Инициатива Гейтса может уничтожить благотворительность
Наиболее ярким и получившим большой резонанс событием в посткризисный период стала инициатива Билла Гейтса и Уоррена Баффета «Дай зарок» (Giving Pledge), к которой уже присоединились около 40 человек. В адрес инициативы продолжают поступать как сигналы поддержки, так и критические замечания.
Важные замечания выдвигаются в связи с новыми перспективами и возможностями, возникающими вместе с формирующимся беспрецедентным капиталом благотворительности. Согласно оценке журнала Fortune, если предположить, что к инициативе Гейтса-Баффетта присоединятся все из «золотой четырехсотки» Forbes, на некоммерческие и благотворительные цели высвободятся приблизительно $600 млрд.
Ведущие эксперты ставят вопрос ребром: чтобы инициатива стала еще и действительно значимой, современной филантропической практике предстоит серьезно измениться. Как будут расходоваться эти средства? Когда будут расходоваться – незамедлительно или осядут на счетах благотворительных фондов, а в дело в ближайшее время пойдет только незначительная их толика? Кто задаст пример нового типа лидерства, призванного, в том числе, повлиять на качество филантропической деятельности?
Перечисленные вопросы могут стать актуальными и для России: у нас уже есть Владимир Потанин, объявивший о намерении передать часть своего состояния на благотворительные цели. И есть предпосылки, что он не будет в этом одинок.
Чаще всего в комментариях звучит озабоченность в связи с эффективным освоением колоссальной суммы денег. С этими замечаниями трудно не согласиться. Осталось только достигнуть согласия по поводу понятия «эффективности», – а вот это совсем не просто. Да, есть методики выявления профессиональности грантополучателей, результативности их проектной деятельности и качества предоставляемых ими услуг. С этими характеристиками зачастую связывается эффективность вложения донорских средств. Однако речь практически всегда идет о фиксированных расходах в рамках финансируемых проектов.
Между тем, камнем преткновения в сознании сегодняшнего донора (как частного, так и государственного и тем более корпоративного) остается поддержка так называемых операционных расходов (даже успешных) организаций: IT-поддержка и связь, усилия по усилению компетенций и потенциала управляющего звена, обучение и развитие сотрудников, расширение навыков и возможностей оценки деятельности, продвижение организации и ее услуг.
Здесь НКО сталкиваются с труднопреодолимым сопротивлением и непониманием со стороны доноров: они перестают думать стратегически. Между тем, свободные, несвязанные проектными обязательствами деньги работают на повышение эффективности и улучшения качества предоставляемых услуг НКО. Эти средства дают организациям возможность «передохнуть» в бешенной межпроектной гонке, высвобождают время, чтобы спокойно подумать о том, как и что можно улучшить в деятельности, освобождают от мелочного фандрайзинга, придают больше динамики их основной деятельности.
Идем дальше: можно ли связывать новые (т.е. в рамках инициативы Гейтса-Баффета) суммы благотворительных средств с возрождением интереса доноров к рискам, эксперименту и новаторству?
В практике развитых стран сегодня фактически утвердился некий корпус направлений или тем, бесспорно популярных в кругу состоятельных доноров и фондов – университеты и колледжи, больницы и медицинские центры, культура и искусство. Темы меньшинств, прав человека, спектр вопросов, касающийся интересов малоимущих групп, усилия, направленные на изменения политики и среды, – ощутимо менее популярны и получают поддержку значительно реже (или не получают ее вовсе).
Кризис никак не повлиял на преференции крупных доноров. С некоторыми оговорками это утверждение верно и для России (плюс т.н. «неоднозначные» темы, вопросы воспитания, образования и интеграции детей с особенностями, значительно более необъятная для РФ сфера прав человека, вопросы пожилых, взрослых, требующих лечения, мигрантов, безработных, маргинальных групп, бездомных взрослых и детей, некоторые другие).
Описывая «любимого» получателя, сегодняшний донор наверняка предпочтет в качестве бенефициара крупное или уже хорошо известное учреждение с неполитизированной, однозначной миссией и целями.
Намного реже пожертвования делаются в организации, предоставляющие социальные услуги, в инициативные и волонтерские организации, организации защиты и продвижения интересов или организации активистов в той или иной сфере.
Можно также говорить о разрыве в объемах поддержки между «центром» и «регионами». Налицо некий крен и неравенство в распределении благотворительных средств: некоторые темы изобилуют, иные простаивают и «засыхают». (Сегодня российская сфера ВИЧ/СПИД, так щедро орошавшаяся западными донорами в недавнем прошлом, совершенно загибается и грозит вылиться просто в чудовищные факты реальности довольно скоро.)
Некоторые крупные организации продолжают увеличивать свои обороты (что не обязательно плохо), а другие находятся на грани вымирания. Возникает закономерный вопрос: суждено ли новым поступлениям, с учетом их размеров и свободы волеизъявления современного донора, нивелировать существующий дисбаланс?
И еще один: действительно ли благотворительные средства идут на решение наиболее остро стоящих социальных проблем и есть ли реальная возможность повлиять на принятие решений?
Недавно в США повторно рассматривалась инициатива введения налоговых льгот для благотворительных отчислений в организации, борющиеся с бедностью и нацеленные на социальные изменения. Однако идея не получила развития из-за сложности формулировки определений и предполагаемых политических препятствий. Помимо этого, инициатор идеи и другие посчитали, что подобная льгота не возымеет должного влияния на систему решений состоятельного донора или его филантропические пристрастия.
Вот что получается: со старыми или новыми, с меньшими или большими деньгами щедрая инициатива сама по себе не равнозначна хорошо сделанной домашней работе. Какой бы первоначально благородной она ни казалась, без взвешенного подхода к оценке рисков ее результаты могут привести к обострению положения дел в определенных областях.
«В благотворительность идут огромные средства»? Куда-то мимо они идут.. :(
Небольшие частные фонды получив целевые гранты могут кардинально изменить мир. Почему регулярная армия проигрывает войну за войной полевым командирам? Потому что они мобильны, знают проблему, сами быстро решают все вопросы и они МОТИВИРОВАНЫ!
Мы полевые командиры — мы можем все или почти все.
Очень правильные вопросы, и для российской благотворительности не менее актуальные. Если все эти миллиарды лягут в эндаумены гарвардов и прочих великий институций, решение актуальнейших проблем не приблизится. Хотя можно будет отчитаться о взлете благотворительности. К сожалению, часто в разговорах о благотворительности вообще забывается о том, что пожертвования -не самоцель, а способ решить важные для общества задачи частными (и общественными) средствами. А Гейтс, вроде бы, и вовсе имел в виду, что если навалиться разом большими деньгами на глобальные проблемы типа изменения климата или болезни, то можно будет их все-таки решить в обозримом будущем.