«Свои не свои»: документальное кино как источник социального оптимизма


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Вместе с «Перспективой» режиссер Ольга Арлаускас выпустила фильм об инклюзивном образовании — «Свои не свои». Корреспондент «Филантропа» сходила на показ и пытается ответить на вопрос, может ли документальное кино о людях с инвалидностью быть источником социального оптимизма.

Кадр из фильма "Свои не свои". Источник: rgdoc.ru

Кадр из фильма «Свои не свои». Источник: rgdoc.ru

Не агитка и не чернуха

Часто документальное кино о нашей стране — это либо агитка, либо чернуха. А уж если речь идет о фильмах о людях с инвалидностью, то 99 процентов, что зрителю будет больно, грустно, безнадежно. С одной стороны, это правильно — если художник не обозначит болевые точки, не надавит на них, то никакого социального эффекта не будет. Но, пожалуй, высший пилотаж — снять документальную картину о серьезной общественной проблеме так, чтобы после нее не повеситься хотелось, а что-то изменить — себя, например, или даже страну, в которой живешь. Фильм Ольги Арлаускас «Свои не свои» посвящен инклюзивному образованию и, вообще, жизни российских детей с инвалидностью. Это часть трилогии, до него были два фильма, снятые вместе с Никитой Тихоновым-Рау: «В ауте», посвященный детям с аутизмом и конкретно талантливой девочке Соне Шаталовой, и «Клеймо» о людях с ментальной инвалидностью. «Свои и свои» появился по заказу региональной общественной организации инвалидов «Перспектива» и при финансовой поддержке Европейского Союза.

«Хотели бы вы, чтобы в одном классе с вашим ребенком учился ребенок-инвалид?»

Герои фильма «Свои не свои» — дети с инвалидностью, их родители и неравнодушные наблюдатели. Режиссер слушает их, задает им вопросы — как живется людям с инвалидностью; как окружающие реагируют на то, что ты сам или твой ребенок «не совсем обычный»; зачем детям с инвалидностью и без инвалидности учиться вместе? Задают вопросы и сами герои. Актер Артур Смольянинов выходит на улицу и интересуется у прохожих: «Хотели бы вы, чтобы в одном классе с вашим ребенком учился ребенок-инвалид?». Ответы пугают, от некоторых слов и фраз бросает в дрожь: «дискомфорт для всех», «будут тянуть класс вниз», «наш менталитет не дорос до такого уровня, не надо», «инвалид есть инвалид, не хочу, чтобы мой ребенок смотрела на этого «дауна», «и жалко их, и в то же время как-то…». Отвечают так обычные с виду люди: пожилая женщина, чья-то бабушка, скорее всего; парень, сидящий с другом на лавочке в парке. Люди как люди.

Кадр из фильма "Свои не свои". Источник: rgdoc.ru

Кадр из фильма «Свои не свои». Источник: rgdoc.ru

Говорят о проблемах восприятия инвалидности и главные герои картины. Девочка Дженета на инвалидной коляске: «Наверно, некоторые думают, что это заразно. А на улицах дети подходят и спрашивают: «Что у тебя случилось?». Мама Дженеты: «Не бывает, чтобы мы пришли записываться куда-то, например, в бассейн, и нам сразу сказали: «Да, пожалуйста, приходите». Все дается с боем». Телеведущая Евгения Воскобойникова: «Когда дети видят меня в общественных местах, им всегда интересно. Про мою инвалидную коляску они говорят мамам: «Ого, смотри, какой у тети классный велосипед!» В ответ мамы чаще всего шипят на них: «Не смотри туда, не говори так». Так с детства ребенку на бессознательном уровне прививается мысль, что инвалидность — это что-то страшное, стыдное, табуированное, от чего лучше отвернуться. А ведь первая детская реакция всегда чистая, нестереотипная».

Как учить физкультуру онлайн, или почему инклюзивное образование — это хорошо

Режиссер показывает, оправданы ли страхи тех, кто против инклюзивного образования — сравнивает, как живется детям с инвалидностью на домашнем обучении, и тем, кто сидит за партой в обычной школе. Вот тринадцатилетний Сергей. Он учится дистанционно, в школу ходил только в первом классе, и, как говорит бабушка, «сверстники его любили, тискали, обнимали. А вот директриса с самого начала намекала: «А вы не хотите перевести сына на дистанционное обучение?» Им с самого начала хотелось нас выпроводить». Сережа отлично разбирается в компьютерах, «учит» физкультуру онлайн (да, и такое бывает) и больше всего на свете боится остаться в одиночестве: «Если без друзей, то это все, хоть убейся». Вот семнадцатилетний Юрий Аристов с синдромом Дауна. Он играет на фортепиано, учится в общеобразовательной школе, лучше всех парней в классе знает английский и мечтает в будущем менять стереотипы о людях с инвалидностью. Одноклассник говорит про него: «Я бы у Юры списал, потому что он лучше знает английский, чем я». На контрасте еще виднее, почему инклюзивное образование — это хорошо, а изолирование человека с инвалидностью от общества — плохо. Ольга Арлаускас показывает это средствами кинематографа, без теории и статистики, — наглядно. А о том, что делать, предлагает подумать уже нам, зрителям. Может, как говорит Артур Смольянинов, «подождать, потому что должно пройти время, и наше поколение, которое еще цапануло Советский Союз и привыкло бояться, должно уйти в небытие». Может, что-то другое. Картина «Свои не свои» хороша тем, что в ней нет назидательности, нет готовых рецептов. Так сложнее, но так честнее.

«Люди не делятся на инвалидов и не-инвалидов»

Удивительная вещь — в фильме «Свои не свои» мы видим и слышим много неоптимистичного, но ощущения безысходности не возникает. Наверное, потому что на десять равнодушных, запуганных жизнью или даже агрессивных к  инвалидам людей всегда находится пять человек с открытым сердцем — добрых, деятельных и верящих в перемены.

Кадр из фильма "Свои не свои". Источник: rgdoc.ru

Кадр из фильма «Свои не свои». Источник: rgdoc.ru

Евгения Воскобойникова призывает не бояться слова «инвалид» и менять отношение к людям с инвалидностью на другом, более глубоком уровне: «Хоть горшком меня назовите, суть не поменяется. Мы в России привыкли к этому слову, нельзя его запрещать. Пусть все дети учатся вместе, так они быстрее привыкнут к тому, что все разные; научатся быть сильными, смелыми, не жалеть себя, менять мир». Артур Смольянинов говорит, что для того, чтобы отношение общества к детям-инвалидам изменилось, «достаточно смотреть и видеть, слушать и слышать, любить друг друга. И не надо ждать, пока уйдет поколение, которое привыкло всего бояться, надо действовать». В самом конце фильма «Свои не свои» Ольга Арлаускас делает блестящий режиссерский ход. Это тот момент, когда пазл складывается, когда ты, зритель, плачешь, потому что сильно и светло. Снова улица, снова прохожие отвечают на вопрос: «Хотели бы вы, чтобы в одном классе с вашим ребенком учился ребенок-инвалид?» Но это другие люди и другие ответы. Люди, другие внутри, а снаружи не отличишь от «первой партии»,  — вот молодая мама с дочкой на руках; вот парни-гастарбайтеры на стройке; вот пожилой мужчина, наверно, чей-то дедушка. И совсем другие слова и фразы: «почему нет, какая разница, какой ребенок», «разделять не надо», «я — за», «надо относиться к детям с инвалидностью, как к равным, чтобы никто не показывал пальцем», «мы будем только рады», «люди не делятся на инвалидов и не-инвалидов». Картина «Свои не свои» делает удивительную вещь — делает тебя оптимистом. Для человека, который не хочет сидеть на месте, а хочет что-то реально изменить (ну, например, себя, а может и нечто большее), это очень дорогой подарок.

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий