Гражданское общество из Сети


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

«Эти … волонтеры, здесь, …, пробку устроили! А потом на федеральном уровне говорят, что в Твери дороги не чистят, …!», -тверской губернатор Андрей Шевелев в выражениях не стеснялся. Конечно, достали его волонтеры своей активностью: ходят, кормят водителей в пробке, ни у кого из чиновников не спрашивая. С удивлением и негодованием региональная власть вдруг обнаружила гражданское общество.

image6(11)

В начале декабря 2012 года трасса Москва встала в громадной пробке, внезапный снегопад запер водителей на отрезке в 100 км на территории Тверской области. Случалось такое и раньше, но теперь все было по-другому. Вооруженные гаджетами и телефонами водители писали в соцсети, на их посты откликнулись тверские СМИ. Газеты и сайты прочитали местные жители. И впервые пошли кормить водителей-дальнобойщиков. Ну, и столкнулись ночью с губернатором.

Почти год я занимался исследованием общественно-политической активности в региональных блогах для интернет-издания Besttoday. (Полные результаты нашего исследования мы огласим позднее). Проанализировал ситуацию в десятке самых разных субъектов федерации. Теперь могу сказать: разнятся у нас регионы по степени политизированности населения, по уровню авторитарности и идиотизма (часто, смежные понятия) властей. В каждой местности своя конфигурация общественной жизни. И есть общее — взрыв интереса к благотворительности, рост на пустом буквально месте волонтерских проектов.

Заниматься благотворительностью россияне массово начали 2-3 года назад. Точно не знаю, почему. То ли уровень благосостояния так возрос, что появились иные в голове мысли, кроме колбасы, то ли в государстве окончательно разочаровались и надеятся теперь только на себя. Скорее всего, работают оба фактора. А еще нормальное человеческое желание помочь ближнему, хоть оно и старательно вытравливается властью с помощью телевизора.

Если кто-нибудь хочет всерьез заняться поиском триггера — механизма запуска процесса, могу дать подсказку. По моим наблюдениям, рост начался синхронно с катастрофическими лесными пожарами весной-летом 2010 года. И катастрофически неумелой работой государства по их ликвидации. Утверждать со стопроцентной уверенностью не стану.

Сколько человек на самом деле сегодня участвуют в социальных проектах, можно оценить только очень приблизительно. Судя по блогам и социальным сетям, время от времени может быть вовлечено до 3-5% населения региона. Это если суммарно прикинуть всех: от идейных правозащитников до сетевых жертвователей на тяжелобольных детей. Я считал количество участников тематических сообществ и оффлайновых социальных кампаний.

Гражданское общество появилось везде. Начало развиваться оно примерно за год-полтора до декабрьских протестов 2011 года. Тогда создавались первые сетевые сообщества, начались кампании. Политизированная часть этих людей приняла участие в акциях после выборов в Госдуму.

Уровень проникновения интернета в России — в среднем около 50%. Уже достаточно, чтобы координировать и собирать десятки тысяч человек, как это было в случае с митингами или неполитической всероссийской акцией «Блогеры против мусора».

Типичный волонтер почти ничем не отличается от среднего городского жителя региона (сельские территории социально-активными пока не назовешь). Он может быть очень молод и пользоваться твиттером, достаточно пожилым и сидеть в Одноклассниках, публичен и ходить на акции, или анонимен — перечислять пару сотен рублей на благотворительность по Сети. Чем больше я изучал социальные кампании, тем больше убеждался, что это очень разные люди. Их объединяет только желание что-то изменить к лучшему. Видимой частью системы оставались сетевые деятели, которые координируют волонтерскую или социальную активность. Но они не вожди, а моторы.

Сфера их деятельности разнообразна, но примерно совпадает с тем, что называют обычно социальной политикой государства: помощь и защита слабым, больным, старым, сиротам, помощь в экстренных ситуациях, а также благоустройство мест жительства, борьба за экологию и качество жизни (две последние позиции особенно актуальны для больших городов). Количество проектов на местах исчисляется тысячами. Обычно мы не слышим и не читаем о них в медиа, так как региональные истории не интересуют федеральные издания, да и не мониторит эту тему никто.

Исторические образование мешает мне смотреть на процесс роста массовой российской благотворительности исключительно в розовом цвете. Такой же взрыв активности произошел в начале XX века. Тогда в главных городах Империи как грибы после дождя появлялись ассоциации, клубы взаимопомощи, общества развития того или иного вида спорта или формы досуга. Российская власть старалась контролировать гражданских активистов не меньше теперешнего. В клубах было законом запрещено даже говорить о политике.

Но выпустить пар до конца в благотворительных проектах не удается. Когда люди убрали в своем городе мусор, накормили голодных дальнобойщиков, они волей-неволей поворачивают голову в сторону власти. А там пока слышится: «Эти … волонтеры, здесь, …, пробку устроили!».

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий