В России последние десять лет не смолкают и не прекращаются дискуссии о сути корпоративной социальной ответственности — КСО. Новые трактовки этого явления появляются и в мире. России важно не отставать от современного понимания КСО.

Фото: www.sweden.se

Корпоративной социальной ответственностью называют совершенно разные направления деятельности российских компаний:

• улучшение качества и безопасности продукции,
• своевременную уплату налогов,
• развитие персонала компании,
• модернизацию производства и внедрение инноваций,
• снижение нагрузок производства на окружающую среду и сохранение биоразнообразия,
• благотворительность компании,

и так далее все вместе и по отдельности.

Важно отметить, что в мире за последние три — пять лет появились новые составляющие трактовок и интегрированных составляющих этого важного понятия даже по их названиям. Вместо CSR — Corporate Social Responsibility появляются новые версии той же самой деятельности компаний:

• CSR – Corporate Sustainability and Responsibility,
• CRG — Corporate Responsibility Governance,
• CGR – Corporate Governance and Responsibility,
• ESG – Environment, Social, Governance.

Что принципиально нового бросается в глаза, какие новые составляющие появляются в самом определении КСО? Очевидно, что это:

Sustainability – Устойчивость и

Governance – Корпоративное управление.

Очень важно, для того, чтобы и нам в России не отставать от современного понимания КСО и ее практических направлений, следовать общемировым тенденциям в этой области. Недавно утвержденный новый стандарт ИСО 26 000: 2010 «Руководство по социальной ответственности» приводит следующее определение социальной ответственности в целом для любого вида организаций, будь то коммерческое, государственное или НКО:

«Ответственность организации за воздействие ее решений и деятельности на общество и окружающую среду через прозрачное и этичное поведение, которое содействует устойчивому развитию, включая здоровье и благосостояние общества, учитывает ожидания заинтересованных сторон, соответствует применяемому законодательству и согласуется с международными нормами поведения, а также интегрировано в деятельность всей организации и применяется в ее взаимоотношениях».

В свете введения в действие этого нового стандарта, а также с учетом последних важных событий в мире КСО и устойчивого развития планеты, нами предлагается следующее системное развернутое определение корпоративной социальной ответственности:

«КСО – это система этических норм и ценностей компании, а также последовательных экономических, экологических и социальных мероприятий, реализуемых в системе корпоративного управления компании на основе постоянного взаимодействия с заинтересованными сторонами (стейкхолдерами) и направленных на снижение нефинансовых рисков, долгосрочное улучшение имиджа и деловой репутации компании, рост капитализации и конкурентоспособности, обеспечивающих прибыльность и устойчивое развитие предприятия».

На основании данного определения корпоративная благотворительность очевидно входит в социальную составляющую КСО.

Социальная ответственность российской компании определяется в соответствии с законодательно предусмотренными и добровольными действиями, находящимися в постоянном процессе совершенствования в результате регулярных диалогов компании с заинтересованными сторонами внутри самой компании и за ее пределами. Социально ответственной является такая компания, которая соблюдает, как минимум, все законодательно предусмотренные правила и обязательства.

Специалистам хорошо известен постулат, почерпнутый из обширного мирового опыта деятельности ведущих мировых компаний в данной области:

Компания должна заниматься только (или преимущественно) профильной, т.е. связанной с ее основной производственной деятельностью благотворительностью.

Почему? Ответ на этот вопрос передовое мировое деловое сообщество уже дало в течение последних десяти лет примерно таким образом: чтобы не отвлекать и не изымать из оборота компании чрезмерные финансовые средства, необходимые ей для повышения качества продукции и услуг, инновационного перевооружения предприятия, дополнительной мотивации персонала (индексации инфляции, улучшения социального пакета и т.д.), повышения безопасности и экологичности производства.

Ведь, именно качество, безопасность и доступность (физическая и ценовая) продукции и услуг компании – суть ее основной (экономической) общественной (социальной) ответственности.

Что касается благотворительности, то для оценки возможных перспектив ее развития в России, представляется в этой связи уместным привести некоторые сравнительные цифры, например, по экономикам и объемам благотворительности двух стран, находящихся на разных стадиях своего социального — экономического развития: США и РФ.

ВВП США в 2008 году составил около $14,3 трлн., а ВВП России (также в 2008) – около $2,3 трлн. Последние данные за 2010 год после падения в кризисном 2009 году примерно те же самые по объемам в этих двух странах в расчете по паритету покупательной способности. Т.е. соотношение ВВП двух стран примерно 6:1. Производительность труда в России составляет: 33% от уровня США — в сталелитейной промышленности, 31% — в розничной торговле, 23% — в розничном банковском бизнесе, 21% — в жилищном строительстве и 15% — в электроэнергетике. Таким образом, соотношение уровней производительности труда США/Россия – от 6 до 3 раз в пользу США. В 2010 году средняя зарплата в США составила $3906 в месяц, а в России – $670 в месяц. Соотношение примерно то же: 6:1 в пользу США.

Число миллиардеров за 2011 году по версии «Форбс» составило всего в мире 1210 человек, из них в США – 413 (2010 год – 403). И это количество образовалось за 234 года существования США. Россия в 2011 году имела уже 101 (2010 год – 62) – и это лишь за 20 лет существования РФ. Соотношение количества миллиардеров США/Россия – 413/101 только в 4 раза больше в пользу США и этот разрыв стремительно сокращается. Не имеющие аналогов в мире низкие и фиксированные подоходный и дивидендный налоги в России – 13% и 9% соответственно, а также другие факторы ускоренной приватизации и капитализации активов из преобладающих отраслей по добыче и первичной переработке углеводородов и сырья, ведут к небывалым темпам обогащения крупных российских промышленников.

Приведем также интересное по заявленной теме важное сравнение по объемам благотворительности в США и России. В 2010 году они составили примерно в США – $303 млрд. на 310 млн. населения, что составляет около $1000 на душу населения, а в России – $3 млрд. на 143 млн. населения, что около $20 на душу населения. В США объем благотворительности на душу населения превышает российский показатель в 50 раз. При этом корпоративная благотворительность в США оценивается в $30 млрд., а в России — в $2,5 млрд., то есть примерно в 12 раз меньше. И это вообщем-то примерно соответствует соотношению объемов производства двух стран, т.е. корпоративная благотворительность российских и американских компаний сегодня оценочно находятся на одном уровне.

А вот частная и семейная благотворительность в России – в особенной степени «серая» область. И на это имеются три основные причины в объяснениях самих российских предпринимателей и экспертов:

• потому что «наши» богачи – «скромные», и это только частично правда;
• потому что наши богатые боятся «светиться», и это в основном правда;
• потому что их наличная благотворительность носит характер чего-то среднего между помощью и взяткой, что полная правда.

По последним данным частная/семейная благотворительность в США достигает $270 млрд., а в России она составляет около $0,5 млрд. (и это по максимальной оценке): примерно в 540 раз больше в США по сравнению с Россией. Именно здесь и заложен основной резерв роста и развития благотворительности в РФ. А это зависит от стимулирования благотворительности через законодательство, действий властей, как законодательных, так и исполнительных, а также от прозрачности доходов предпринимателей. Не будет обязательной прозрачности вознаграждений и дивидендов всех предпринимателей и чиновников – доходы будут скрываться. Соответственно, непрозрачность доходов будет порождать мотивацию «серой» благотворительности и демотивацию официальной. Именно эти области и нужно развивать, особенно необходимо введение налоговых льгот для развития благотворительности, существующих во всех развитых и развивающихся странах мира.

Следует при этом отметить, что США, хотя, безусловно, лидируют в мире по объемам благотворительности, тем не менее, не обязательно воспринимаются всеми «идеальным образцом для подражания и равнения» в этой области. Потому что кроме абсолютного показателя благотворительных пожертвований, на общее состояние благотворительности в той или иной стране влияют также и другие показатели. Так, последний мировой рейтинг благотворительности CAF – 2010 поместил США лишь на 5 место (55%), поскольку охват благотворительной деятельностью в форме волонтерской работы и прямой помощи нуждающимся людям в некоторых других странах оказался выше.

Мировой рейтинг благотворительности CAF, основывающийся на результатах репрезентативного опроса Gallup WorldView World Poll, представляет собой среднее арифметическое от трех показателей: процент населения в каждой из 153 стран, который в течение месяца, предшествующего исследованию, делал благотворительные пожертвования организациям, занимался волонтерской работой и оказывал непосредственную помощь нуждающимся. В первую пятерку этого мирового рейтинга, помимо США, вошли Австралия, Новая Зеландия (по 57% — разделили 1-2 место) и Ирландия с Канадой (по 56% — разделили 3-4 место). В целом 20% мирового населения занимались волонтерской деятельностью, 30% — делали благотворительные пожертвования и 45% оказывали непосредственную помощь нуждающимся. Интересен также и другой результат проведенного исследования: «счастливые» страны жертвуют больше, чем «богатые», т.е. корреляция между степенью удовлетворенности населения своей жизнью и склонностью делать благотворительные пожертвования статистически сильнее, чем корреляция между склонностью делать благотворительные пожертвования и уровнем материального благосостояния страны (ВВП) – 0,69 против 0,58. Именно поэтому в лидерах рейтинга оказались также такие страны, как Лаосская НДР и Сьерра-Леоне ( разделили 11 место с 50%), а также Туркменистан (14 место с 47%) и Гвинея (18-ое место с 44%). Российская Федерация заняла в рейтинге 138-ое место с крайне низким показателем в 18%.

Конечно, можно оспаривать методику мирового рейтинга благотворительности 2010 года или не признавать колоссальный разрыв в абсолютных объемах частной благотворительности между богатой ресурсами Россией, входящей к тому же в Восьмерку и в Двадцатку ведущих стран мира, по сравнению со многими развитыми странами. Но не признавать факт стремительного роста количества богатейших людей из России и такого же очевидного факта незначительности их личной благотворительности, невозможно. Как указывалось выше, на то имеются серьезные объективные причины. Таким же очевидным фактом на данный момент является также неучастие или даже сопротивление российских властей введению прогрессивного подоходного налога, новых налоговых правил регулирования и стимулирования благотворительности или прозрачности личных доходов в стране. Конечно, очевидна также прямая связь «недоразвитости» российской филантропии с уровнем коррупции в обществе. «Дикий капитализм» 1990-х с его неформальными правилами, по-существу, сохраняется и по сей день: изменилась лишь риторика властей и крупных промышленников. Поэтому до группы так называемых «счастливых стран», в которых сами жители признают свое высокое качество жизни, России еще очень далеко. Чтобы исправить это состояние государства нужны самые решительные действия властей и гражданского общества. Иначе уровень эмиграции лучших людей и «праведно-неправедных» капиталов приобретет необратимый характер, и страна превратится из «ведущей» в «отсталый нефтегазодобывающий придаток» мировой экономики.