Психолог благотворительной организации «Семьи детям» Елена Кондрашкина рассказала, почему важно готовить ребенка в детском доме к жизни в приемной семье и как это делать.  

Depositphotos

— Что происходит с ребенком, когда он узнает, что его хотят взять в семью?

— Здесь можно привести такое сравнение: представьте, вам предлагают жить на новой планете и говорят, что там все прекрасно, намного лучше, чем на Земле и многие там уже хорошо живут.

Но готовы ли вы отказаться от всего, что есть у вас здесь и начать новую жизнь? Так и ребенок понимает, что с родителями лучше. Но вместе с тем ему намного привычнее и понятнее жить в системе – ведь даже в детском доме есть определенные зоны комфорта. Несмотря на то, что данная среда неестественная и неправильная для жизни ребенка, от нее он получает свои сигналы безопасности, а что будет в семье ему неизвестно. Ребенок неосознанно задается вопросами: «Как будет мне в семье, примут ли меня, адаптируюсь ли к новым условиям, найду ли достойное общение для себя, а можно ли будет вернуться, если не понравится», на которые нужны ответы. Чтобы ребенку осознать, для чего ему в семью, нужен взрослый, который это объяснит. Не нужно рассказывать, что у всех должны быть мама и папа. Он это и так знает. Важно объяснить, куда ребенок идет, что его ждет. Нужно простроить перспективы, чтобы он чувствовал себя в безопасности. Это важно делать всем взрослым, которые его окружают: воспитателям, приемным родителям, тем, кто только приезжает знакомиться. Если все, что говорят ребенку взрослые, совпадает, тогда он чувствует себя хорошо. Мы должны говорить ребенку: «У тебя произойдут большие изменения в жизни, и мы будем надеяться, что все сложится именно так, как мы планируем».

Елена Кондрашкина

— Если ребенок не хочет в семью, потому что его товарища недавно вернули приемные родители. А еще все дети вокруг говорят, что в семью лучше не ходить: ведь там нужно убираться, за собой стирать, мыть обувь, посуду, все намного сложнее, чем в детском доме.  

— Ребенку, пережившему вторичный отказ, проще думать, что именно он принял решение уйти из семьи, что не его бросили, а он отказался от того, что ему предложили.

Я искренне полагаю, что так проявляется защитная реакция ребенка, которого предали в очередной раз. Это не про то, что я не готов за собой убирать. Ребенок так делает, чтобы не чувствовать себя вторым сортом для себя, и среди сверстников. Также преданные не один раз дети боятся, что с ними может все повториться. Такой ребенок понимает, привязываться, — а значит любить кого-то, — это очень больно впоследствии. Так же некоторые взрослые, однажды несчастно влюбившись, могут за всю жизнь не прийти в себя, и не вступить в глубокие отношения. Здесь тот же механизм. Дети в детском доме боятся, что они привяжутся, а от них откажутся, им будет больно, придется вернуться в детский дом, где их, возможно, подвергнут травле. Поэтому безопаснее не уходить из детского дома, не иметь рисков, не привязываться.

— Что в такой ситуации делать взрослым?

— С детьми нужно говорить, что дело не в родителях, которые не справились в ситуации, и не в ребенке, а что так иногда бывает, что люди друг другу не подошли. А еще нужно дать детям инструмент, чтобы снизить их тревогу, а именно, если ребенок будет больше общаться с будущими родителями, тогда всё меньше будет ситуаций, когда уже попав в семью, через какое-то время ему придется уйти.

«Это был сложный шаг не только для меня, но и для ребенка»: история одного усыновления

— Есть история приемной мамы, одинокой, которая воспитала родных детей, одного приемного ребенка и взяла в семью еще одного мальчика-подростка с множественными психологическими нарушениями. У мальчика трагическая судьба: он пережил убийство своей кровной матери, сексуальное насилие, отказы в других семьях. В итоге, уже в новой семье, которая вела домашнее хозяйство, он перебил всех животных. Приемная мать не выдержала и вернула ребенка. Как можно помочь таким детям, как устроить их в семью?

— Ребенок травмирован психологически, он ранен в душу. Вылечить психологически в  детском доме его невозможно.

Единственное, что можно сделать, найти ему семью, которая примет его без лишних ожиданий. Его вылечит только любовь семьи, привязанность, принятие. Родители должны обязательно знать всю историю ребенка, для того чтобы не задевать его триггеры. Для этого мальчика абсолютным триггером будет являться любое насилие вообще: крик, жестокие фильмы, насмешки. Семья должна быть готова. Поэтому самое важное в его устройстве – это смотреть на ресурсы семьи. Одинокая женщина справиться с таким ребенком с серьезными психологическими травмами и с поведением близким к психопатологическому, просто не могла.

С ним родитель постоянно находится в напряжении и раздражении, что приводит к агрессии на ребенка. Поэтому нужны двое ухаживающих взрослых, они должны быть в курсе всех инструментов, как справляться. Когда я объяснила этой приемной маме, почему все так произошло, для нее это было открытием. Она сожалела, что раньше у нее не было информации.

У меня был еще один случай, когда приемный ребенок проявлял жестокость к домашним животным. Приемная мама девочки была убеждена, что это психопатология и думала отказаться от ребенка. Но ей помогли консультации с психологом и знания, почему ребенок себя так ведет. Она говорила: «Когда я стала относиться к такому ее поведению, как к болезни, как неизбежному результату ее травмы, поняла, что она это делает не назло, стало легче осознавать, как вести себя и ситуация изменилась».

— Если смотреть на ситуацию со стороны специалиста, почему ребенка важно готовить в семью? Как это сделать силами детского дома?

— Реформа детских домов, которая сегодня идет по всей России: детям прививают больше навыков самообслуживания, стараются организовать среду в детском доме, чтобы она больше была похожа на семейную — это как раз первый шаг подготовки ребенка к жизни в семье. Со стороны специалистов важно выстраивать перспективы для ребенка. Я не считаю, что детям нужно, например, читать лекции про семью, лучше выбирать метафорические средства: постановка пьес, рассказывание сказок, игры с определенными ролями.

Необязательно нужны костюмы и выход на сцену. Важно, чтобы в работе происходило моделирование разных семейных ситуаций.

«О, я об этом знаю» — так подумает ребенок благодаря этой работе, когда окажется в знакомой ситуации в семье. Проигрывание ситуаций – это способ узнать о ребенке больше со стороны специалиста. Например, дети рисуют образ мамы, описывают ее – нужно просто слышать, чего они ждут от родителей. И если ребенок говорит, что мама она гладит, обнимает, лечит, а другой ребенок говорит, что мама она конфеты покупает, то это нужно проговаривать будущим родителям, рассказывать им что важно для этого ребенка.

Важно, чтобы процесс передачи ребенка в семью был постепенным, осознанным. Однажды, я прихожу в детский дом, а передо мной стоит воспитатель и плачет, дело в том, что она пришла в группу после одного или двух дней отдыха и не увидела одного из детей. Естественно, воспитатель спрашивает: «Где Вадик?», а ей отвечают: «Вадика забрали в семью». А она привязана была к ребенку, хотела сказать: «Вадик удачи, я рада за тебя», и просто обнять. И Вадик, наверное, тоже хотел попрощаться с человеком, к которому он был привязан и прожил значительную часть своей еще маленькой жизни.

«Адаптация приемного ребенка в семье – непрерывный процесс»: что происходит, когда ребенок оказывается дома

— Какие есть инструменты для детского дома, чтобы знакомство родителей и детей проходило легче и эффективнее?

— Хороши любые средства, где родители могут непосредственно общаться с детьми. Должна быть просто создана спокойная обстановка, когда родителям не нужно принимать решения в ограниченные сроки, например, 10 дней дали и в эти 10 дней нужно кровь из носу выбрать ребенка. Это давление. Не должно быть и такого, что мама пришла в белой рубашечке, ребенок пришел накрахмаленный, и вот два идеальных человека как-то пытаются общаться. Потому что в реальности и родитель неидеален и ребенок способен на всякое. Образцово-показательные выступление тоже не работают, потому что дети априори здесь все кажутся красивыми, талантливыми и это ничего не дает. Нужно создать более естественную среду для общения: рукодельничать, в спортивные игры играть, пригласить будущих родителей на квест, да хоть картошку копать. В квестах, например, используются очень хорошие диагностические инструменты, которые проявляют нас всех.

— Что может сделать родитель, если очень мало информации о ребенке?

— В интересах родителя узнать, как можно больше о ребенка, потому что только так можно понять, справятся ли они. Сотрудники, которые воспитывают ребенка в детском доме, от родителя скрывать информацию не будут или не должны. Если скрывают – то это неправильная ситуация, о чем здесь можно рассуждать.

Добывать информацию нужно разными способами: в опеке, в социальных сетях, у сотрудников детских домов.

Информация нужна, прежде всего, не про кровных родителей (потому что это больше информация для ребенка), а про самого ребенка, которая позволит его понять: история его жизни, как попал в детский дом, как давно в системе, как себя чувствует, были ли у него гостевые режимы с другими кандидатами, что любит, к чему привязан.

Трудное и неадекватное поведение у ребенка может быть, например, из-за того, что он хранит у себя информацию о родной маме, и боится ей поделиться. Но если приемный родитель знает об этом ему легче справиться с ситуацией, как-то проявить ее и сделать безопасной для ребенка. В Школе приемных родителей есть такое тренинговое упражнение. Один участник играет роль ребенка и зажимает в руке пуговицу, другой играет роль родителя и не знает, что у ребенка в руке пуговица, но на руку ему нужно одеть варежку. Но как ее одеть, если ребенок не готов разжать руку, потому что пуговка самое единственное и дорогое, что осталось у него от мамы. Родитель не знает о пуговице, он может начать раздражаться, конфликтовать, поэтому его задача мягко и гибко узнать у ребенка, в чем дело, и когда он узнает, может предложить положить пуговицу в безопасное место и, таким образом, договориться с ребенком.

Право на память: что говорят психологи о тайне усыновления

— А если ребенок с инвалидностью, как готовить его к семье?

— Здесь все должно происходить так же. Не нужно думать, что ребенок ничего не понимает и лишний раз ему не нужно что-то объяснять. У меня есть мальчик сосед, он инвалид, ездит на коляске и совершенно не говорит, даже не может фокусировать взгляд. Его няня-сиделка, почти с ним не разговаривает. Но каждый раз, когда он гуляет и его коляска стоит у подъезда, я прохожу мимо и говорю: «Здравствуй, Ванечка». Но однажды я торопилась и проскочила мимо него, не поприветствовала. На что он прокричал «А-а-а». Я вернулась и поздоровалась. Для няни это было открытием.

— Если бы у вас были любые возможности, что бы вы поменяли или предложили для усовершенствования системы устройства ребенка в семью?

— Я бы создала базу приемных родителей, а не детей. Чтобы специалисты могли подбирать под ребенка папу и маму, которые ему подойдут. Специалистам практически всегда совершенно ясно и понятно какая семья нужна для того или иного ребенка в зависимости от его потребностей.

Также важно передавать специальные знания по устройству детей в семьи специалистам, которые сегодня этим занимаются, например, специалистам детских домов, служб опеки и попечительства. На сегодняшний день это одна из ключевых тем. В Екатеринбурге только благотворительная организация «Семья детям» уже несколько лет занимается такой работой. Обучать специалистов нужно еще и для того, чтобы появлялось как можно больше служб сопровождения приемных семей.

Интервью создано в рамках проекта «Невидимые дети», который «Семья детям» ведет в детском доме на улице Ляпустина в Екатеринбурге. При финансовом обеспечении Фондом «КАФ» и Европейской Комиссии организация поддерживает специалистов учреждения в реформировании. В частности, регулярно проводит тренинги со специалистами и дает знания о том, как вести работу по устройству детей в семьи.