Антон Комолов: «Больше всего меня расстраивает так называемая благотворительность лайка»


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Теле- и радиоведущий Антон Комолов благотворительностью занимается давно и основательно. Он входит в правление «Всемирного фонда дикой природы» (WWF) и попечительский совет Центра лечебной педагогики – организации, которая помогает детям с нарушениями развития и их семьям.

В интервью «Филантропу» в поддержку инициативы #ЩедрыйВторник Антон рассказал о том, чем занимаются его «подопечные» фонды, способах защиты от мошенников и добром деле участников реалити-шоу «Дом-2».

caf_anton2-1

— Антон, с чего для вас все началось?

— «Всемирный фонд дикой природы» в моей жизни появился так. Давным-давно, когда я работал пиар-директором журнала, к нам в гости пришла энергичная девушка из другого журнала и стала рассказывать про защиту животных и окружающей среды и что нужно на это жертвовать деньги. Это был год примерно 2000-й, и такие разговоры были в новинку даже для людей продвинутых, интересующихся. Ее энергии хватило на то, чтобы многие мои коллеги какие-то деньги пожертвовали, а у меня эти пожертвования стали регулярными. Как дальше развивались события, я знаю со слов моих нынешних коллег из WWF. В отчетах о пожертвованиях они увидели знакомое имя, и им стало интересно – тот это Комолов или не тот. Оказалось – тот.

Они со мной созвонились, и мы стали сотрудничать. Я помогал им проводить разные мероприятия, в частности, «Бал на траве». А чуть позже, лет шесть назад, они предложили мне войти в состав правления российского отделения WWF. Это достаточно интересная и ответственная общественная работа. В правление входят люди разных профессий и функции (помимо чисто административных) слегка отличаются. Например, поскольку я давно и плотно работаю в СМИ, я консультирую по этим вопросам, точно так же, как юристы помогают в юридических аспектах, а экономисты – в экономических.

Чем занимается «Всемирный фонд дикой природы», более-менее понятно из названия, а все подробности можно посмотреть на сайте wwf.ru. Это природоохранные проекты в самом широком смысле. Начиная от сохранения и восстановления популяции краснокнижных животных и заканчивая контролем легальности происхождения древесины. Один из самых ярких проектов, под которым я подписался наряду с еще сто двадцатью тысячами человек, касался отдаления нефтепровода от озера Байкал.

— Понятно, а как в вашей жизни возник Центр лечебной педагогики?

— С Центром лечебной педагогики я познакомился, когда меня попросили провести его 20-летний юбилей. Поскольку я на благотворительные инициативы откликаюсь часто, я, разумеется, согласился. Мы с Ольгой Шелест его успешно провели, а потом по приглашению директора Центра Анны Львовны Битовой я приехал к ним в гости. Думаю, каждый, кто был в ЦЛП и кто видел, как там занимаются с детьми, не смог остаться равнодушным. Поэтому я все чаще начал помогать ЦЛП и с мероприятиями, и советами, а когда появился Попечительский совет, мне предложили в него войти.

ЦЛП – это, наверное, нечто среднее между клиникой и детским садом или школой. Там с детьми работают самые разные специалисты – от логопедов до двигательных терапевтов. Дети приходят с самыми разными диагнозами, вплоть до очень тяжелых. Некоторые из них не разговаривают, несмотря на большой возраст, некоторые с большим трудом передвигаются самостоятельно или не могут ходить вообще. Педагоги ЦЛП помогают ребенку наладить контакт со своими родителями и с миром. Задача максимум – социализировать каждого ребенка так, чтобы он мог максимально взаимодействовать с отдельными людьми и обществом в целом. Еще одно важное направление – психологическая работа с родителями. Ребенок с серьезным диагнозом – это испытание, и часто такие дети воспитываются в неполных семьях, потому что папы, к сожалению, уходят. И мамам, конечно, нужна поддержка.

Третье направление – просветительство. В ЦЛП учат современным методикам работы с детьми с нарушениями всех заинтересованных специалистов – включая персонал детских домов-интернатов. К сожалению, тяжелых детей у нас очень плохо усыновляют, а с запретом иностранного усыновления ситуация стала еще хуже. Поэтому персоналу нужно объяснять, что это не овощи у вас лежат привязанные в кроватках, что этих детей можно делать более социализированными, более самостоятельными. Прогресс – это я знаю со слов Анны Битовой и сотрудников ЦЛП – бывает фантастическим. Наконец, есть еще законотворческая деятельность. Анна Львовна входит во многие общественные советы. Конечно, это огромная нагрузка, но зато уже сейчас можно увидеть системные изменения в жизни особых людей, и это настраивает на оптимистичный лад.

— Как вам кажется – должны ли публичные люди рассказывать о своих занятиях благотворительностью?

— Я, в принципе, согласен с тем, что о хороших делах не стоит кричать на каждом углу. И отчасти, но лишь отчасти понимаю упреки в адрес звезд а-ля «сделали хорошее дело на три копейки, а кричат, что на три рубля». С одной стороны, такие случаи, наверное, бывают. С другой стороны, в России культура благотворительности только-только начинает развиваться и становиться более-менее массовой. Поэтому пример публичных людей – это то, что может привлечь внимание к благотворительности как таковой. Я не очень хорошо отношусь к реалити-шоу «Дом-2», но когда его участники пошли сдавать кровь, я уверен, многие их зрители тоже задумались об этом.

Мои знакомые известные люди, которые рассказывают о своих добрых делах, делают это не потому, что они зарабатывают себе какие-то очки.

Смешно считать, что Константину Хабенскому нужен пиар, он и так весь из себя положительный. Или Иван Ургант – он, наверное, уже хотел бы, чтобы про него писали поменьше.

И он занимается в том числе благотворительностью – помогает ЦЛП, возглавляет Попечительский совет фонда «Друзья». Так что сказать, что люди отмывают свою карму… Наверное, такое тоже есть. Может, бывшие бойцы разных ОПГ участвуют в благотворительности и считают, что это индульгенция перед высшими силами.

— Что лично вам дает занятие благотворительностью?

— Глупо отрицать, что люди, которые занимаются благотворительностью, немножечко делают это и для себя. Приятно делать хорошие вещи. Это как дарить подарки. Когда ты даришь подарок, ты видишь ответную реакцию человека, и тебе иногда даже приятнее, чем если бы подарок подарили тебе. Благотворительность – это немножко другое, но все равно когда ты видишь, что либо деньги, которые ты как благотворитель пожертвовал, либо твоя подпись в поддержку какого-то законопроекта сработала, это приятно. И ты ощущаешь свою сопричастность к чему-то большому, чему-то правильному.

— Как еще вы помогаете? С какими просьбами к вам обращаются люди или фонды?

— Я выполняю роль роутера или маршрутизатора. Ко мне приходит какая-то информация с просьбами, и я стараюсь вывесить ее у себя в аккаунтах, сопроводив своими словами или о том, что я участвую, или о том, что это хорошие ребята, и им можно доверять. Я всегда стараюсь все проверять. Если человек увидел у меня в «Фейсбуке» просьбу пожертвовать денег, а потом вскрылось, что это мошенники, у него это подорвет доверие не столько ко мне, сколько к благотворительности как таковой. И нужно подходить ответственно.

При этом больше всего меня расстраивает так называемая благотворительность лайка. Вот человек видит в своей ленте какую-то душещипательную историю, просьбу помочь, пожертвовать деньги.

Если человек ставит лайк под этим постом, он считает себя благотворителем. Если он делает перепост, он себя считает наикрутейшим благотворителем, и очень часто на этом все и заканчивается.

Ни перевода денег, ни волонтерской поддержки. Поэтому я все жду, когда количество людей, сочувствующих хотя бы в интернете, перерастет в качество. Подвижки есть, но не столь стремительные.

— Есть мнение, что благотворительность – занятие для богатых. Что вы про это думаете?

— Скажу банальную вещь, но я считаю, что благотворительность – это нормально и необходимо, причем на любом уровне. Я не согласен с людьми, которые говорят – пусть Абрамович и остальные миллионеры жертвуют. Как раз в большинстве стран (но пока что не в России) благотворительность – это маленькие пожертвования в больших количествах. Поэтому я считаю, что тут нет материального ценза. Благотворительность – это вообще не всегда про деньги.

Я человек технический, попробую разложить по полочкам. Начнем с материальной помощи. Если у вас мало денег, вы можете со своей карты в автоматическом режиме или самостоятельно каждый месяц перечислять 50 рублей. Всего-навсего 50 рублей в месяц. Как мне кажется, сумма подъемная для подавляющего числа наших сограждан. И если 50 рублей будет перечислять 10 миллионов человек, получится 500 миллионов в месяц. Это очень большие деньги, которые могут помочь огромному количеству людей. И животных.

— Многие ведь боятся, что эти деньги достанутся мошенникам.

— Вполне себе обоснованные опасения, потому что, к сожалению, среди большого количества сообщений, что ребенку требуется помощь, много мошеннических схем. Всегда можно позвонить и узнать, что за ребенок нуждается в помощи, какой у него диагноз. Есть сайт «Отказники», который фильтрует информацию очень серьезно. Найдите ребенка, история или диагноз которого вас трогает, и попробуйте целенаправленно узнать, какая помощь нужна – деньги, игрушки, памперсы. Памперсы вообще всегда нужны. Поверить, что в фонды люди устраиваются, чтобы воровать для себя памперсы, мне кажется, не позволит даже самая извращенная фантазия. А это колоссальная помощь для фондов, которые помогают маленьким детям и старикам.

— А если нет денег даже не то, чтобы купить пачку памперсов?

— Тогда – волонтерство. Это, может быть, самая благодарная история, потому что вы получаете обратную связь от ребенка, к которому приехали в больницу или детский дом. Привезли гостинцев или просто погуляли за руку, потому что с некоторыми детьми нужно просто гулять. Или пришли волонтером в ЦЛП на программу «Рабочий полдень» и освободили родителей особых взрослых, которые уже сходят с ума, потому что 24 часа в сутки не расстаются со своими детьми. Со стариками то же самое. Волонтерство – это обмен энергетикой. Это иногда сложно, если вы эмпатичный и эмоциональный человек. Но если вы не супер-эмпат, то принести старушке еду и помочь убраться в квартире не доставит неприятных эмоций, скорее, наоборот. Каждый для себя может найти что-то, что поможет другим людям и принесет удовлетворение самому человеку.

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий