Что говорят о рейтинге благотворительных фондов РАЭКС?


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Появление первого в России рейтинга благотворительных некоммерческих организаций (НКО), который представило агентство РАЭКС, вызвало много дискуссий в некоммерческом секторе. По просьбе «Филантропа» эксперты некоммерческого сектора высказали свои мнения, они, как водится, разделились. Разбираем плюсы и минусы рейтинга, изучаем методологию вместе.  

Роман Абрамов, профессор НИУ ВШЭ, ведущий научный сотрудник ФНИСЦ РАН

«По содержанию рейтинга могу сказать, что это хорошее начало. Но в представлении результатов есть над чем поработать. Методология изложена очень объемно и сложно. Конечно, математическая база придает научности, но, с другой стороны, эта машинерия отпугивает читателя, если он не специалист. Человек, не вовлеченный в отрасль, должен быстро понять, что главное в рейтинге. Мы живем в мире быстрого чтения. Люди в бизнесе хотят видеть сразу концентрированное содержание. Желательно, чтобы был выпущен сжатый обзор результатов объемом не более десяти страниц, который можно просмотреть минут за десять и который является рабочим инструментом для  специалистов НКО для ведения переговоров с донорами и стейкхолдерами. Авторы выбрали интересные критерии, но акцент сделан на масштабах деятельности. Естественно, у фондов оперирующих большими средствами и связанных с крупными донорами, есть возможность делать качественную отчетность, их крупные проекты привлекают больше внимания СМИ.

Стоит подумать,  какие еще независимые критерии могут лечь в основу ранжирования. Например, это может быть степень влияния на сообщества.

Также в процессе работы над рейтингом интересно посмотреть на забытые или исключенные темы из мейнстрима в сфере благотворительности. Многие вкладываются в детский спорт, здоровье детей, но мало кто хочет помогать, к примеру, заключенным. И этот возможный критерий оценивания далеко не всегда связан ни с медийной активностью, ни с масштабами деятельности организации.

Что касается оценки эффективности работы организаций, такая проблема есть при составлении любого рейтинга. Даже в корпоративном секторе у каждого менеджера своё видение эффективности — у кого-то рост продаж, у кого-то сокращение издержек. Сектор НКО сам должен понять, что он вносит в понимание эффективности. Хотелось бы этот волшебный камень найти и поставить в центр универсального измерения. В целом, начало хорошее, но требуется больше социальной аналитики о секторе».

«Мы не нашли там триллионов»: как создавался первый рейтинг благотворительных фондов

Вячеслав Бахмин, правозащитник, сопредседатель Московской Хельсинкской группы:

«Появление рейтинга — фактор скорее позитивный, чем наоборот. РАЭКС прежде анализом некоммерческого сектора не занимался и был сосредоточен на исследованиях в области бизнеса и государства. Рейтинги с каждым годом становятся популярнее, в том числе в среде благотворителей. У РАЭКС есть прекрасная методика, большой опыт по созданию различных рейтингов. Даже если в секторе существуют споры относительно показателей, наличие подобного рейтинга полезно хотя бы потому что вызывает дискуссии.

Другое дело, насколько я знаю, эксперты РАЭКС не обсудили полноценно методику рейтинга с благотворителями. Это один из недостатков исследования. Другой минус: неаккуратность формулировок.

В заголовке указано: «Рейтинг благотворительных организаций», далее авторы пишут «Рейтинг благотворительных фондов», далее выясняется, что рейтинг не охватывает все благотворительные организации и благотворительные фонды.

В документе указано, что исследование охватывает фандрайзинговые, корпоративные и частные фонды. В методику включен и эндаумент фонды, про которых в публикации ничего не сказано. Эксперты взяли за основу фонды, чей объем годовых поступлений превышает 10 млн рублей, то есть отобразить только вершину. При этом в секторе есть благотворительные фонды, которые являются таковыми только юридически, и наоборот, существуют общественные организации, которые фактически выполняют функции фондов. В методологии про это ничего не сказано. Если авторы рассматривают благотворительный фонд, как юридический термин, то должны объяснить, какие критерии входят в данное определение. Они включили в рейтинг фонды, которые не называют себя благотворительными. В списке направлений работы нет, к примеру, социальных медиа. Одним словом, в исследовании есть много методологических ловушек. Наверное, их не было бы в случае предварительного обсуждения проекта с представителями третьего сектора. 

«Системная история для всех»: Татьяна Задирако — о рейтинге благотворительных организаций России

Елена Тополева-Солдунова, генеральный директор Агентства социальной информации:

«Могу сравнить рейтинг РАЭКС с тем, что делает российский Forbes, который второй год подряд представляет рейтинг благотворительных фондов богатейших российских бизнесменов. Forbes учитывает благотворительные фонды, а РАЭКС в понятие фонд добавил другие организации, например, фандрайзинговые. С методологией нужно разбираться. Выбор фондов иногда не очень понятен. Совершенно разные организации попали в один список. Наверное, нужно разделить между собой корпоративные и частные фонды. 

Насколько мне известно, представители РАЭКС проводили консультации с НКО, несколько встреч прошли в Благосфере, обсуждали методику. Были споры, замечания со стороны коллег. И сейчас, наверное, можно найти изъяны.

К примеру, РАЭКС включили в понятие «фандрайзинговые фонды» большое количество разных организаций. Одним словом, методология рейтинга нуждается в доработке. 

Мне понравилось разделение организаций по критериям: прозрачность, медийность, объем доходной части и так далее. Для РАЭКС составление подобного рейтинга — новый опыт, и возможно впереди их ждет определенная доля критики. Тем не менее коллеги из третьего сектора, с кем я общалась, положительно оценили проект». 

Агентство RAEX («РАЭКС-Аналитика») опубликовало собственный рейтинг благотворительных организаций

Елена Чернышкова, директор Центра исследований филантропии и социальных программ бизнеса УрФУ:

«Отрадно, что такие матерые эксперты по рейтингам, как RAEX, взялись за сферу благотворительных и некоммерческих фондов. Это говорит о том, что тема благотворительности и ее основные участники вызывают интерес не только у узких профессионалов, но и у более широкого круга аналитиков и экспертов. 

Общее впечатление — новый рейтинг вызывает доверие, поскольку: а) в верхних 10-15 строчках каждой номинации расположены известные и уважаемые организации; б) методика основана на исчислимых показателях, поэтому расчеты экспертов можно проверить.  

Плюсы: Репутация и опыт команды аналитиков; профессиональный подход и прозрачность методики, основанной на цифрах о деятельности фондов и НКО из открытых источников. Важной отличительной особенностью этого рейтинга является то, что принимаются в расчет не только направления расходования средств, но и то, из каких источников финансируется фонд.

Минусы: Рейтинг преимущественное значение отдает объемам бюджетов и не учитывает качественные показатели (самый наглядный пример — показатель социального эффекта программ, конечно, же, достаточно сложноисчислимый). Это приводит, в частности, к тому, что условный фонд с очень большим бюджетом, медийно-активный и профессионально сделанным сайтом, который существенную долю бюджета или даже весь бюджет тратит на финансирование собственных дорогостоящих проектов и программ, потенциально-полезных, но пока еще никак не показавших свою эффективность, окажется по этому рейтингу на высоком месте.

Также про российский благотворительный сектор известно, что у нас очень много смешанных форматов: иногда корпоративные фонды действуют в рамках частных филантропических интересов своих учредителей; но и нередко частные фонды, основанные человеком, которые одновременно управляет бизнесом, не только финансируются не учредителем, а принадлежащей ему компанией, но тратят основные бюджеты на связанные с этим бизнесом программы. В то же время многие бизнесмены реализуют свои благотворительные интересы через КСО-программы своей корпорации, вообще не создавая благотворительного фонда. Подобные нюансы не учитываются используемой методикой.

Чего не хватает в исследовании? Наверное, аналитических показателей — оценки эффективности программ, мнений независимых экспертов по поводу влияния и долгосрочного социального воздействия фондов».

Вероника Мисютина, советник Центра управления благосостоянием и филантропии Московской школы управления Сколково:

«Радует сам факт появления такого рейтинга от профессионального рейтингового агенства — коллеги из Raex проделали большую работу по методологии, сбору и обработке информации. Вот что привлекло мое внимание в методологической части: 

Коллеги исключили из объектов рейтингования фонды местных сообществ, «фонды фондов», НКО преимущественно одного проекта. Вне рейтингования оказались государственные НКО (т.е. весь массив научных, образовательных, культурных, социальных учреждений). Рейтингуемые НКО в итоге не отражают все пространство возможностей для доноров и партнеров.

В объектах рейтингования анонсированы эндаументы, что однозначно обогатит информационное поле. Но вот заявленные для них критерии — объём, доходность, профинансированные расходы, на мой взгляд, не отражают разнообразие моделей оценки потенциала эндаументов и их результатов   жертвователями и партнёрами. 

Поддерживаю сделанное коллегами разделение фандрайзинговых НКО и частных и корпоративных фондов. Однако набор факторов и критериев одинаков (но приписаны другие веса). Так, для частных и корпоративных фондов в интегральный фактор «Признание обществом» включено наличие государственных грантов. А заложенный в методологии вес показателей в случае частных и корпоративных фондов отдаёт предпочтение размеру и динамике бюджетов, с чем не могу согласиться. 

В России стали больше помогать и чаще жертвовать онлайн: результаты нового исследования

Про источники информации. По некоторым позициям приоритет отдан анкетам НКО. Самораскрытие информации — это возможный источник для составления рейтингов, но с точки зрения объективности и по технологическим соображениям я бы не отдавала предпочтения анкетам.

Что касается самих интегральных показателей и их составных частей. «Прозрачность» оценивает доступность и насыщенность разных источников информации, но не их качество; наличие и раскрытие информации о наблюдательных и попечительских советах, но не их состав (например, независимость) и вовлеченность. В «Признании обществом» учитывается наличие госгрантов, но не оценивается диверсификация источников финансирования; а упоминаемость в СМИ рассматривается вне контекста.  Этими примерами я пытаюсь показать, что мне как пользователю необходим прежде всего агрегатор информации о массиве НКО, интерактивный рэнкинг, на базе которого можно составлять разнообразные рейтинги, добавлять источники информации, по зафиксированной авторской методике, отражающей индивидуальную точку зрения составителей, как в случае с рассматриваемым». 

Наталия Фреик, социолог, независимый эксперт:

«Судя по моей ленте в FB, я выгляжу чуть ли не апологетом данного рейтинга. На самом деле, я стараюсь объективно смотреть на вещи. А факты таковы, что на текущий момент этот рейтинг: 

  1. Наиболее полный и удобный массив информации по российским НКО, которые действуют в сфере благотворительности; задействованы практически все доступные в настоящее время источники данных. Да, могло быть лучше, но ничего подобного до сего дня не было — это прорыв. Вне зависимости от того, есть ли согласие с интегральной оценкой, можно оперативно увидеть картину в целом и по конкретной организации — как обстоят дела с сайтом, соцсетями, финансами, размещением отчетности и пр.
  2. Мое искреннее уважение команде за их максимальную открытость — вся методология, со всеми деталями и весами опубликована. Условно, каждый может взять ее и получить те же результаты. Это не экспертная история, где узкий круг посвященных принимает решение и проводит обсуждения за закрытыми дверями. Да, в методологии есть моменты, которые лично у меня вызывают вопросы — но ведь это первый рейтинг. Уверена, что команда готова прислушаться и внести изменения в следующей версии — от этого выиграют все. Это внесение здоровой конкуренции в сектор — пусть рейтингов будет много и разных, есть возможность для профессионального сообщества создавать альтернативный, «правильный» рейтинг.
  3. И собственно результат — я считаю, что он вполне достойный для первой версии, в текущей ситуации. Например, меня радует, что порицаемые профессиональным сообществом фонды, использующие неэтичные практики сборов, не попали в первые строчки рейтинга фандрайзинговых фондов (WorldVita, «Алеша»). Мне кажется, что первые два места среди частных и корпоративных фондов заслуженно заняли действительно авторитетные фонды-лидеры — Фонд В.Потанина и Фонд Тимченко. По поводу «Рыбаков-Фонда» на третьем месте такой уверенности нет, однако это также отражение текущей реальности —будь мега-активным и прозрачным, и у тебя есть шанс вырваться в лидеры.

Большинство аргументов критики в адрес данного рейтинга, которые мне встречаются, вполне обоснованы. Но если опять же попробовать посмотреть на ситуацию непредвзято, то в основном эти аргументы сопряжены с текущей ситуацией в секторе — размытость законов, регулирующих некоммерческий сектор и благотворительность в частности; расхождение легального поля и реальной практики; слабость профессионального сообщества, отсутствие каких-либо репутационных механизмов и пр.

О чем конкретно идет речь? Вот, например, формулировка — «рейтинг благотворительных НКО», в ряде публикаций идет также как «рейтинг благотворительных фондов». Однако далеко не все организации в списке — благотворительные НКО с точки зрения текущего законодательства (например, просто фонды или АНО, общественные организации), не все фонды. Но разве не так же на профессиональных фандрайзинговых платформах — «Нужна помощь», Dobro.Mail.ru и пр.? Там тоже всех называют фондами, так у нас принято, так всем понятно. В то же время такие нюансы могут ухудшать рейтинг не-фондов — к ним просто не применимы условия об обязательном размещении аудиторского заключения.

Аналогичным образом, есть вопросы к тому, кто вошел в рейтинг частных и корпоративных фондов, что напрямую связано с предложенной РАЭКС формулировкой — «НКО, оперирующая в сфере распределения благотворительных средств и оказания благотворительной помощи, основным донором (более 50% суммарных пожертвований) которой является его учредитель (группа учредителей) или аффилированные с ними лица».

Банально, если задать представителям сектора вопрос, что считать частным или корпоративным фондом, мы получим разные формулировки и списки (см., например, альтернативные варианты здесь) — согласия здесь нет; законом это также никак не регулируется; отдельных форм отчетности у таких НКО нет. С другой стороны, я считаю, что в рейтинге РАЭКС недостаточно учтена специфика таких фондов — например, не вижу особой нужды для таких фондов размещать полные банковские реквизиты; и совсем не считаю правильным, чтобы такие фонды участвовали в конкурсах по господдержке НКО. Наоборот, более правильным в ценностном плане и более чистым в методическом было бы включение показателей, свидетельствующем о конкурсной раздаче средств — собственно, именно такой показатель использован, например, в другом российском рейтинге благотворительных фондов — рейтинге Forbes

Или взять показатели информационной открытости — в расчетах рейтинга много внимания уделяется вопросам соблюдения текущего законодательства по раскрытию информации, дублирования отчетов Минюста, бухотчетности, аудиторских заключений себе на сайт. В связи с этим вполне понятны чувства фрустрации и недоумения команды проекта, которые были удивлены состоянием дел в секторе. С другой стороны, я понимаю и логику НКО — есть обязанность предоставлять бесконечное число отчетов, при этом нет особых санкций за непредоставление, за качество предоставленной информации, данные в разных отчетах не бьются между собой.

Какой смысл их размещать на сайте, если из них ничего не понять? Если они не отражают практически ничего, а соответственно никому особо не нужны? И все же — эти вопросы нужно задать и к сектору.

Рейтинг просто обнажил ситуацию, что если делать все «по правилам», то в лидеры по прозрачности выйдет фонд майора Оксаны Федоровой «Спешите делать добро!», а не фонды, которые предоставляют действительно прозрачные отчеты «по понятиям сектора»».

Татьяна Задирако, исполнительный директор БФ поддержки и развития социальных программ «Социальный навигатор»:

«Начну с положительного: RAEX подготовился к запуску рейтинга. Сделал аналитическое исследование рынка, поговорил с экспертами, провел публичное обсуждение с представителями сектора, опубликовал методологию, которая довольно подробно описывает подходы, подбор параметров, формулы, показатели и их соотношение при подсчете баллов (так называемые весы), дал комментарий своего руководителя. То есть RAEX сделал запуск рейтинга максимально открытым.

Тем не менее, цели, заявленные в рамках рейтинга, мне представляются сложнодостижимыми, особенно в той части целеполагания, которая касается борьбы с токсичной благотворительностью. Понятно, что это модный термин, но надо понимать, что практически вся финансово емкая часть токсичной благотворительности в рейтинге RAEX не учитывается. Как мне представляется, главная цель рейтинга — это его монетизация RAEXом. То есть сделать рейтинг и потом начать на нем зарабатывать — это вполне себе логичная бизнес-стратегия. И она же является одной из причин^ почему НКО настроены критически в отношении данного рейтинга. Не единственная причина, но тем не менее ею нельзя пренебрегать.

Слабые места как они мне видятся:

  1. Размытая терминология. Было бы неплохо убрать эвфемизмы, они вводят аудиторию в заблуждение. Если «партнерский потенциал» и «масштабирование деятельности» подразумевает деньги и успехи в фандрайзинге, то нет никакой нужны это скрывать за словесными формулировками. Большинство международных рейтинговых платформ являются donors’ driven и часто имеют юридический статус коммерческих организаций. И это не мешает им успешно работать.
  2. Не хватает юридического аспекта. В рейтинге никак не учтено выполняют ли входящие в рейтинг НКО требования российского законодательства и работают в рамках правового поля. То же самое касается ответственности держателя рейтинга в отношении представленной информации.
  3. Работа с базами данных вместо ручной работы аналитиков. На 293 НКО еще вполне возможно работать в ручном режиме. Если говорить о работе с бОльшим числом НКО, то техническое решение здорово бы помогло, технологические решения на службе НКО — это теперь «наше все».
  4. Объекты рейтинговая — это тоже часть методологии, вызывающая вопросы.  Да, «причесать» все разнообразие НКО под рейтинг сложно. Но кто запускает рейтинг, тот и выбирает кого он будет рейтинговать и описывает стратегию выбора в методологии. Все рейтинги НКО имеют ограничения и не являются универсальным инструментом. Другое дело, что в случае с рейтингом RAEX  это — не рейтинг НКО, а рейтинги НКО (ФР отдельно, корпоративные и частные — отдельно). Получается, собственно «два мира, два образа жизни».
  5. Фразеология: например, что именно имеется в виду под нефинансовой отчетностью НКО? Если это-  годовые отчеты НКО, то было бы правильнее их и назвать, тем более, что у нас в секторе есть уже готовые стандарты публичной отчетности НКО («Точка отсчета» и др.).
  6. И о практических результатах рейтингования не могу не написать пару слов. Дьявол, как всегда, кроется в деталях. О рейтинге фандрайзинговых НКО я думаю, фандрайзинговые организации и сами напишут в комментариях на профильных площадках. А вот рейтинг корпоративных и частных фондов вызывает у меня больше вопросов. Это довольно экстравагантная ситуация, когда Фонд семьи Рыбаковых стоит в рейтинге перед фондом «Почет», а оба последних далеко впереди по отношению к таким фондам, как  «Система» или «Искусство, наука и спорт». Та же самая ситуация с фондом «Спешите делать добро» — он занимает 1-е место среди фандрайзинговых НКО по прозрачности своей деятельности. Тоже неожиданный вывод. В рейтинге фандрайзинговых НКО «Признание обществом и активность в социальных сетях и СМИ» «Ночлежка» занимает 9 место. Но в течение последнего года и даже более в отношении «Ночлежки» было много негативной информации в СМИ и социальных сетях.  В результатах рейтинга данный факт никак не учтен. Не всякое упоминание в СМИ является фактом признания обществом.

Понятно, что эти примеры — интегральный результат корреляции по показателям с большим весом в сторону пиара и признания в СМИ. Но нашу жизнь это не облегчает. Рейтинг существует как инструмент, он должен быть корректным, имею в виду, сбалансированным по показателям. Иначе доверие к результатам рейтинга падает. В данном конкретном случае недавний рейтинг Forbes о частных фондах мне кажется более состоятельным.

Теперь о перспективах: будут ли внешние стейкхолдеры ориентироваться на результаты рейтинга. Да, будут, независимо от того, нравится это кому-то или нет. В ситуации отсутствия разнообразных баз данных, которые можно использовать для утилитарных целей развития рынка, любая мало-мальски систематизированная информация будет приниматься в расчет. Чем больше баз данных, тем лучше для сектора: любые системные решения будет принимать проще. «Социальный навигатор» при составлении рэнкинга благотворительных организаций будет использовать рейтинг RAEX как одну из существующих публичных баз наравне с другими. Если НКО приход внешних (или независимых, как они себя называют) агентств не нравится, значит надо самими работать на опережение. А дальше — рыночный механизм все отрегулирует».

Ольга Евдокимова, директор Evolution and Philanthropy

«Самое очевидное, что составители рейтинга  —  новички в благотворительном секторе. Это видно и по названию рейтинга, и по публичным комментариям команды составителя и по другим признакам. Принес ли новый рейтинг какие-то открытия  или инсайты для меня лично? Скорее нет. Хотя всегда полезно получить более менее выверенные агрегированные данные про сектор и интересно их сравнивать с другими схожими данными. Но , что меня действительно задело — то это название рейтинга. Вызывает внутреннее сопротивление  попытка  дать определение партнерского потенциала через критерии масштаба, прозрачности и присутствия в СМИ. Предлагаемая формула ставит, на самом деле, НКО в позицию «честного и устойчивого ИСПОЛНИТЕЛЯ». Разве это про реальное партнерство? Это совсем не тот нарратив, который нужен для развития эффективной благотворительности. И уж совсем не понятно, как свое же определение партнерского потенциала они привязывают к частным и корпоративным фондам. Но RAEX, не будучи профессионалами в секторе, который решили рейтинговать, такие нюансы и не могут чувствовать. И все же, несмотря на все эти спорные моменты, я рада, что у нас появился новый рейтинг, и что его  делает профессиональное рейтинговое агентство, которое  задало высокую планку прозрачности для всех остальных  наших рейтингов, опубликовав детальную методологию. Это очень важный момент, мало кто из составителей рейтингов в нашем секторе  (можно даже сказать, что никто)  доходит до  такой степени открытости. При этом, к распределению мест на основе этой методологии остаются вопросы. Например,  как некоторые частные Фонды, занимающее далеко не самые первые места по  критериям объемам и прозрачности, выходят на лидирующие позиции за счет только более высоких мест по присутствию в СМИ. И какие выводы можно сделать об уровне такого «партнерского потенциала»? Я не знаю будут ли вносить авторы изменения в методологию, но желаю, чтобы этот и другие похожие рейтинги действительно помогали нам всем профессионально расти».

Владимир Берхин, президент фонда “Предание”: 

«Рейтинг благотворительных фондов от РАЭКС подвергался критике ещё на стадии разработки. Команда, работавшей над методикой будущего рейтинга, пыталась советоваться с представителями мира НКО, но стороны тогда, кажется, не услышали друг друга. 

Грубо говоря, мы предупреждали, что при заявленном подходе продукт получится так себе. И он получился так себе. 

Если описывать результат коротко, то в целом это большой и честный, но бессмысленный труд, который почти никому, кроме самого РАЭКС, не принесёт особенной пользы. 

Он не поможет сориентироваться в отрасли массовому частному жертвователю. Рейтинг довольно сложный, а частные жертвователи в подавляющем большинстве относятся к благотворительности как к услуге, которая должна предоставляться быстро и просто. Разбираться в показателях почти никто не станет, как мало кто читает отчёты финансовые НКО. Жертвователь скорее переведёт деньги в фонд, который просто увидит по телевизору или наткнётся на рекламу в интернете. Проводить аналитическую работу и  изучать рейтинги не будет почти никто.

Я сомневаюсь также, что рейтинг поможет сориентироваться в благотворительном мире и бизнесу. У той части бизнеса, которая включена в благотворительную деятельность в России, как правило, просто нет необходимости выяснять, кто чего стоит и с кем разумно сотрудничать. Будучи источником ресурсов бизнес сам привык ставить условия, которые кажутся ему приемлемыми, а от НКО просто требуется им соответствовать. Однако идея, что благотворительность есть отдельная индустрия со своими правилами — в бизнесе приживается крайне медленно, для бизнесменов эта работа кажется очень примитивной, и в результате каждый бизнес-суслик считает себя большим благотворительным агрономом, который не нуждается ни в чьих подсказках. В том числе в подсказках РАЭКС. 

И этот рейтинг довольно бесполезен и для профессионалов отрасли. Потому что нас довольно немного, мы все в общем друг друга знаем и кто чего стоит — прекрасно понимаем. Новых игроков на рынке мы оцениваем по принципу «кто с ними работал и что получилось» в значительно большей степени, чем по цифрам и публикациям на официальных сайтах.  

Что же до самого рейтинга, то я могу судить о нём лишь как человек без специального социологического образования, как практик. И именно как у практика у меня есть довольно серьёзное непонимание, как получилось то, что получилось. 

Например, эталоном прозрачности, в которой я всё-таки что-то понимаю, назван фонд «Спешите делать добро«. У него стоит высшая из возможных оценок — 5.0, лучше просто невозможно. Но у этого фонда, например, отсутствует на сайте какая-либо организованная информация о команде фонда. Есть состав попечительского совета (но полномочия этого органа не вполне ясны) и есть список «амбассадоров фонда», а вот быстро понять, кто же подписывает документы от лица организации и кто ею управляет — довольно сложно. 

Также на сайте фонда нет никаких отдельно выделенных бухгалтерских документов. Есть балансовые годовые отчёты, но они приложены к опубликованным на сайте аудиторским заключениям, и найти их не так просто.  

И это тем более странно, ведь в списке показателей, из которых выводится финальная оценка, присутствует как «Доступность информации о структуре (органах) управления, включая персонифицированный состав руководителей НКО», а также «Доступность бухгалтерской отчетности на сайте НКО».

При том, что заметно более низшие позиции в рейтинге занимаются организации, разместившие на своих сайтах и больше информации, и сделавшие это более очевидным образом.

Возможно, я просто не понимаю каких-то частностей методики подсчёта рейтинга. Но без специального разъяснения подобная ситуация выглядит то ли ошибкой экспертов, то ли ошибкой методики».

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий