Говорить словами про это получается плохо, попробую записать. Про Холокост и рак. Разные обстоятельства, разные причины, и очень близкая, как мне кажется, суть. Человек оказывается в нечеловеческих условиях, из которых выход поначалу видно только один — дымом из трубы. Поезд в один конец, и ты никогда не знаешь, когда твой порядковый номер окажется в списках. «Эшелон уходит ровно в полночь, эшелон уходит прямо в рай».

Читаю сейчас книгу Примо Леви «Человек ли это?». Можно ли остаться человеком, когда ты пухнешь от голода и жажды, отрезан от всего родного — близких, дома, даже своих вещей. Когда тяжелые условия жизни, изнурительная работа и постоянные унижения стирают с человека все человеческое. И ежеминутный страх смерти. Я читаю Примо Леви, а перед глазами отделение трансплантации костного мозга, где я когда-то подолгу сидела возле крохотных окошек стеклянных аквариумов моих друзей. За стеклами дети пухли не от голода, но от гормональной терапии. Не имея сил поднять голову — после сжигающей изнутри химиотерапии. Там месяцами живут отрезанными от школ, домов, друзей. Даже от любимых игрушек — в стекленном аквариуме ничего лишнего. Многие ли вышли оттуда? Нет. Это самое страшное (после реанимации) отделение. В других жизни больше. Да, большую часть лечения от рака можно ходить, общаться, иногда даже отпускают из больницы домой. Но раздражение на фоне гормональной терапии, боль от бесконечных манипуляций (уколы, пункции, операции), количество запретов, которые невозможно запомнить (нельзя хлеб, чай, орехи, плавать, дышать строительной пылью, поднимать с пола упавшие вещи и тд и тп…) — делают жизнь мало похожей на человеческую. А желтую звезду заменяет маска на лице.

Благодаря свидетельствам людей, переживших Холокост, мы знаем, что человеком можно оставаться несмотря ни на что. Есть очень для меня важное исследование о резильентности — о сопротивляемости людей тяжелым ситуациям. Как сохраняли силу духа в лагере уничтожения? Я думаю, опыт евреев во время Холокоста схож с опытом тех, кто сталкивался с раком, кто был на войне, жил на улице. В исследовании о резильентности способа выжить три: вера, творчество и юмор.

В последние дни, с тех пор как начали работать выставки Маржаны и детей фонда «Подари жизнь», мы часто возвращаемся к разговору о том, что для столкнувшихся с тяжелой болезнью детей,творчество становится способом выжить. Я имею в виду не медицинское «выйти в ремиссию», а сохранить себя, остаться собой. Катя Марголис как-то писала в каталоге одной такой выставки, что в окноотделении творчество становится хлебом насущным. Так есть сегодня, так было во времена Освенцима. Посмотрите работы, которые рисовали еврейские дети на занятиях с Фридл: http://one-way.livejournal.com/525564.html

Сегодня Катя подарила мне книжку на итальянском, но даже не зная языка все понятно. Вот маленький рисунок из этой книжки: