Дмитрий Поликанов: «Наступит момент, когда эмоциональная благотворительность сменится рассудочной»


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Как живется благотворительным фондам в условиях, когда экономический «пирог» сжимается, и лишних денег, которые успешные люди и компании могут направить на добрые дела, становится меньше? Почему жизненно важно умерить амбиции, как тиражировать успешный опыт и почему расцвет фальшивых фондов можно считать хорошим знаком – об этом и многом другом рассказал «Филантропу» глава Совета Форума Доноров, президент Фонда поддержки слепоглухих «Со-единение» Дмитрий Поликанов.

О деньгах

— Разговор о том, что деньги на благотворительность кончаются и скоро закончатся совсем, идет не первый год. Однако некоммерческий сектор жив и даже развивается. Как, на ваш взгляд, обстоят дела?

Дмитрий Поликанов, фото предоставлено пресс-службой

— Сокращение денежного «пирога», который кормит некоммерческий сектор, действительно происходит. В прошлом году многие компании, которые вели активную социальную деятельность, начали потихоньку сокращать бюджеты, перекладывая обязательства на корпоративных волонтеров. Другие стали прижимистее, рассчитывают свои благотворительные проекты более тщательно и уже не кидаются помогать по первому зову. Основная масса благотворительных организаций почувствовала, что денег стало чуть меньше.

— Может, пора перестать ждать милостей от крупных компаний и богатых людей и переориентироваться на массовые пожертвования – так, как это давно делают, например, в США?

— Недавно Высшая школа экономики оценила рынок частных пожертвований в России в 200 миллиардов рублей. Много это или мало? Мне кажется, мало – учитывая, что в стране огромное количество фондов, и большую часть этих денег собирает десятка фондов-лидеров. По тем же исследованиям Ирины Мерсияновой из ВШЭ, 67% людей в стране так или иначе помогают НКО, участвуют в благотворительности – будь то милостыня, волонтерство или регулярная денежная помощь. Оставшаяся треть, скорее всего, пенсионеры и малоимущие, которые сами являются адресатами этой поддержки. Так что органического роста количества помогающих ждать не приходится. Можно рассчитывать лишь на увеличение размеров пожертвований. Но возможности среднего класса сокращаются, усиливается расслоение. Незначительная прослойка обеспеченных россиян, выросшая за «тучные» годы, размывается. В последнее время стали говорить про работающих нищих: когда люди не безработные, но при этом живут ниже прожиточного минимума. Им не до благотворительности.

Конечно, люди все равно будут отрывать от себя по 100, 200, 1000 рублей в ситуациях, когда кому-то отчаянно требуется помощь. Но надо понимать, что чаще всего это спонтанная благотворительность, и этого не хватит, чтобы закрыть все потребности.

Что касается Америки, то там людей поколениями приучали к тому, что благотворительность — это хорошо, важно, и ею надо заниматься. Кроме того, у американцев финансовых возможностей в целом больше – просто потому, что страна богаче.

О конкуренции

— Значит ли это, что скоро фонды начнут бороться друг с другом за пожертвования? И вместо атмосферы общего дела (самой привлекательной черты «третьего сектора») мы скоро получим жестокую конкуренцию – как в бизнесе?

— Я считаю, что если благотворительность развивается как отрасль, то она обречена пройти через все стадии. Наступит момент, когда эмоциональная благотворительность сменится рассудочной, люди начнут рассуждать и выбирать: «Этому фонду я хочу дать деньги, а этому – нет». Это приведет к неизбежному усилению конкуренции. Как выглядит сейчас рынок пожертвований? Есть десяток-другой известных фондов, которые когда-то умело вложились в свою раскрутку, имеют узнаваемый бренд и кредит доверия. Они получают львиную долю денег, имеют доступ к телевидению – мощнейшему инструменту, аккумулирующему массовые пожертвования. Менее известным достаются остатки. Конкуренция здесь неизбежна, и она будет углубляться.

— И что делать?  

— На мой взгляд, решение – в объединении. Если в стране сотни фондов, которые занимаются профессиональной ориентацией детей-сирот или онкологическими больными, то почему бы им не объединить усилия? Это не значит, что все должны построиться, как в компартии: один головной офис и региональные отделения. Тем не менее, имеет смысл создать ассоциацию и попытаться скоординировать усилия, чтобы адекватно распределить денежные потоки.

Если население готово отдавать определенные (немалые) деньги на помощь онкобольным, значит, весь вопрос в том, как грамотно структурировать этот процесс, чтобы всем хватило. Это вопрос партнерства. Думаю, что сама жизнь будет подталкивать нас к этому.

— Есть риск, что маленькие харизматичные региональные фонды в процессе такого «слияние-поглощения» могут погибнуть. Как это случилось со многими авторскими школами, пострадавшими в процессе укрупнения учебных заведений в Москве.

— Когда помогаешь людям, главное, чтобы в конечном итоге им было хорошо. И неважно, кто окажет помощь, ты или сосед. Главное, чтобы человек поехал в клинику, ему сделали операцию, и он остался жив. Психотерапевты утверждают, что в благотворительности много людей с особого рода комплексом: «Я пришел творить добро, я молодец, сейчас вы все меня узнаете…». Очень немногие могут перешагнуть через это. Культуру надо формировать. Надо учиться плевать на эти условности и идти договариваться со всеми, с кем можно. Для того, чтобы люди, которых ты опекаешь, получили помощь.  Решать социальные проблемы, а не тешить свои амбиции.

О тенденциях

— Если говорить о тенденциях, то есть версия, что блокчейн вообще убьет половину фондов – пожертвования будут поступать людям напрямую.  

Дмитрий Поликанов, фото предоставлено пресс-службой

— Новые технологии, действительно, стремительно входят нашу жизнь. Даже Центробанк, который был категорически против, уже заговорил о том, что пора их осваивать. Благотворительные организации должны готовиться к этому. С подключением блокчейна вы будете четко знать, что свои деньги послали именно этому ребенку, и что никто ими не воспользовался. Мне кажется, если надо, вы даже будете видеть, как он эти деньги потратил, на еду или на лечение. Блокчейн убьет половину фондов потому, что посредники будут просто не нужны. Если человек захочет спонтанно оказать благотворительную помощь, он зайдет в эту систему и свои деньги перечислит напрямую нуждающемуся. И это произойдет довольно скоро. Нужно будет действительно искать новые подходы к людям и переходить от адресной благотворительности к системной. Объяснять людям, что надо помогать не конкретному мальчику, а делать так, чтобы эта проблема больше не возникала ни у него, ни у десятка других детей.

— Планирует ли этот подход продвигать Форум доноров, председателем которого вас недавно избрали?

— Профессиональной благотворительности в России нужна площадка для развития – есть проблемы, которые невозможно решать в одиночку. Форум доноров, к сожалению, за 15 лет существования такой массовой площадкой не стал. Он жил в прекрасном передовом мире крупных компаний и лучших международных практик. Сейчас задача выйти за пределы этого привычного круга и начать собирать вокруг себя благотворительное сообщество. Чтобы был «профсоюз» благотворителей, который бы мог грамотно сформулировать проблемы сектора, выдать их в публичное пространство, выступать рупором в отношениях с государством. При этом оставаясь все той же площадкой для обучения и обмена опытом. Здесь можно делать целый набор вещей. Речь идет о постепенном внедрении некоего профессионального стандарта, кодекса, отчетности. Чтобы тем, кто дает деньги, было понятно, кому они их дают.

Мы пытаемся понять, какие темы сейчас актуальны для всего сектора, а не только для грантодающих организаций. Это важно, чтобы ограничить фантазии чиновников – всегда лучше самому формулировать себе правила.

Что касается системного подхода, то мы стараемся его реализовывать в нашем фонде «Со-единение».

О государстве

— Вы являетесь президентом фонда, созданного, фактически, государственной структурой. Это какой-то джиар наоборот – государство пытается отправить обществу некое послание, что-то донести? Что?

— Наш учредитель – Агентство стратегических инициатив, структура тоже окологосударственная, я бы сказал. Я думаю, что государство пытается послать обществу сигнал, что благотворительность – это модно и нужно, чтобы общество взяло на себя больше ответственности в социальной сфере. Государство поступает очень прагматично, предлагая создавать социальные модели, которые обходятся дешевле, но при этом обеспечивают в разы лучшее качество жизни людей. Например, наш фонд развивает сопровождаемое проживание. Люди с нарушениями зрения и слуха живут обычной человеческой жизнью: в арендованном доме, сами готовят, убирают, ходят в магазин. Все это им помогает делать человек, который живет вместе с ними. Есть даже небольшой элемент трудоустройства: у них есть маленькая мастерская, в которой они могут зарабатывать. Это намного дешевле, чем государственный интернат, и намного человечнее. И наш, и другие эксперименты подтверждают: такие модели на 30 — 50% дешевле по сравнению с тем, что государство тратит на одного человека в большом учреждении. Прямой смысл в условиях дефицита денег экономить их таким образом.

— Недавно вы запустили интересный театральный проект, который тоже может быть растиражирован.   

— Мы всегда считали, что наш фонд – это не только про помощь слепоглухим. Мы пытаемся создавать модельные решения, которые могли быть потом использованы другими. Начали с того, что предложили слепоглухим играть на профессиональной сцене. Это было непросто организовать: на сцене было сделано разное тактильное покрытие, смена запахов, чтобы они могли ориентироваться. Наши актеры не только передвигаются, они играют в мяч, танцуют и так далее. Сейчас мы перешли на классику, и к нам стали присоединяться другие: играют и люди с синдромом Дауна, и люди с ДЦП. Фактически, мы создаем модель того, как может быть построено обучение в театральных вузах, как может быть построена работа с актерами-инвалидами в театре, чтобы спектакли не рассматривались, как самодеятельность или арт-терапия. Как можно делать классные спектакли, на которые зритель пойдет не из жалости, а из-за их высокого качества.  

О мошенниках

— Вы собираетесь участвовать в кампании ассоциации «Все вместе» против фальшивых фондов, собирающих деньги на улицах?

— Да, мы уже подписали декларацию. Я сторонник того, чтобы искать здесь какие-то системные решения, потому что мошенники будут всегда. Что можно делать? Скажем, завести что-то вроде «знака качества», как в советское время: если ящик соответствует стандартам, ты в него деньги кидаешь, если нет – нет. Ну, или налогами стимулировать людей к более крупным и безналичным пожертвованиям. Но вообще появление мошенников – это знак, что некоммерческий сектор в своем развитии перешел на следующую стадию. Как шло освоение Америки? Сначала приходили колонисты, энтузиасты. Следом за ними шли авантюристы, которые на энтузиастах делали деньги и обманывали (то, что мы сейчас наблюдаем в благотворительности). После расцвета мошенничества наступает этап очищения, регулирования и одновременно упорядочения всей сферы. Мы обязательно к этому придем.

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий