Это история Егорки и Марины Кадыровой, в прошлом – добровольца благотворительного фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам». Очень личная история нежной дружбы между девушкой и маленьким мальчиком.

Елена Базанова: Марина позвонила мне в первый раз, когда ей едва-едва исполнилось семнадцать, с просьбой принять ее в команду больничных волонтеров. Мне пришлось отказать – по правилам, волонтер, работающий в больнице, должен быть совершеннолетним.

Сколько таких звонков на моей памяти! Как правило, они не перезванивают, хотя мы приглашаем кандидатов приходить на командные встречи и семинары еще до того, как они по возрасту смогут стать волонтерами.

Но этот случай особенный. Марина не забыла о своем намерении и позвонила, когда ей исполнилось восемнадцать.

Были потом еще какие-то организационные сложности, сейчас уж не вспомнить. Она дождалась, преодолела. Упрямая девочка. Настоящая. Не особенно разговорчивая. Не из тех, кто легко и красиво на собеседовании говорит о намерении “спасать невинные детские души”, “дарить праздник обездоленным сиротам”.

Ниже — ее рассказ о том, что уже сделано, прожито и о том, что сейчас. С  разрешения Марины я поместила внутри рассказа кусочки из ее дневника.

Без лишней мишуры

Почему я туда пошла? Я хотела изменить мир. Но не так, как вы могли бы подумать. Не весь мир. Не мир сам по себе. Я хотела изменить мир хотя бы для одного человека.

Материально помогать мне не хотелось.  Да и нечем.

Не теряя времени зря, я нашла то, что как мне казалось, было нужно. Это было то, к чему я так стремилась – прямой контакт с тем, кому я помогаю. Без сбора вещей, денег, без лишней мишуры. Только я и мои старания, которые я могу отдать человеку в этот день. Уход за детьми-сиротами в больницах города.

Мне это подходило практически по всем параметрам, кроме двух. Первое – дети в больнице часто меняются, а мне хотелось приходить туда, где будут одни и те же дети, чтобы не было этого горького чувства расставания.

Второе – тогда я ещё не достигла возраста, при котором меня могли принять в больничные волонтёры. Пришлось ждать больше года.

Но я дождалась. Меня наконец записали на собеседование, которое я успешно прошла. Оставалось только сдать все нужные анализы и окончательно выбрать больницу.

Выбор больницы

Перед каждым волонтером, прошедшим собеседование в команду, стоит вопрос, какую именно больницу он будет посещать. Сейчас я думаю, что было бы, если бы я ошиблась в выборе: я могла пойти в инфекционку, где дети-младенцы лежали по несколько недель. Я могла бы также пойти в отделение для сирот другой больницы, куда дети попадают после изъятия из семьи или с улицы, проходят там обследование, чтобы потом отправиться в детский дом. Но была еще одна. Та, где дети лежали подолгу, часто с тяжелейшими травмами и нарушениями, вплоть до отсутствия рук или ног.

К тому времени я уже прочитала повесть Рубена Гальего «Белое на чёрном», где он пишет о своей жизни в советских детских домах для детей-инвалидов. У этого человека нет ни рук, ни ног. Но он выжил. И написал по настоящему талантливую книгу.  Мне не было страшно видеть сильно изувеченных детей. Не знаю, почему.

Итак, я выбрала… Возможно, это была судьба. Ведь если бы всё сложилось иначе, я так бы и не повстречала Егора. Именно в этот коротенький период – с конца зимы до середины весны — в больнице находился он. Ни до, ни после его там не было.

Егорка

Ему было пять. Сперва он показался обычным мальчиком: светлые волосы, черные глаза, слегка крупноватая головка. Он сидел на ручке инвалидной коляски и играл с водопроводным краном в своей палате.

Ножки совсем худенькие, как спички, с аппаратами Илизарова. Сильные ручки, которыми он активно орудовал и которыми поднимал своё тельце. Очень сильные. Возможно, даже сильнее, чем у меня.

Теперь я знаю: этот мальчик со светло-русыми волосами, черными глазищами-звездами и незабываемой жизнерадостной улыбкой бывает шаловливым, иногда капризным. Но он совсем не злобный, и с тем, кто с ним добр, пытается поделиться всем, что у него есть. Добрый, неунывающий Егорка.

Начали взаимодействовать, привыкать друг к другу. Сначала я ездила туда раз в неделю, как и многие. Но вскоре уже каждую свободную минуту я мчалась к нему, если он был в больнице.

Мы стали очень близкими и сильно привязались друг к другу. Мы вместе ели, вместе «мылись», вместе играли, гуляли по территории больницы. Я стала  замечать, что он уже не только от меня ждал внимания, но и сам с радостью делился тем, что у него было: конфетами, сладостями, оставшимися после ужина, игрушками и т.д.

Из  дневника:

Отношения с Егором перешли на какой-то новый, особенный уровень. Я поняла, что я прихожу уже не просто “к детям в больницу”, я прихожу к нему. И он реагирует на меня совсем иначе, не так, как это было раньше. Он уже знает, что я вернусь и буду с ним. И всякий раз, как кто-то из взрослых — мам, медсестёр, других волонтёров, хочет с ним что-то проделать, он говорит: «Нет, а можно это Марина сделает?» Например, помыть его, подстричь ногти, посидеть с ним.. список можно продолжать бесконечно.

Привет, любовь моя

Через несколько месяцев его выписали… И я его потеряла.

9 месяцев я его разыскивала, а когда нашла в другой больнице, поняла, что лучше, чем личное участие, поддержка на протяжении жизни, я ему ничего не дам. Поняла, что не могу больше приходить и уходить к разным детям, ничего, кажется, толком им не давая. Я думаю, что давать по-настоящему можно только адресно, конкретному ребёнку.  Только тогда моя помощь скажется на судьбе конкретного ребёнка, а не пройдёт мимо, как бывает с “помощью сиротам вообще”.

Перед нашей встречей я очень волновалась. Мне было отведено не более часа, так как после этого Егорку увозили обратно в интернат. Больше всего меня мучил вопрос: не забыл ли он меня? Почти год не виделись. А волонтёров в его жизни было достаточно, разных, постоянно меняющихся.

И вот этот момент настал, я пришла. Вхожу, иду по коридору… Вдруг сзади меня кто-то окликает. Я слышу до боли знакомый голосок: «Привет, любовь моя!”

Я оглядываюсь и вижу в конце коридора мальчика на коляске, который несется ко мне во весь опор. Сложно описать мои чувства, которые были в тот момент. Он кричит мне! Он меня помнит! Он едет ко мне на коляске, а я бегу к нему.  Я сажусь у его коляски на колени, он берёт меня за руки. Мы смотрим друг другу в глаза. Я снова вижу эти глаза-звёзды.

Из дневника:

Так и прошла эта долгожданная встреча после долгой разлуки. Сложно передать все эмоции, которые меня наполняли. Он не только впустил меня в своё сердце ещё сильнее, он меня из него и не выпускал.

Потом мы вместе с ним начали вспоминать, как были в той, прежней, больнице, все наши маленькие события и приключения. Например, как он нечаянно описал меня через съехавший памперс и как мы весело «бегали» и искали мне другие штаны.

Гостевой режим

Из больницы Егорку увезли в детский дом. А в детский дом этот не пускали не только “людей с улицы”, но и волонтёров. Детский дом не московский, из области. Ехать туда долго…

Из дневника:

Егор спросил меня, приеду ли я к нему в интернат. Я сказала, что попробую. Должна ли я ему обещать то, о возможности чего я точно не знаю? А если я верю в эту возможность, и верю, что иначе не должно быть?

Очень тяжело, долго и почти безнадёжно я пыталась пробиться в этот детский дом. Шансы были равны нулю. Я почти потеряла надежду. Было много звонков, переговоров, я даже встречалась с директором. И только спустя продолжительное  время мне удалось договориться и начать навещать Егора.

Как я была рада! И он был рад. Я стала ездить в этот город каждые выходные и всё время проводить там. Мы ели за одним столом, в тихий час нам разрешали вместе погулять. Готовились к школе, играли. Я давала ему ласку и любовь, и он мне отвечал любовью.

Из дневника:

А сегодня я привезла Егору специальную мозаику, которую нужно наклеить на игрушечную корону. Во время тихого часа мы её мастерили. Вот радость-то была! Целый день потом её не снимал. Я осталась до вечера, была уставшая, сидели на диване и смотрели какой-то фильм. Егор забрался ко мне на колени. В короне. И так мы вместе потихоньку начали засыпать ..

Потом мне стало интересно, кем хочет стать Егор, когда вырастет.

— Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

— Королём.

Вот он, мой маленький король. Короли всё могут. Пусть он маленький брошенный мальчик, который не может ходить. Пусть. Всё равно он король.

Я понимала, что в рамках специального учреждения мне сложно ему дать больше, чем я даю, поэтому я обратилась в органы опеки. Там мне предложили оформить гостевой режим, чтобы я могла Егорку забирать и показывать ему мир, который вне стен детского дома.

Так я оформила гостевой режим. Это позволило мне свободнее посещать мальчика в детском доме и больнице, когда он там находился, и дало право брать его на прогулки.

Я планирую быть его спутником всю его жизнь. Всегда оказываться рядом, когда у него будут трудности, всегда разделять каждую его радость.

Я уже заметила, что когда ему больно — больно мне, а когда он смеётся, то хорошо на душе и у меня… Но больше всего я буду счастлива, если он найдёт настоящую семью.

Из дневника:

— Когда ты выйдешь замуж, я буду по тебе скучать. (через полминуты) Не выходи замуж. (ещё через полминуты) Я женюсь на тебе, когда вырасту. Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

Блаженная улыбка. Без слов.

За полдником он отдал мне своё молоко и поделился вафлей, сказав:

— Это тебе на дорожку, скушаешь.

Может, я и не слишком многим ему помогу в жизни, но кое-что всё-таки я сделаю. Я  очень надеюсь, что в его голову никогда не забредёт мысль, что он никому не нужен.