«Мы не умели умирать без страха». Рассказ главы «Союза участников боевых действий в Чеченской республике»


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Дело было давно. Кажется, осенью. Мы встретились в столичной лапшичной Doodles с Сашей Гезаловым, коллегой по общественной работе в колониях. Саша — москвич уже несколько лет, а я в Москве по делам. Тут подошел и Матвей Масальцев, которому Саша меня и представил. Матвей — редактор журнала «Филантроп», и как-то мимоходом Саша предложил что-нибудь написать для журнала о моей общественной службе. Я руковожу небольшой организацией, оказывающей социальную помощь ветеранам боевых действий и родителям погибших при исполнении служебных обязанностей военнослужащих — в основном, это родители солдат срочной службы, погибших в горячих точках.

Даниил Гвоздев (слева) со свои тренером Игорем Виссарионовым на 20-летии спортивного клуба «Братишка»

Даниил Гвоздев (слева) со свои тренером Игорем Виссарионовым на 20-летии спортивного клуба «Братишка»

Идея написать долго была лишь идеей, а потом стала мечтой, но осуществлять её я не торопился. Темы как таковой не было. А недавно вот закончил чтение  книги протоирея Николая Агафонова «Неприкаянное юродство простых историй». Меня очень тронули слова одного героя книги, отца Дмитрия, в разговоре со своей учительницей. Дело было в 2003 году, учителю отца Дмитрия тогда исполнилось лет 70.

— Почему мы, которые учили и воспитывали других детей, со своими не можем найти общего языка? Почему они бывают такие злые?

— Я Вам Мария Ивановна, скажу банальную вещь, но, на мой взгляд, верную. Ваше поколение обокрало детей, отняв у них Бога, а теперь вырастают обкраденные внуки, и они, сами того не ведая, мстят родителям за своё безбожное детство.

— Но ведь мы не были такими в детстве, хотя тоже практически без бога выросли.

— Нет, Вашему поколению больше повезло. Над Вашими люльками матери и бабушки ещё пели молитвы.

А я ведь тоже из такого поколения, обкраденный.

В 1996 году я вернулся с войны. Мне повезло уже в том, что я вернулся. Я был крайне рад этому обстоятельству, рад так сильно, что потерялся в жизни на 8 долгих месяцев. Почему долгих: за это время я получил срок, срок по двум уголовным статьям, а статьи были серьезные. Кража группой лиц в сговоре и хранение, передача оружия и боеприпасов.

Повезло еще раз, видно Бог берёг, — следствие длилось долго, сначала благодаря подельникам я был свидетелем, но позднее перешел в разряд обвиняемых.

Ещё до задержания, месяца за два, я понял: то, чем занимаюсь — какая-то моя ошибка и платить за всё это придётся.

Я отошел от своих и начал практически заново, — в конце 1997 года создал при помощи телеканала ВИД и продюсера Сергея Кушнерёва, при содействии «Комитета Солдатских матерей» и председателя комитета в Карелии Валентины Вонти общественную организацию «Союз участников боевых действий в Чеченской республике».

Мы помогали и нам помогали. Инициировали первый в России и Карелии Закон «О льготах для участников боевых действий в Чечне, проживающих в республике Карелия». Тогда, еще будучи не осужденным, я поступил работать в подростковый клуб на должность «педагога-организатора», клуб мы с товарищами по прошлой службе переквалифицировали в военно-спортивный, даже сменили название, из «Онежца» он стал «Братишка». Сейчас это один из самых крупных и известных клубов патриотической направленности в Карелии. Наш «Союз» помогал устанавливать «Обелиск погибшим в Чечне», мы организовали помощь семьям погибших в Чечне солдат, принимали участие в сборе информации для первой «Книги памяти», автором которой была Людмила Соловьева. За год я сделал столько работы, сколько хватило, чтобы поменять себя и свою жизнь.

Но следствие подходило к концу, назначили суд, судья дал мне ниже низшего предела по двум статьям, а это было пять лет и шесть месяцев реального лишения свободы. Я был готов к такому повороту и принял это как расплату за ошибки, но уже через месяц Верховный суд, — видимо, учитывая мою общественную работу и слова двух общественных защитников, — изменил решение городского суда и дал мне отсрочку приговора.

Это решение суда стало для меня стимулом к работе, я принял его как аванс от Бога. Тогда я, наверное, впервые зашел в Храм осмысленно. Сказать, что я поверил в миг, будет неверным. Я не видел Бога как нечто материальное, физическое. Я просто поверил, что за каждое дело нам воздастся. Я вспомнил своё юношеское хобби — рисование — и поступил в училище на специализацию художник росписи по дереву, очень захотелось научится писать иконы.

Тогда же мне на глаза попалась «Книга памяти» «Комсомольской правды». Там были такие слова о тех, кто принимал участие в Чеченской войне, о её причинах и последствиях: «1 января мы поднимали бокалы и говорили тосты, а там гибли и гибли молодые парнишки… мы же тогда целые поколения своих детей „вырезали под нож“».

Когда я читал слова отца Дмитрия об обкраденном поколении, я вспомнил и эти слова, написанные в книге памяти «Комсомольской правды».

Вспомнил, как однажды мы ехали с какого-то собрания, нас было человек 15-20, и мы заняли почти всю заднюю площадку троллейбуса. Тогда еще не был принят наш закон о льготах для участников боевых действий в Чечне. Мы ездили в транспорте, показывая гордо страничку военного билета с надписью «Принимал участие в боевых действиях», однако нас обычно прогоняли из автобуса, частенько приговаривая на глазах у пассажиров что-нибудь о «халяве и молодости».

Вот и в этот раз контролер, подойдя к первому из нас и прочитав информацию в военном билете, сказала грозное: «На выход, у вас льгот нет». Потом она прошла к следующему и увидела то же самое. Ещё один, ещё и ещё — и она уже удивленно и, как мне показалось, со слезами на глазах немного тише повторила: «Боже, мальчики, сколько же вас там…» Развернулась и ушла в начало троллейбуса, а мы спокойно доехали до своей остановки.

Но я понял, что она имела в виду под этим «… сколько же вас там». Никто здесь даже и не представлял, сколько нас там было тогда, в зиму 1995 года входивших в Грозный, под крылом Господа и командиров. Тогда нам было по 18 лет, и мы не умели умирать без страха.

Я понял, что моя работа, пусть она называется общественная, нужна не только мне, она нужна многим из тех, кто тогда, сжимая в кулак алюминиевый крестик сидел в окопах под Шали и молил Бога о здравии родителей и помощи Божьей. И вот мы все, обманутые войной и собственным государством, вернулись домой, после своих 18, многие с седыми волосами и неумением жить мирной жизнью. Кто-то запил, кому-то «повезло» больше, — попал в колонию, кто-то попробовал уйти в себя и замкнуться, — наркотики, компании из минутных друзей, драки и как следствие ответственность за свои дела.

Целое поколение, «вырезанное под нож», неумело пыталось вникать в мирную жизнь и никто не мог, да и не хотел, помочь. Только к 1999 году наш «Союз» стали принимать всерьез, тогда «Союз» объединял около тысячи ветеранов боевых действий, а ребята всё шли и шли.

Тогда же впервые мы собрали подарки для ветеранов боевых действий, отбывающих наказание в колониях Карелии. Их было около 24 человек, в основном за с драки, убийства и наркотики.

Мы приехали поздравить их с 23 февраля, с Днём защитника Отечества. После первого визита мы стали появляться в Колонии постоянно, тогда произошло и моё первое знакомство с Александром Самедовичем Гезаловым. Теперь Саша эксперт в своём деле, он «профессиональный сирота» и «отпетый помощник детям». Не перечесть, скольким он помог обрести веру в себя и в новую жизнь. Я думаю, что и в моей жизни он сыграл роль значительную. Иногда не важно, что ты сам сделал, иногда важно, куда ты сумел направить человека, — может простым словом или новым знакомством. Как говорят, словом можно убить, но еще словом можно вернуть к жизни.

Саша — один из тех, кто своими делами направил меня. Я стал учиться возвращать к жизни словом. В день, бывало, обращались до десяти бывших солдат, теперь уже в 20 лет ставших ветеранами. Их вопросы были не о льготах, а о жизни.

Тогда, наверное, было самое хорошее время для государства, чтобы исправить ошибки, но оно не спешило, и у нас в «Союзе» вечерами было много народу — кто-то приходил рассказать, а кто и послушать. Стало ясно, что просто «оказать материальную помощь» или «показать статью закона» — неверно. Я разработал целую стратегию по работе с теми, кому воспоминания не давали спокойно спать.

Впервые тогда мы привлекли к нашей работе интернет. Основной идеей было оторвать парней от алкоголя, занять их время (как жаль, что в то время ещё не было социальных сетей).

«Союзу» удалось найти помощника — «Ростелеком» дал возможность для ветеранов работать в интернет-центре бесплатно, многие воспользовались тогда этой услугой. Мы старались — иногда уговорами, а иногда и собственными примерами — вытягивать парней из «омута красивой жизни».  К нам стали обращаться родители ребят, мы ездили по квартирам, разговаривали и разговаривали.

На что тогда я жил, мне до сих пор неясно. Какие-то деньги получал как педагог-организатор, а еще подрабатывал охранником склада горючих материалов. Много сил придал небольшой Храм имени святой Великомученницы Екатерины в Петрозаводске. Этот старенький Храм почти в центре города был незаметен, и службы в нем были тихие и размеренные. После каждой службы я выходил с чувством, что всё делаю верно, что моя работа нужна и необходима.

Сначала на ветеранов боевых действий в Чечне внимание обращали чаще участковые милиционеры и врачи, чем политики и государственные служащие. Но времена менялись, и вот уже политка пришла и к нам. Перед очередными выборами нас собрал один из офицеров, ветеран боевых действий.

Гость — кандидат в депутаты Законодательного собрания, место сбора — общество инвалидов, тема «знакомство с кандидатом». Накрытый стол, чай, печенье, бутерброды и водка. Это был мой первый шаг назад! Тогда я был просто обязан развернуть пацанов и уйти, но я принял предложение и мы вступили в политику.

Каждые выборы нас использовали, а потом забывали. Точнее помнили, но не всех, а лишь конкретных людей, — тех, кто собирал людей на голосование, на встречи, на беседы, кто уговаривал голосовать именно за этого кандидата. На самом деле, большому количеству ветеранов ни один кандидат не в силах помочь.

Однако определенная польза от участия в политике была. При помощи уже избранных  депутатов в Карелии всё-таки приняли закон о льготах для участников боевых действий в Чечне и несколько поправок к нему. Во время каждых выборов мы успевали сделать что-нибудь нужное, — инициировать создание реабилитационного центра при госпитале ветеранов войн, доплату от республики родителям погибших ребят, обелиск… Мы научились использовать политику в общественной работе, и нас перестали использовать. Теперь уже мы диктовали условия.

Даниил Гвоздев на полумарафане "Айс Онего"

Даниил Гвоздев на полумарафане «Айс Онего»

Вскоре меня самого пригласили работать в большую коммерческую структуру, далекую от политики и общественной работы, и я выпал из общественной жизни на два или три года. Но потом снова, после долгого перерыва, зашел в Храм. В голове промелькнула вся моя работа, оставленная ради коммерческого интереса, люди подхватившие идею и сделавшие себе на этом политическую карьеру, парни которые приходили тогда в «Союз», а теперь оставшиеся ни с чем, — вроде бы как снова их обманули, но обманули уже свои в доску, такие же как они ветераны. Дома я обсудил своё возвращение с женой, — а у нас же была большая семья: двое детей и двое взрослых — и получил согласие.

Основной работой снова стал «Союз», мы снова начали собираться вместе, но уже только те, кому это было необходимо, кто чуял душой нужность свою. Мы полностью изменили сайт, социальная помощь и юридические вопросы стали главным в работе интернет-издания.

На работу с зарплатой я уже ходил автоматически, работу исполнял, но не считал её важной. Время менялось и поменялись мы, нам уже под 40 лет. Снова гремит война, теперь она еще ближе. Я замечаю, что работа общественных организаций ветеранов боевых действий больше интересует политические партии. Мне это не интересно, поэтому я почти зацикливаюсь сейчас на работе нашего сайта, стараюсь писать там не только о новых льготах и социальных гарантиях, но и о Боге и характере человека, недавно сайт стал привлекать ребят-мусульман, уже есть несколько статей о прочтении Корана. Я уверен, что почти каждый сорокалетний ветеран еще в душе тот самый солдат с алюминиевым крестиком в кулаке, которому зачастую нужна помощь, которого необходимо направить на верную дорогу, помочь советом и дружеским хлопком по плечу. Чтобы не чувствовать себя одиноким, чтобы понимать, что есть поддержка. Нужно показать: «я смог, сможешь и ты». Рассказать свою историю. Это поможет не сорваться другому.

Сейчас сайт наполняется не только ответами на вопросы о социальной защите и льготах, мы стали ставить простые заметки о выходе из депрессии, о том что такое стресс и как с ним бороться, мы разложили подробно Библейские 10 заповедей (в этом нам оказал помощь портал «Православие и мир»).

 

В чём основная работа сайта сейчас, когда ветеранам первой Чеченской уже по 40 лет, а афганским ветеранам и того более? Мы сейчас стараемся помочь уже взрослым людям уйти от воспоминаний военных лет и сделать упор на мирную жизнь. К сожалению, у ветеранов боевых действий, практически у всех, есть одна большая проблема — неумение договариваться. Может быть, это осталось от того самого права, выданного на войне вместе с автоматом, —права устанавливать свои правА . Никто не объяснил им, что в мирной жизни есть возможности договориться и без железа в руках. А мы пытаемся вернуть эту веру, через простые посты и комментарии из интернета, веру в себя, в свои силы а не в силу оружия! И знаем, что у нас получается. Недавно на почту пришло письмо, в котором девушка просила совета: «Моего друга избил сосед, он ветеран Афганской войны, друг подал заявление в милицию, но сосед приходит и угрожает, как нам быть в этой ситуации? Ведь он же ветеран». Такой вопрос нас немного удивил, мы же как раз должны защитить ветерана, а к нам обращаются совсем по другому поводу, — помочь предотвратить беду, суметь договориться. Значит, нам верят и мы можем помогать. Такие письма, конечно, придают сил!

Сейчас сайт, как и сама организация, существуют только лишь на мои личные средства. Попытки бати поддержку в различных фондах и даже политических партиях успехом не увенчались, — слишком мал электорат, видимо, или «тема не горит». Наша организация перестала финансировать некоторые совместные проекты. Зато у нас появились друзья по всему миру, например в Финляндии наш ветеран создал группу в социальной сети для сбора и оказания помощи нуждающимся в России, — теперь мы вместе делаем самостоятельные проекты.

Сейчас я задумал изменить работу сайта, позволив участникам обращаться с вопросами  в режиме онлайн, есть идея привлечь к работе сайта психологов и психотерапевтов, хотелось бы установить на сайт побольше возможностей, привлечь к работе сайта как можно больше ветеранов, чтобы каждый смог  своим примером, своими ошибками или победами помочь другому.

Если вдруг кто-то посмотрит наш сайт и захочет помочь, общественная организация «Союз-В» ответит на любой интересующий вопрос. И, конечно, примет как помощь, так совет и учение.

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий