Дина Корзун: «У нас огромные эмоциональные дивиденды»


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

«Нужно просто маленькими шажками продвигаться вперед: вдох-выдох. Шаг, другой, шаг, другой. И так можно пройти самые невероятные, самые сложные дистанции», — актриса и соучредитель фонда «Подари жизнь» Дина Корзун вспоминает, как в 2017 году она совершила восхождение на мистическую гору Кайлаш в Тибете, вершина которой находится на высоте 6638 метров. «Это было очень тяжело, — говорит она. — Я прошла только половину пути — до перевала на высоте 5700 метров, и пока шла, задыхалась на этой высоте, с трудом передвигала свои тяжелые ботинки – я очень хорошо представила, через что проходят подопечные «Подари жизнь». Когда нет сил, когда больно, когда все твое тело кричит: бросай все, ложись прямо тут, складывай лапки! Только сила духа, только воля к победе, только поддержка близких помогают пройти через трудности».

Фонд «Подари жизнь» уже восьмой год проводит в Москве «Игры победителей» – крупнейшие в мире спортивные соревнования для детей, выздоровевших от рака. В этом году «Игры» пройдут 2-4 июня на стадионе ЦСКА и соберут 500 детей из 15 стран мира. Дина Корзун рассказала о соревнованиях, их участниках  и о том, как совмещать работу в благотворительном фонде и семью. 

Об играх и победителях

— Сложно собрать участников «Игр»? Не получается так, что дети и родители устали от болезни и считают, что им не до развлечений? 

— Нет, никого убеждать не приходится. Напротив, у нас есть правило, ограничивающее возможность участвовать в Играх больше двух раз. Надо уступить другим деткам. Игры – это грандиозный праздник, дети знают об этом. Находясь еще в больничной палате, дети смотрят репортажи с Игр по телевизору и мечтают, что когда выздоровят, обязательно примут участие в этом празднике.  Это всегда так же волнительно, как открытие Олимпийских игр.

— Я читала историю, буквально кинематографическую, о девочке, которая приехала играть на костылях, а получать приз пошла, бросив их – и больше к ним не возвращалась.

— Я тоже была свидетелем подобной истории. Года три назад на Играх среди волонтеров-фотографов я увидела девочку лет 14-ти с удивительно знакомым лицом. И вдруг поняла, что это — та самая Маргарита, которой год назад в Лондоне на благотворительном балу мы собирали деньги на лечение – тогда на большом экране мы показывали ролик, где Маргарита с мамой рассказывали о том, как им нужен препарат «Эрвиназа». Еще год назад девочка была потухшая, в косыночке — а тут она бегала, была полна жизни и занята важным делом. Я подошла к ней, мы обнялись и с тех пор очень дружим.

Дина Корзун. Фото Лилии Фридман

На следующий год Маргарита приехала в Лондон, открывать благотворительный вечер: была в прекрасном розовом платье, красавица необыкновенная. И гости были очень впечатлены, когда им напомнили, что пару лет назад именно этой девочке мы собирали деньги на лечение.

Это так вдохновляет, когда видишь ребят, которые еще год назад были уставшие и измученные, а сейчас сами ходят, и улыбаются, уже и волосы отрасли. Когда ты видишь, что действительно можешь менять мир к лучшему.

— Среди стран-участников Игр — в основном, Восточная Европа, бывшие республики СССР. Например, из Лондона, где вы сейчас находитесь, нет ребят. Для детей из западной части полушария существуют аналоги Игр победителей?

— Международных аналогов нет, наши Игры — самое крупное спортивное мероприятие для детей, которые болели раком и выздоровели. Почему не приезжают с Запада – я думаю, что это дело времени. Мы рассылаем приглашения во все западные фонды.

Вообще нам, конечно, и сейчас непросто. Мы постепенно наращиваем мощности. Принять более 500 детей из разных стран мира организационно очень трудно, событие готовится целый год только волонтерскими силами. Потому что это — встречающие, переводчики, автобусы, проживание, обеды. Для детей мы устраиваем концерты, дискотеки, экскурсии, дарим им подарки, форму. Нашим волонтерам нужно договориться о скидках, о спонсорах. Это массовое, яркое и трудное мероприятие, и, я думаю, что если нам будет хватать сил и помощи, в будущем мы соберем и несколько тысяч детей.

О «Подари жизнь» и жизни в Лондоне

— Вы сейчас занимаетесь лондонским фондом Gift of life, сестринской организацией российского «Подари жизнь». Основная его функция – быть чем-то вроде хаба «Подари жизнь» на Западе?

— Да, 9 лет назад я переехала в Лондон со своим мужем Луи Франком, а спустя три года наш фонд решил открыть здесь представительство. Gift of life считается английским фондом, мы отчитываемся по английским законам, но наши цели и задачи одни и те же – помогать российским детям излечиться от рака. Обеспечивать отправку лекарств, обмен опытом между нашими специалистами и лондонскими, собирать деньги на лечение детям.

— Можете ли вы сравнить ситуации с лечением детского рака на Западе и у нас?

— По-моему, каждый год около 5 тысяч детей в России получают диагноз «рак». В мире процент приблизительно тот же. Есть один международный протокол для каждого заболевания, так что можно сказать, что лечат везде одинаково, но в каких-то странах больше мощностей для лечения.

Например, в Германии профессиональных центров, где лечат детские онкологические заболевания, около 50. А у нас их гораздо меньше – около пяти. А география страны обширная, и нам, конечно, нужно много больше.

— Западную благотворительность можно назвать более цивилизованной, чем российская?

— Более цивилизованной – нет, я бы так не говорила. Она другая. Здесь, на Западе, очень привычный формат – благотворительный бал. Когда люди тратят огромные деньги на билеты, красиво одеваются и приходят на это мероприятие. Их развлекают, они все ужинают, танцуют, общаются, участвуют в аукционе. А собранные с билетов и на аукционе деньги идут на помощь кому-то. То есть ты и красиво живешь, и еще помогаешь тем, кто нуждается.

Мы в «Подари жизнь» по-другому начинали. Мы делали благотворительные спектакли и концерты в «Современнике» первые три года. Со сцены рассказывали о том, какие есть проблемы в детской онкологии и что можно сделать.

Кстати, на Западе и такой формат есть – U2  всегда собирают большие благотворительные концерты. Мне этот вариант больше нравится.

В этом году  и в английском фонде после пяти лет очень успешной эксплуатации формата «благотворительный бал» мы изменили его на концерт. Зимой в Лондоне мы организовали грандиозный благотворительный концерт в Royal Festival Hall.

— Ваши мероприятия собирают, в основном, публику с российскими корнями?

— На балы к нам приходила, в основном, русскоязычная публика. С концертом по-другому: к нам прилетал оркестр под управлением Теодора Курентзиса, они играли Прокофьева, «Ромео и Джульетта», а мы с Чулпан {Хаматовой, вторым учредителем фонда «Подари жизнь»} и два английских актера – Рэйф Файнс и Ванесса Рэдгрейв –читали сонеты Шекспира, по-английски и по-русски. И там, кончено, была разная публика, на Рэйф Файнса и на Ванессу пришли англичане, разные гости Лондона, всего 2500 человек.

Мне очень понравилось. Представьте: огромный, на 2500 человек зал, весь наполненный горящими глазами людей — на сцене мне казалось, что это один большой золотой канал счастливой энергии. У нас за спиной был оркестр из 110 человек. Было очень вдохновенно. Люди плакали. Наши друзья говорят, что это — самый лучший благотворительный формат. Мы собрали много денег.

Дина Корзун. Фото Лилии Фридман

О помощи

— Недавно я читала исследование Высшей школы экономики об отношении российского общества к инвалидам и готовности помогать им. Там говорилось о противоречии между реальной и идеальной культурой россиян – общество считает правильным помогать нуждающимся, но желание делать это есть не у всех. По вашим ощущениям, в России больше тех, кто исповедует идеальную культуру или реальную?

— Более 70% всех средств, которые мы собираем на счет фонда – это одиночные и очень небольшие пожертвования от  простых граждан. Пенсионеры, школьники, молодые люди, люди среднего возраста, которые отправляют пожертвования в среднем 500 рублей. Это огромное количество людей, которые считают, что помогать нужно, и помогают ровно столько, сколько могут.

Помощь не должна вызывать напряжение в твоей жизни. Если ты готов снять последнюю рубашку и остаться голым, отдать все другим и сам потом пойти по миру – если ты морально к этому готов – пожалуйста, но мы к этому никого не призываем.

Нужно поделиться тем, чем возможно. У кого-то есть только 10 рублей в месяц, и он этим делится, он понимает что для него это реально. И это огромная помощь.

Потому что в нашей культуре есть такая поговорка: с миру по нитке. И так можно одеть того, кому нужна рубаха.

Команда нашего фонда как-то ездила в Америку, в благотворительный фонд при клинике St. Jude, обмениваться опытом. В этой клинике лечится около ста детей, а в фонде работают 900 человек. И они собирают до миллиона долларов в день. Как? Например, у них есть такая система, когда они связываются с одинокими пожилыми людьми и предлагают им сделать завещание в пользу фонда. Человек уходит, а деньги, оставшиеся после него, дарят жизнь какому-то ребенку. У нас в России еще рано такие вещи делать, или надо делать очень осторожно. Вот так делиться, например, общество еще не готово.

О детях и семье

— Желание помогать воспитывается в детстве. Но когда благотворительность становится работой родителя, для ребёнка она может стать не примером, а синонимом обузы, помехи для общения с мамой. Что вы делаете, чтобы помощь другим не превращалась в помеху в отношениях с детьми?

— Ну, в какой-то момент так именно и было – это стало помехой. Это же естественное развитие процесса: начинаешь чем-то заниматься, сначала немножечко, немножечко, а потом — огромная лавина дел, организационных вопросов, которые надо решать, вдруг уводят тебя из дома, из семьи. Ты только и говоришь: «У меня сегодня встреча, и потом у нас мероприятие, и потом подготовка, и потом репетиция благотворительного выступления…».

В какой-то момент я вдруг остановилась и у себя спросила, правильно ли это? И буквально в тот же вечер с вопросом ко мне подошла моя младшая: «Мама, вот почему ты сейчас сидишь и по телефону что-то пишешь?».

Я говорю: «Потому что это очень важно. Ко мне обратились за помощью по поводу очень больного ребенка, и мне надо ответить прямо сейчас. Да, поздно, да, я должна тебе сказку читать, но тут вопрос жизни и смерти». Она так помолчала и говорит: «И тебе это нравится?». Я спрашиваю: «Что? — «Ну вот то, что ты это делаешь и не со мной сейчас».

И вечером мне пришлось хорошенечко подумать о том, как свою жизнь организовать другим способом для того, чтобы такие вопросы мне дочка не задавала. Теперь я стараюсь на выходных вообще не касаться телефона.

— А своих детей вы не привлекаете к благотворительности?

— Привлекаю. На детские мастер-классы и праздники. Мероприятия нашего английского фонда делятся, условно, на три группы: первая — где мы собираем сотни тысяч фунтов. Событие вроде концерта в Royal Festival Holl. Второе — где мы собираем десятки тысяч фунтов — это, например, концерт, спектакль или встреча с известным гостем. Третье — дни, где мы можем и тысячу фунтов не собрать. Детские праздники и прочее. Но это тоже очень важный формат. Мы рассказываем детям о том, как важно помогать другим. И напоминаем взрослым, что помогать нужно всей семей.

Вообще, все в мире взаимосвязано. И баланс очень плотный, но хрупкий. Если что-то выпадет из цепочки, то сразу же страдают все. Поэтому нужно не забывать, что все люди –  часть большого взаимосвязанного мира и нам важно делиться и помогать друг другу.

Вот опять вспомню свое восхождение на гору Кайлаш. Рядом со мной всю дорогу шел гид. У него сил хватало: он то вперед отойдет, фото сделает, то назад ко мне вернется. А я не понимала, что происходит с моим телом, почему я так не могу? Маленькая горка в 5 метров казалась для меня чем-то невероятным, но я старалась и вот по 10 сантиметров делала шаг.

А гид просто шел рядом и говорил: «Молодец, такая молодец. Дыши глубже. Нам нужно остановиться. Выпей чай. А теперь идем дальше».

И я поняла, как важно, что рядом со мной был человек. Он помог мне пройти это испытание. Он шел рядом. Он пытался меня смешить. То же самое делают наши волонтеры. Я, кстати, тоже причисляю себя к волонтерам. Мы с Чулпан — волонтеры, участвуем в этом движении фонда «Подари жизнь» по велению сердца. Нас часто спрашивают, получаете ли вы зарплату? Нет, никогда. У нас огромные эмоциональные дивиденды.

Дина Корзун. Фото Лилии Фридман

О творчестве

— Фонд – это основная ваша работа? Вас хватает на творчество?

— На неделе очень много дел по фонду. Я организую благотворительные мероприятия в Лондоне, и даже если одно, например, 7 июня, другое 5 октября, а третье 30 ноября, все свободное время уходит на их организацию. Потому что я должна позвонить, подтвердить, найти подешевле, договориться со спонсорами и подготовить свое творческое выступление. Творческой работы у меня навалом, но она вся благотворительная.

— Если спектакль не связан с благотворительностью, найдется ли у вас на него время?

— Я играю спектакли, но редко, один раз в месяц. Вот сейчас мы поедем в Витебск на Славянский базар, а потом я буду в Доме музыки в Москве, и в Питер мы съездим 17 октября. Мы будем играть «Звездного мальчика» по сказке Оскара Уайльда.

Я веду себя там как рассказчик, но при этом еще разыгрываю всю историю по ролям. Про духовный путь и про очищение души. Как если бы я вам рассказывала какой-то спектакль или случай из жизни, или анекдот, я бы немножечко перевоплощалась. Вот точно так же, таким способом, я намекаю, набрасываю каждый образ. Мне этот спектакль очень дорог. Такая скорость перевоплощений и такая драматическая история, притча, написанная не акварелью, а масляными красками – очень ярко. Мне кажется, это вершина того, что я могла как актриса, как человек, как личность, сделать и сказать. Там квинтэссенция того, про что я живу и во что верю.

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий