Что происходит с деньгами, когда они попадают в фонды целевого капитала? Можно ли доверять молодым российским эндаументам, и каковы шансы, что они смогут сберечь капиталы столь же надежно и продолжительно, как это сделали фонды Гарварда (1643 год) и Нобеля (1900 год)? Эти вопросы стоит задавать не только представителям пока немногочисленных российских эндаументов, но и тем, в чьи руки в обязательном порядке попадают аккумулированные в целевом капитале средства, — менеджерам управляющих компаний.

Согласно федеральному закону № 275-ФЗ «О порядке формирования и использования целевого капитала некоммерческих организаций» фонды обязаны передать собранные пожертвования и имущество в доверительное управление. Понимают ли менеджеры этих финансовых компаний, что деньги эндаументов – особый актив, потеря которого чревата не утратой прибыли, а сворачиванием важнейших благотворительных программ? Можно ли в принципе надеяться на сколь-нибудь длительную перспективу сохранения целевого капитала в России – с учетом нюансов отечественного финансового рынка и страновых рисков?

Директор по коммуникациям Фонда целевого капитала «Истоки» (950 миллионов рублей чистых активов) Кирилл Ольгинский собрал наиболее животрепещущие вопросы о сложном тандеме энадументов и управляющих компаний и задал их Розе Ворониной, директору управления по работе с некоммерческими организациями «Газпромбанк – управление активами».

Роза Воронина, директор управления по работе с некоммерческими организациями «Газпромбанк – управление активами»

«Целевые капиталы, которые практикуют рисковые стратегии, можно пересчитать по пальцам одной руки…»

— Отличается ли стратегия управления средствами целевых капиталов от подхода к другим категориям клиентов?

— Отличия есть. В большинстве случаев эндаументы выбирают более консервативные стратегии, так как руководствуются задачей сохранения капитала на долгие годы вперед. Им важен не максимальный, а предсказуемый доход для стабильного финансирования проектов. При этом консервативная стратегия – это не столько депозиты, сколько качественные облигации российских эмитентов, а иногда и небольшие доли других, более рисковых инструментов.

Целевые капиталы, которые практикуют рисковые стратегии, можно пересчитать по пальцам одной руки. Как правило, это крупные фонды с большим объемом средств и несколькими эндаументами.

— Фонды целевых капиталов чем-то отличаются от прочих ваших клиентов? Какие дополнительные компетенции требуются от команды управляющей компании?

— Работа с целевыми капиталами – классический пример доверительного управления. Чаще всего представители эндаументов полностью доверяют управление деньгами своей управляющей компании, потому что не считают себя специалистами в инвестиционной сфере. Как правило, они не вмешиваются в финансовую «кухню», фондам важен результат: сохранность капитала и предсказуемый доход. А выбор пути его достижения они предпочитают делегировать профессионалам.

Кроме того — здесь присутствует очень чувствительный момент: речь идет об управлении благотворительными деньгами. Ни мы, ни фонд не имеем права их потерять, а это — двойная ответственность.

Наша управляющая компания, наверное, пошла в этом направлении дальше всех, потому что у нас есть отдельное подразделение, специализирующееся исключительно на работе с целевыми капиталами. Мы не только управляем средствами фонда, но и помогаем эндаументу с подготовкой документов на этапе регистрации, предлагаем инструменты для фандрайзинга, по сути, работаем в режиме 24/7. Наши отношения, скорее, похожи на дружеское партнерство, чем на схему «клиент – компания».

Кирилл Ольгинский, директор по коммуникациям Фонда целевого капитала «Истоки»

Стоит ли возиться с «малышами»?

— Не расслабляет ли подобная «дружба» управляющую компанию?

— Наоборот — не вмешиваясь в повседневную деятельность и «технические» решения, эндаументы очень требовательны к результату. Это, повторюсь, классическая и, на мой взгляд, наиболее правильная схема доверительного управления. Да и каким образом управляющая компания может злоупотребить таким отношением? «Загнать» клиента в повышенный риск? Если мы говорим о крупной компании, зарекомендовавшей себя на рынке, то ей самой это не выгодно. Управляющая компания заинтересована в эндаументе, поскольку это многолетний клиент. Компания будет делать все, чтобы этот клиент был доволен, риск понятен, а доход предсказуем. Получение дохода для нас тоже важно, так как мы именно с него берем комиссию. Чем неудобна для эндаументов рискованная стратегия? В один год ты можешь получить очень хороший доход, а если затем рынок просядет, это может быть ноль или минус. И как же тогда финансировать проекты?

— Есть фонды, которые управляются людьми, не связанными с инвестициями. Но, например, фондом «Истоки» руководят профессиональные финансисты. С такими эндаументами работать сложнее или проще?

— Когда речь идет о профессионалах, это большой плюс. В этом случае сотрудники управляющей компании и представители фонда разговаривают на одном языке — могут детально обсудить инвестиционную стратегию и совместно принять решения о допустимой степени риска.

— По федеральному закону минимальный размер целевого капитала — три миллиона рублей. Если я приду к вам с тремя миллионами, станете ли вы «возиться» с таким «малышом»?

— Станем, и таких клиентов у нас немало. Хотя при минимальном размере капитала эндаумента, управляющая компания будет работать в убыток. Максимальная комиссия, которую мы можем себе позволить по закону, 10% от полученного дохода. Прогнозируемая доходность по консервативным стратегиям в 2019 году — 8-9%. Взяв в управление 3 млн рублей, мы заработаем порядка 240-270 тыс. рублей. Из этой суммы возьмем за наши услуги 24-27 тысяч рублей. Конечно, это не покроет наших издержек, но мы обслуживаем такие фонды pro bono — в рамках социальной ответственности.

Во что вкладывать?

— Расскажите, как происходит выбор инвестиционной стратегии для эндаумента?

— В первую очередь мы предлагаем клиентам рынок облигаций, то есть классическую умеренно-консервативную стратегию. Она хорошо подходит для целевых капиталов, поскольку дает доходность выше банковских депозитов при незначительной разнице в степени риска. Также в портфель могут быть добавлены небольшие доли акций или валюты. Если объем капитала позволяет, мы можем предложить клиенту дополнительные инструменты, в зависимости от готовности руководства фонда к риску. Но эта готовность должна быть сформулирована на самом высоком управленческом уровне, в том числе при участии благотворителей. В этом случае можно более широко посмотреть, например, на рынок акций. Но для большинства целевых капиталов этот инструмент все-таки слишком волатилен и подвержен непрогнозируемым колебаниям. Хотя есть в нашей стране фонды, выбравшие для себя акционную стратегию инвестиций.

— Почему эти фонды могут себе позволить такую стратегию?

— Если вы большой фонд с несколькими целевыми капиталами, то можете создать портфель с более широкой диверсификацией, попробовав разные стратегии инвестирования. По большому счету, они призваны компенсировать результаты друг друга в зависимости от рыночной ситуации.

— Целевые капиталы вкладывают в недвижимость? Какие инструменты, продукты, технологии сейчас являются перспективными для вложения денег российских эндаументов? Что нового может появиться на рынке в ближайшее время?

— Целевым капиталам сейчас очень сложно работать с недвижимостью, в первую очередь, из-за ограничений в законодательстве. Я очень надеюсь, что в обозримом будущем ограничения будут сняты, а целевые капиталы вырастут настолько, что будут инвестировать в недвижимость, а также выступать партнерами крупных финансовых проектов. Сейчас индустрия активно обсуждает поправки в законодательство, которые дадут более широкие возможности для инвестирования. В первую очередь речь идет о производных финансовых инструментах и возможности покупать иностранные ценные бумаги.

Цель и средства: как создать свой эндаумент-фонд

— Сейчас этого сделать нельзя?

— Законодательно мы ограничены инструментами, обращающимися на организованном рынке ценных бумаг России. Надеемся, что это изменится, и мы сможем предложить фондам более разнообразные активы. Сегодня есть возможность вложить средства в иностранные валюты — некоторые целевые капиталы в значительной степени или полностью размещаются в долларах США и евро. Во многом это следствие паники 2015 года, когда рубль показывал пиковые отрицательные значения. Правда, после этого был долгий период, когда рубль рос, валютные инструменты показывали слабую доходность, что в совокупности привело к слабой и даже отрицательной доходности портфелей. В 2018 году доллар подскочил, и валютные портфели «закрылись» хорошо по итогам года, а в январе 2019-го доллар снова просел. Многие диверсифицируют риски колебаний валют: размещают часть средств в иностранной валюте, а часть в рублях.

— Как выглядит инвестиционный портфель западных эндаументов?

— Там другая картина. Если мы говорим о развитых странах, то у них в эндаументах накоплены огромные капиталы, они являются активными участниками инвестиционного рынка и используют очень широкую палитру инвестиционных инструментов, включая венчурные инвестиции, девелоперские проекты и многое другое.

— Что можно из их практики применить у нас уже сегодня или завтра?

— Активный фандрайзинг в целевых капиталах как проявление заботы о завтрашнем дне. Перед нашими НКО сейчас основная задача стать более стабильными и менее зависимыми от текущего настроения и финансового состояния своих доноров.

«Кто-то завершил год в нуле…»

— Каков сегодня средний уровень доходности целевых капиталов?

Так как большинство фондов консервативны, еще недавно рынок ориентировался на десятипроцентную годовую доходность. Но в здоровой экономике не может быть двузначных показателей доходности по низкорисковым стратегиям. Сейчас эта цифра немного снизилась, это хороший показатель. Опять же, для эндаументов в приоритете — надежность, поэтому стабильный доход для них актуальнее, чем непредсказуемые «качели».

Пойти учиться: 5 центров знаний по целевым капиталам

— Можете привести примеры, как менялась доходность целевых капиталов в России за последние годы?

— Давайте возьмем последнюю пятилетку. Самым сложным был 2014-й год. Все мы помним кризис того года. Управляющим компаниям пришлось предпринимать серьезные усилия, чтобы сохранить капитал неизменным. Кто-то в итоге оказался в минусе, кто-то завершил год в нуле.

У нас средняя доходность оказалась 4,1% годовых. Зато в 2015-м был рост свыше 20% по облигациям. Потом цифры стали снижаться вслед за инфляцией: 14% в 2016 году, 11% — в 2017-м. В 2018 году ожидали 8-9%, но в итоге вышло в среднем 7-7,5%.

Когда люди видят, что была доходность 20%, а сейчас мы говорим про 8-9% с тенденцией к снижению, многие расстраиваются, забывая, какая была инфляция в 2014-2015 гг. Инфляция была тоже двузначной.  Повторюсь, снижение доходности свидетельствует об оздоровлении экономики, а не наоборот. А это как раз то, что нужно эндаументам – предсказуемый и стабильный рост.

— То есть на горизонте в 5 лет доходность все-таки перекрывает инфляцию?

— Конечно, в этом как раз суть консервативных инвестиций. Облигационные стратегии должны, во-первых, сохранять капитал, во-вторых, давать доходность выше инфляции, а, кроме того, быть выше банковских депозитов. Есть два индекса, на которые мы ориентируемся: RUPCI (Индекс пенсионных накоплений – прим. Ред.) и IFX Cbonds (индекс корпоративных облигаций – прим. ред.). Хороший управляющий должен показывать доходность выше этих индексов.

— А бывают очевидные неудачи? Потеря большей части целевого капитала?

— Большая часть российских эндаументов — это консервативные инвесторы. Следуя такой стратегии и сотрудничая с крупной управляющей компанией, имеющей многолетние опыт и компетенцию, потерять капитал практически нереально. Управляющие компании заботятся о репутации и стараются всеми силами не допустить «просадки». Тем более, по закону, если в течение года целевой капитал сократился на 50% и более, он подлежит расформированию.

Отдать нельзя забрать

— Предположим, я решил пожертвовать в целевой капитал 10 миллионов рублей. Передаю вам в управление. Получаем доход по итогам года, вы берете комиссию. Доход направляем на целевые программы. У нас так и остается «тело» капитала 10 миллионов или происходит какая-то докапитализация, чтобы капитал рос хотя бы в соответствии с инфляцией, чтобы не терялась его покупательная способность?

— Вы можете направить на это часть ваших доходов, но раз в два года обязаны выводить не менее 50% от того, что заработал эндаумент. То есть докапитализация возможна за счет перераспределения части дохода или за счет пополнения в виде нового пожертвования. Мне кажется, правильнее рассматривать целевой капитал как единое целое, не дробя его на «тело» и доход. По крайней мере, в инвестиционном процессе это не важно, стандартно портфели эндаументов более-менее ликвидны и доход можно вывести в любой момент. Капитал должен увеличиваться с каждым годом, давая возможность финансировать ваши программы. Как дерево, которое каждый год немного подрастает. Сейчас в работе — поправки к закону, позволяющие выводить не 50% раз в два года, а 25% раз в три года. Тогда у фондов появится больше возможности копить. Например, у вас пока небольшой целевой капитал и вы хотели бы использовать его, скажем через 5-6 лет, а пока пусть подрастает. Есть и крупные целевые капиталы — более 100 миллионов рублей, которые тоже стараются по минимуму выводить доход, воспринимая эндаумент как «кубышку» для перспективных проектов.

— Если я создал себе такую «кубышку» в виде целевого капитала, а потом передумал — решил изъять его и потратить на что-то другое, я могу это сделать?

— Полностью «тело» капитала изъять нельзя. Только заработанные на нем средства – на цели, указанные в уставе фонда, договоре пожертвования и так далее и до 10% от самого капитала (один раз в год). Так обычно поступают, когда только дохода на финансирование важнейших программ не хватает. Однако некоторым целевым капиталам очень сложно принять подобное решение – блок на него стоит на уровне устава.

— Целевому капиталу Гарварда – более 370 лет. Капиталу Нобелевского комитета – более 100 лет. У нас по закону минимальный срок действия эндаумента, кажется, 10 лет, что тоже немало. До недавних пор на российском финансовом рынке такими длинными горизонтами практически не оперировали. Целевые капиталы как-то меняют подходы к инвестированию?

— Я бы сказала, что целевые капиталы меняют сам рынок благотворительности – это точно. Институт эндаументов, несмотря на пока очень скромную долю на рынке, оказывает положительное воздействие на весь финансовый сектор. Сеет, так сказать, разумное, доброе, вечное.

Меняется психология не только управляющих компаний, но и доноров. А основные доноры эндаументов – это наши же клиенты по другим финансовым продуктам.

В университетской среде эндаументы меняют подход к выстраиванию отношений со студентами, ведь целевые капиталы вузов складываются в основном из взносов выпускников. Для того чтобы вуз впоследствии получал помощь, ему нужно формировать сообщество из студентов, прививать приверженность родной альма-матер. А делать это лучше сразу, с первого курса. Например, эндаумент Уральского федерального университета «спонсирует» первую вечеринку, на которой происходит посвящение в студенты. Там первокурсники узнают о целевом капитале. Фонд МИСиСа финансирует бесплатные завтраки для студентов. И вот уже, глядишь, студент пожертвовал туда 100 рублей со стипендии. А через 20 лет может пожертвовать уже 100 миллионов. Именно так это и работает.

Другие материалы про развитие эндаумента можно прочитать на канале фонда «Истоки» «Русский Эндаумент» в «Яндекс Дзен».