существовал. От этого журнала мы унаследовали сайт и название движения. Сразу же к нам начали приходить люди, кто так или иначе боролся с разрушениями памятников. Они хотели действовать не поодиночке, а коллективно. Подъем градозащитного движения уже начал происходить. Самые яркие события в градозащитной истории нулевых пришлись на 2006 год, даты сноса здания Военторга и гостиницы «Москва». Тогда было составлено коллективное письмо специалистов к федеральным властям с просьбой защитить культурное наследие Москвы. И на этой волне возмущения горожан и сформировался «Архнадзор», как коалиция.

С точки зрения отношения к памятникам архитектуры, кто гуманнее, внимательнее что ли, — Лужков или Собянин?

Если рассуждать абстрактно, то Собянин, потому что его команда публично признала ценность культурного наследия для города и сделала некоторые важные политические заявления, которые являются новыми для градостроительной политики. Признано, что культурное наследие – это не несколько объектов, которые нужно сохранять, а все остальное является балластом. Мэр Собянин признал, что культурное наследие – это ресурс для развития Москвы. Это большое достижение для власти, мы много лет призывали к тому же лужковскую команду. Но это, если говорить абстрактно. С точки зрения политики администрация Собянина сделала правильные шаги, а что касается практики, то все оказалось не так гладко. Никуда не делись лоббистские возможности застройщиков.

Раньше говорили “лужковская эклектика”. Для вас что означает это выражение?

Лужковский стиль складывался из двух компонентов. Во-первых, это личное вмешательство мэра и его личного вкуса в процесс проектирования. Были известные случаи, когда Юрий Михайлович своей рукой пририсовывал на архитектурных проектах те элементы, которые ему хотелось бы видеть в этом здании, то есть выступал в качестве соавтора. Во-вторых, в Москву на пике строительства прорвался коммерческий стиль. Он не специфический московский, его можно проследить и в других городах страны. Это просто усредненный стиль бесталанной коммерческой архитектуры. Его в Москве появилось очень много, потому что он был выгоден застройщику. Такие здания проектировали не очень дорогие архитекторы. Дело в том, что заказать проект здания у хорошего архитектора, чтобы через много лет объект вписался в историю и культуру столицы – это очень дорого. Хищнические застройщики старались минимизировать свои затраты, в том числе и на проектировании.

Говорят, что в Петербурге люди с большим вниманием относятся к своей истории, а в Москве менее. Согласны ли вы с этим суждением?

Действительно, ситуации в Москве и в Петербурге разные. Санкт-Петербург много лет позиционировался, в том числе и городскими властями, как культурная столица. Москва в это же время позиционировала себя, как административный, политический и деловой центр. В Петербурге люди гораздо дружнее поднимаются на защиту своего культурного наследия. Но и москвичи меня радуют. Не было случая, когда какая-либо акция «Арнадзора» не была поддержана горожанами. Наверное, не очень большой процент москвичей готов включиться в борьбу по защите культурного наследия. Но этот процент очень активный. Был период, когда жители столицы не были вовлечены в эту борьбу, поскольку занимались решением бытовых проблем. Сейчас многие купили квартиры, решили материальные вопросы, произошла стабилизация, и люди огляделись вокруг и поняли, что им важно не только то, что происходит в пределах их комнаты или двора, а то, что происходит в городе. Они осознали, что Москва – это тоже среда обитания. Люди перестали быть атомами населения и почувствовали себя горожанами. И сейчас этот процесс углубляется, и столичная власть понимает, что с этими интересами им придется считаться.

Какие объекты исторического и культурного наследия в Москве исчезли безвозвратно?

Поговорим вначале о потерях. К сожалению, администрация Сергея Собянина не смогла или не захотела разрешить ситуацию с разрушением «Детского мира», что находится напротив Лубянки. Сейчас от здания остались только наружные стены, а все интерьеры полностью уничтожены. Что будет внутри – неясно. За эти годы многократно менялись проекты его внутреннего устройства, но уже сейчас понятно, что прежнего «Детского мира», как памятного объекта, уже нет. Также город потерял значительную часть усадьбы Глебовых-Стрешневых-Шаховских в Калашном переулке. И это был городской заказ, что печально. На средства города планировалось, за счет уничтожения исторических зданий XVIII-XIX веков, построить новую сцену для театра «Геликон-опера». По сути, благородная цель, которая вошла в противоречие с не менее благородной задачей – сохранение культурного наследия. Особенно печально то, что эта стройка встала и новая сцена «Геликон-оперы», скорее всего, не появится там по техническим причинам. Для чего тогда надо было уничтожать усадьбу?

Дом Феоктистовых на Большой Ордынке. Фото с сайта www.mosday.ru

Еще один потерянный памятник истории: небольшой деревянный дом Феоктистовых — одноэтажное строение XVIII века. Его снесли в так называемую «ночь длинных ковшей» в июне 2011 года. Он был снесен в ту же ночь, что и нарядные флигели усадьбы Глебовых-Стрешневых-Шаховских. На этом месте стоит гигантская железобетонная коробка, которая в 4 раза больше дома Феоктистова. Владельцы намерены создать там ресторан. История эта печальна еще и потому, что дом Феоктистова защищал департамент культурного наследия Москвы. Когда готовился его снос, представители департамента выезжали на место и говорили о том, что все согласования с застройщиком будут пересмотрены, потому что документы явно противоречили градостроительным нормам на этой территории. И тем не менее, застройщики добились сноса, а город закрыл глаза. Домик снесли в одну ночь. Был создан опасный прецедент: город показал, что его грозные слова не всегда могут быть превращены в реальность.

Еще одной большой потерей является стадион «Динамо». Сейчас от исторического здания, построенного в 30-х годах ХХ века, осталась только небольшая часть, обращенная к метро. Когда проезжаешь мимо, кажется, что ничего не изменилось, но стоит отойти на 50 метров в сторону, как можно увидеть, что стадиона больше нет. Снос стадиона стал возможен благодаря сильному лоббированию банком ВТБ своего девелоперского проекта на этой территории. По проекту внутри стадиона предполагалось разместить коммерческие и торговые площади, что представляет собой точечное строительство. Объект спрятали внутри стадиона. Внутри старого стадиона это невозможно было реализовать, и он был снесен.

Стадион "Динамо". Фото: antares-601.livejournal.com

Но есть и победа здравого смысла: принятие городом программы «Метр за рубль». Она предполагает привлечение арендаторов на памятники архитектуры, которые находятся в тяжелом техническом состоянии на льготных условиях, но при реставрации этих объектов. Найден механизм, который заинтересовывает бизнес не в уничтожении памятников, а в их реставрации. Первые опытные торги прошли, и небольшая часть объектов роздана арендаторам. Мы надеемся, что это спасительный механизм.

Ваша деятельность связана с риском? Вам угрожали застройщики?

Нет, мне не угрожали ни разу. Я думаю, это связано с тем, что крупный капитал не опускается до подобной деятельности. Но возможно угроз не было еще и потому, что крупный капитал не воспринимает «Архнадзор», по крайней мере на начальном этапе, как угрозу для своих действий. Потом выясняется: то, что говорят представители движения, горожане, как-то начинает влиять на судьбу проекта. И тогда девелопер идет в наступление. Против нас предпринимались информационные атаки. Я хочу, чтобы крупный капитал понял: «Архнадзор» — это не враг застройщика. Когда мы противодействуем реализации какого-либо проекта, наша цель состоит не в том, чтобы помешать людям заработать деньги, а в том, чтобы улучить качество работы девелоперов в городской среде. Мы убеждаем их в том, что правильными решениями являются не простые, а сложные. Простые решения, как правило, влекут целую печальных последствий, с которыми имеет дело уже не застройщик, а сами горожане. Мы хотим убедить застройщика в том, чтобы он вел себя социально ответственно.

Как вы думаете, лет через 50-100 построенные сейчас здания станут памятниками культурного наследия или будут снесены, демонтированы?

Памятники лужковской эклектики точно не войдут в историю по нескольким причинам. Во-первых, по причине низкого архитектурного качества, а во-вторых, по причине низкого качества строительства. Все эти роскошные с виду объекты, как правило, строились с нарушением технологий, с подменой материалов. Они просто могут не дожить до того времени, когда станет вопрос о присвоении им статуса «памятник архитектуры». В то же время в Москве было построены здания, которые, на мой взгляд, очень хороши. Не знаю, войдут ли они в историю, но элементом эпохи они точно останутся.

Тут есть еще один вопрос: в Москве сегодня есть достаточно молодые здания, им нет еще 40 лет, их пока нельзя признать памятниками истории и архитектуры в силу возраста, но они могли бы получить такой статус с течением времени. Важно обратить внимание на молодые шедевры архитектуры с тем, чтобы они дожили до своего полувекового юбилея и получили статус памятника. К сожалению, в обществе существует пренебрежительное отношение к молодой архитектуре. Многие считают, что золотое время московского градостроительства закончилось в сталинские времена, когда в городе возводили шикарные здания в стиле сталинского ампира. А все, что было после — называют «голый модернизм». Я знаю, что москвичи любят свой город, но мне хотелось бы, чтобы они лучше понимали его многообразие. В Москве есть не только древние памятники, не только сталинизм, не только модерн. Архитектура бывает только хорошей или плохой, а по векам она не делится.