Инфраструктура – базовая необходимость для любой сферы, и ее значение несомненно возрастает в кризисные времена. В ситуации кризиса качественная инфраструктура может смягчить негативные последствия для того или иного сектора экономики. И благотворительный сектор не исключение. Несмотря на свой относительно молодой возраст в России, это уже вполне полноценная отрасль экономики с собственным регулированием, формирующимися стандартами, различными социальными услугами, продуктами и сегментами благополучателей. По оценке Центра управления благосостоянием и филантропии Московской школы управления «СКОЛКОВО», ежегодный докризисный объем благотворительного сектора составляет около 400 млрд руб. Такая сумма, к примеру, равна почти половине годового бюджета государственной программы по развитию здравоохранения в 2020 году или четырем бюджетам Федеральной космической программы. 

Роман Склоцкий, директор Центра развития филантропии

Есть ли у благотворительной сферы соответствующая ее размерам и потребностям инфраструктура?

Проверить это довольно легко. Если с инфраструктурой все в порядке, ее, как правило, никто не замечает. Можно провести параллель с интернетом. Мы им пользуемся, не замечая. Но если вдруг на секунду представить, что всемирной паутины больше нет, у пользователей возникнет множество проблем, придется перестраивать привычные системы и процессы либо срочно изобретать альтернативу сети.

Судя по тому, как часто и оживленно представители благотворительных фондов говорят о том, что им нужна инфраструктура, c «интернетом» в секторе не все в порядке. То ли скорость низкая, то ли доступен не везде. Не исключено, что они и вовсе имеют в виду какой-то свой «интернет», отличный от того, что им предлагается.   

Презентация исследования инфраструктуры благотворительности в центре Благосфера

Так что же на самом деле представляет собой инфраструктура российской благотворительности как части экономики? Какой она может быть: физической, технологической, интеллектуальной? Можно ли ее описать в количественных показателях? Какие ключевые функции выполняют инфраструктурные организации (ИСО): стратегические или скорее поддерживающие? Насколько они соответствуют потребностям развития отрасли? И какова устойчивость инфраструктуры как фундамента сектора? До сих пор в России предпринимались лишь единичные попытки системно взглянуть на эту важную часть благотворительности. 

В апреле – октябре 2019 года Центр развития филантропии Благотворительного фонда Владимира Потанина и Исследовательская группа ЦИРКОН провели исследование инфраструктуры российского благотворительного сектора. Участие в нем приняли ведущие эксперты страны в данной области. В рамках исследования был разработан подход к определению ИСО, описаны функции и критерии отнесения организации к инфраструктурной. Также был проведен онлайн-опрос более 100 организаций-респондентов, полностью или частично соответствующих таким критериям. Информационно-аналитическим партнером исследования выступила Всемирная ассоциация поддержки грантодающих организаций WINGS. 

Ответ на вопрос — в Исследовании инфраструктуры российского благотворительного сектора

Уже на первом этапе работ проявилась интересная ситуация с понятийным аппаратом. Похоже, он до конца не сформирован, и разные эксперты по-разному видят очертания инфраструктурного сегмента в России и его функций. Стало ясно, что пока сектор не готов мыслить категориями экосистемы поддерживающих организаций, устроенной гораздо шире и сложнее, чем «классическая» инфраструктура (к экосистеме могут относиться и академические институты, и бизнес, и медиа). Тем не менее в качестве объекта исследования были определены инфраструктурные организации, то есть те, что не только систематически поддерживают конкретные НКО, занимающиеся благотворительной деятельностью, но также и в целом способствуют развитию сектора через его профессионализацию, выстраивание связей, представление интересов, легитимизацию. 

Инфраструктуре благотворительности пора выйти из тени

В ходе экспертных интервью было отмечено несколько важных характеристик, описывающих состояние инфраструктуры в России. Во-первых, это специфичность формирующейся экосистемы поддерживающих организаций в сравнении с англо-саксонской моделью филантропии. В силу слабой ресурсной базы и в то же время огромного спектра инфраструктурных задач, бремя по их решению выпадает на относительно небольшое количество игроков. А это не всегда позволяет им развивать и оттачивать конкретную специализацию, а кроме того, может сказываться на их устойчивости. 

Во-вторых, доноры слабо заинтересованы в развитии инфраструктуры. Для них ценность поддержки и развития инфраструктуры оказывается несформированной и явно уступающей в своей значимости другим формам и направлениям деятельности. Даже продвинутые доноры, как правило, предпочитают оказывать поддержку на уровне конкретных благополучателей, проектов, максимум – на уровне отдельных благотворительных фондов. Во многом, кстати, это ответственность самого некоммерческого сообщества, которое только учится выстраивать стратегические коммуникации с ключевыми донорами и вовлекать их в решение задач по развитию своих организаций, а не только привлекать средства на программную деятельность. 

«Думайте о филантропии как о хоккейной команде»: Владимир Потанин

В-третьих, выражены внутренние барьеры в самом секторе. К примеру, ценность инфраструктуры не всегда осознается и признается самими НКО, что серьезно затрудняет ее развитие. Эксперты отмечают также внутреннюю конкуренцию за дефицитные ресурсы, которая может быть как реальной, так и просто основанной на опасениях интервенций на свое поле. И, пожалуй, самое главное – дистанция между организациями, ориентированными на диалог и освоение международного опыта, и теми, кто развивает программы исходя из приоритетов, норм и идеологии общественной деятельности, задаваемых государством. К этому добавляется заметный ментальный и коммуникационный разрыв между привычной «тусовкой» сектора и новыми инициативами и командами, предлагающими новые сервисы и подходы.

Практическим итогом первого этапа исследования стал подход к описанию функционала инфраструктурных организаций, предложенный российскими экспертами через три зонтичных направления: сервис, среда и лидерство. 

Функции инфраструктурных организаций

Кроме этого, был сформирован список возможных критериев для отнесения организации к инфраструктурной, а именно:

– выполнение каких-либо из инфраструктурных функций (из списка выше);

– самоидентификация организации как инфраструктурной;

– устойчивость организации, наличие устойчивой модели работы в качестве инфраструктурной;

– наличие собственной содержательной повестки;

– системный подход к деятельности, ориентированной на выполнение функций инфраструктуры;

– участие в неформальных объединениях, ассоциациях, союзах, инициирование их создания и работы;

– взаимодействие с внешними игроками по вопросам развития сектора;

– предоставление услуг по ресурсному обеспечению деятельности других организаций из сектора благотворительности.

Как инфраструктурные организации влияют на НКО-сектор в России: результаты исследования

Результаты исследования

Из 269 предварительно отобранных экспертами организаций с признаками инфраструктурных на предложение заполнить онлайн-анкету откликнулись 104, а в итоговый массив были включены 100 анкет. 

Здесь в первую очередь стоит отметить устойчивый рост числа организаций за последние 30 лет. 56% перешагнули 10-летний рубеж, что позволяет сделать выводы об их относительной устойчивости. Наиболее активные периоды роста приходятся на начало первого и второго десятилетий XXI века: в 2001–2005 гг. создана пятая часть ныне действующих организаций, а в 2011-2015 гг. – четверть всех опрошенных. К концу этих десятилетий темпы создания инфраструктурных организаций падали, что, скорее всего, связано с финансово-экономическими кризисами тех лет.

Навряд ли это покажется неожиданным, но 40% респондентов сосредоточены в Москве. Далее с отрывом идут Самарская область, Санкт-Петербург, Пермский край, Красноярский край и Вологодская область. По большей части это компактные структуры с количеством штатных сотрудников до 5 человек.

При этом более трети участников (39%) заявили, что работают во всероссийском масштабе, но это все же прерогатива столичных игроков (68% против 20% для региональных игроков).  

Принципиальным для исследования стал вопрос самоидентификации опрашиваемых организаций как инфраструктурных. Таковыми себя «ощущают» и признают 68% опрошенных, а 22% заявляют, что выполняют лишь отдельные функции. 4% не считают, что они имеют какое-либо отношение к инфраструктуре. 

Опрошенных попросили отметить направления их деятельности. Безусловным лидером стал вариант «Поддержка и развитие НКО» (84%). В число наиболее распространенных – указанных половиной и более респондентов – входят также поддержка и развитие волонтерства и добровольчества; развитие местных сообществ; образование, просвещение, повышение квалификации. 

Особенный исследовательский интерес представляли конкретные функции инфраструктурных организаций. Чаще других упоминались те, что иллюстрируют каждое из трех основных направлений, указанных выше:

• обучение, просвещение и образовательные услуги для сектора (направление «Сервис») – 59%;
• обмен опытом и транслирование лучших практик и моделей работы (направление «Лидерство») – 57%;
• сбор и распространение информации внутри сектора, выстраивание внутренних коммуникаций (направление «Среда») – 53%.

В свою очередь, среди «провалов», т.е. наименее распространенных видов деятельности, выделяются две достаточно значимые функции – кадровый менеджмент (поиск и подбор сотрудников, обеспечение кадрами) и аккумуляция наработанного опыта (формирование архивов, музейная деятельность по теме благотворительности). Среди участников опроса этими направлениями занимаются считаные единицы.

Любопытно взглянуть на функции, которые сами инфраструктурные организации считают важными для развития российского некоммерческого сектора:

– продвижение интересов сектора, развитие внешних условий;

– участие в разработке и продвижении нормативно-правовых актов;

– представительство сектора во внешних структурах (государственные структуры, органы власти, бизнес);

– проведение исследований, анализ ситуации и трендов; 

– генерирование и продвижение инноваций;

– формирование ассоциаций, партнерств и развитие сетевого взаимодействия среди НКО;

– IT-решения и IT-поддержка;

– медиаосвещение деятельности сектора, взаимодействие со СМИ, продвижение темы благотворительности в медиа.

Перечисленные направления упоминались в 1,5-2 раза чаще в сравнении с теми, что на практике востребованы «НКО-клиентами». Особенно заметен разрыв между видением и актуальностью на примере таких двух функций, как формирование норм и стандартов благотворительной деятельности и услуг (54% vs. 16%) и взаимодействие с международным сообществом (43% vs. 10%). 

Общее дело: как российский бизнес помогает в борьбе с пандемией

Общие выводы

Исследование показало, что инфраструктура российского благотворительного сектора уже довольно разнообразна и обнаруживает заметную тенденцию к росту, хотя пока и не слишком сильна, особенно в российских регионах. Ряд стратегически важных функций, направленных на развитие сектора, представлен незначительно или не представлен вовсе. Вполне логично, что инфраструктурные организации оказывают НКО в первую очередь ту поддержку, которая необходима здесь и сейчас. И все же это не отменяет роли инфраструктуры в том числе как трендсеттера и стратегического драйвера.

Для выполнения таких функций необходимо определенное визионерство, благодаря которому определяются окна возможностей и точки роста, происходит постепенное осознание сектором своих новых потребностей и, соответственно, появление новых сервисов.

Вероятно, постепенно будут заполняться стратегические лакуны, такие как представительство интересов сектора в органах власти, формирование отраслевых норм и стандартов, системное участие в разработке нормативно-правовых актов, взаимодействие с международным сообществом, развитие сетевого взаимодействия среди НКО. А сами инфраструктурные функции будут все чаще выполняться не только инфраструктурными организациями, но и игроками, представляющими другие сферы деятельности (вузами, банками, IT-компаниями и т.д.). Это означает, с одной стороны, что инфраструктурный сегмент будет становиться все более размытым, а с другой – что будет формироваться сложная экосистема поддерживающих организаций.  

Можно предположить, что на горизонте следующих 5-10 лет инфраструктура будет поступательно развиваться примерно теми же темпами, что и раньше.

Безусловно, текущий кризис повлияет на темпы создания инфраструктурных организаций. Однако по аналогии с кризисами 1998 и 2008 годов можно утверждать, что через 2-3 года после стабилизации наступит очередная фаза активного развития инфраструктуры. Не исключено, что это может произойти и раньше, поскольку текущая беспрецедентная ситуация как никогда остро ставит перед сектором вопросы эффективности и долгосрочной устойчивости. И роль инфраструктуры здесь сложно переоценить.  Да, вероятно, произойдет временный откат назад. Инфраструктурные организации могут сократить масштабы и объемы деятельности и сфокусироваться на критически важных для сектора задачах. Но исследование показало, что устойчивость этих организаций в целом относительно высокая, даже несмотря на то, что основными источниками их финансирования являются государственные, региональные и муниципальные гранты и субсидии. Без сомнения, здесь пригодится и опыт прохождения предыдущих кризисов. Более того, после выхода из пике рядовые некоммерческие организации могут стать драйверами развития инфраструктуры и продвижения ее значимости в донорском сообществе.  

Наконец, ключевой вызов заключается в позиционировании инфраструктурных организаций внутри самих себя (самоопределение как сегмента и восприятие себя как части единой экосистемы) и внутри сектора в целом. Без реального осознания и признания ценности и роли инфраструктуры сложно продвигать вопросы ее развития и тем более привлекать стратегических доноров и инвесторов в непростые времена. Именно поэтому сейчас особенно важно уметь договариваться, быть открытыми к коллективным инициативам и поддерживать друг друга.