Первый этаж больницы святителя Алексия – паллиативное отделение. Оно мало чем отличается от обычного: те же палаты, светлый длинный коридор, подоконники заставлены цветами, та же тишина. Непривычными кажутся головные уборы медсестер, как у сестер милосердия в фильмах о дореволюционной России, иконы и запах, не больничный, хлорки и лекарств, а болезненный, больной. В коридоре стоят несколько колясок, на спинках черным маркером выведено «паллиатив». В одной из таких, вытянув пухлые ноги, сидит пожилая женщина. Бесцветное морщинистое лицо обвязано платком. Женщина смотрит в окно. За окном – февральский хмурый день, широкое полотно Ленинского проспекта и через дорогу, ровно напротив, бутик модной одежды. За витриной стоит манекен в вызывающе красной шляпе и как будто смотрит на женщину в ответ. Так, застывши, они могли бы переглядываться целый день.

В больнице святителя Алексия при поддержке фонда «Живи сейчас» находится служба помощи людям с БАС (боковой амиотрофический склероз). БАС — редкое и неизлечимое заболевание, при котором происходит поражение двигательных нейронов. Гибель нейронов приводит к параличам и последующей атрофии мышц. Атрофия мышц приводит к смерти. Причины возникновения и развития болезни неизвестны, поэтому ее нельзя остановить, но можно повысить качество жизни больного. Фонд «Живи сейчас» делает это разными способами: организовал выездную службу помощи в Москве и Санкт-Петербурге, проводит конференции и семинары. А в августе 2016 года фонд совместно с православной службой помощи «Милосердие» создал группу особенных волонтеров.

Они приходят к больным домой или, как сейчас, в больницу, играют на музыкальных инструментах, поют для них и вместе с ними. Это называется использование музыки для помощи.  Она не лечит тело, но, говорят, лечит душу.

«Петь пришли?»

Антона, Ксению и Надежду встречает старшая медсестра. «Давно у нас не были. Хорошо, что пришли, молодцы». Кто-то из персонала уже знаком с ними, улыбается, другие смотрят с недоумением и полушепотом спрашивают друг у друга: «Зачем пришли? Петь пришли?». Волонтеры будто не замечают оживление вокруг, у них своя работа: настроить инструменты и решить, что будут исполнять. Они почти не готовят репертуар заранее. Объясняют, что это не концерт, что ориентируются в первую очередь на предпочтения пациентов. Сначала споют что-нибудь народное, или праздничное, а потом обычно пациенты расслабляются и просят свое, из молодости, для души.

Антон играет на гитаре, Ксюша – на народной арфе, в руках у Надежды стальная сфера – глюкофон. Этот необычный инструмент состоит из двух чаш, на одной расположены лепестки, на другой — резонирующее отверстие. В обращении он не хитрее барабана: постукиваешь по лепесткам палочками, и возникает острый чистый звук, причем ноты подобраны таким образом, что сфальшивить невозможно. Такие инструменты, настроенные на определённые ноты звукоряда, волонтеры приносят специально для пациентов, чтобы они не просто слушали, но участвовали. Вовлеченность больного в процесс – одна из главных заповедей музыкотерапии, а еще бодрость и не сходящая с лица волонтера улыбка. Такими, посреди болезни жизнеутверждающими, Антон, Ксюша и Надежда ныряют в первую палату.

Музыкальная терапия как профессия

В России музыкальная терапия началась с образовательного портала МузТерапевт.Ру. В 2013 году его открыла Алиса Апрелева, аккредитованный музыкальный терапевт, руководитель клинической практики студентов Berklee College of Music (Бостон, США) и эксперт фонда «Живи сейчас».

Алиса Апрелева

Алиса рассказывает, что музыкальная терапия – это вспомогательная медицинская профессия. Специалист использует музыку в немузыкальных, терапевтических целях, для работы над физическими, эмоциональными, когнитивными, коммуникативными навыками пациента. Внешне это может выглядеть как обычная игра на гитаре или пение старых песен из кинофильмов. Но на самом деле цель — укрепить мышцы гортани, что возможно облегчит дыхание, поможет контролировать слюноотделение, дольше сохранять речь или восстановить ее, например, после инсульта.

В случае людей с диагнозом БАС это пока предположение, исследованием которого эксперт фонда «Живи сейчас» Алиса Апрелева планирует заниматься в ближайшее время.

На западе музыкотерапия – отдельное образование на уровне бакалавров, магистров, докторов. Это пять семестров практики, больше тысячи часов интернатуры и сертификационный экзамен.

На выходе музтерапевт должен владеть гитарой, фортепиано, вокалом, перкуссией и обязательно навыками из сферы медицины, гериатрии, то есть ухода за пожилыми людьми, дефектологии, что помогает взаимодействовать с особыми детьми и взрослыми, психологии, психотерапии, неврологии. В США, где училась и работает Алиса, профессия существует более 60 лет. На сегодняшний день там около пяти тысяч сертифицированных музыкальных терапевтов. Часто музыкотерапию как метод поддерживающей терапии покрывает государственная страховка. Выделяются средства на то, чтобы штатный либо посещающий музыкальный терапевт был в школах, в домах престарелых. Неврологическая музыкальная терапия используется наряду с физиотерапией и другими видами реабилитации. «Я не могу сказать, что это стандарт практики, что музыкальная терапия есть везде в Америке, но она очень распространена и все больше входит в медицинскую среду. Я, например, работаю в онкологии, причем даже не в больнице, а в клинике, типа нашей поликлиники, куда люди приходят на химиотерапию», — рассказывает Алиса.

В России такого стандарта образования не существует, но всегда были педагоги, психологи, психиатры, которые применяют музыку терапевтически. Усилия этих людей объединил ресурс МузТерапевт.Ру. Одна из его задач – образовательная. Алиса говорит, что подготавливать полноценных специалистов, давать им полный курс музыкальной терапии, как это делается на Западе, у нас в стране сейчас невозможно. Но можно сфокусироваться на конкретной сфере применения, например, работа с детьми в детдомах или с пациентами паллиативных отделений. По этому принципу в июле прошлого года прошла школа-практикум, организованная фондом «Живи сейчас». В ней приняли участия 16 человек, люди разных специальностей, от медсестры в детской реанимации до профессиональной певицы. 12 выпускников школы стали музыкальными волонтерами. За полгода они 17 раз ездили в семьи и 6 раз посетили больницу.

Территория радости

Существует распространенное мнение о том, что музыкальная терапия – это то же самое, что музыкальная психотерапия, когда музыка помогает справиться с внешними проблемами, такими как раздражительность, стресс, чувство разочарования. Алиса объясняет, на самом деле это не так. Музтерапевт может работать в том числе с физическими симптомами. Если сделать снимок головы человека в тот момент, когда он слушает музыку, можно увидеть, что активизируются множественные участники мозга: кора головного мозга, лобно-височные доли, миндалевидное тело, которое отвечает за эмоции, ствол головного мозга, отвечающий за восприятие ритма. Это говорит о том, что даже при органических повреждениях, как деменция или черепно-мозговые травмы, музыка может «обогнуть» поврежденные участки и произвести эффект на человека. Вырабатываются определенные гормоны, и больной чувствует себя лучше. Снижается тревожность, усталость и сонливость, насколько это возможно, забывается боль.

«В случае с БАС и вообще в любой медицинской ситуации, когда человек ограничен социально, очень важно предоставлять ему возможность выбора, — говорит Алиса. – Человек не может выбирать, быть ему больным БАС или нет, человек не может иногда выбирать, что ему есть, кто о нем заботится, кто его переодевает, но человек может выбрать, хочет он шейкер или ксилофон, зеленый шейкер или красный шейкер, медленную песню или быструю песню, и хочет он ту песню, которую знает с детства, или, может быть, он хочет написать новую. Очень большую роль играет импровизация в музыкальной терапии, потому что она позволяет живо взаимодействовать с человеком. Человек ударил один раз по барабану, и мы откликнулись, он предложил слово, звук – мы на него откликнулись. Таким образом, даже тогда, когда человек не может говорить, происходит невербальное общение с помощью музыки.

Мне нравится называть музыку территорией радости. Человек может побыть на этой безопасной защищенной территории какое-то время и получить внутренний ресурс, для того что дальше справляться со своей болезнью».

«Катюша» и «Подмосковные вечера»

В палате высокие потолки, бледно-желтые стены и окно. Заняты три из четырех коек. Над ними таблички с фамилией, именем и отчеством пациента. Антон пропевает их на один манер, тянет гласные: «Здравствуйте, Ирина Анатольевна» или «Здравствуйте, Анна Матвеевна».  Пациентки встречают гостей удивленно, не сразу понимают, что от них хотят, а когда понимают, тут же по-женски поправляют волосы, ерзают на кроватях, чтобы принять позу покрасивее. Ксюша и Надежда садятся на свободную кровать, Антон ходит по палате, останавливается рядом с каждой пациенткой. Песни выбирают такие, которые женщины будут знать наверняка: «Катюша», «Клен зеленый», «Подмосковные вечера».

На ближайшей к двери койке лежит Анна Матвеевна. Лицо ее, хотя и усеяно морщинами, выражение имеет детское, восторженное. Только что ей сделали капельницу, через бинт на руке проступает насыщенно-красное пятно. Поддерживаемая медбратом, Анна Матвеевна садится и ростом становится такая маленькая, что ноги не достают до пола. «Что ты, дочка, я не умею», — отвечает она на предложение Надежды сыграть на глюкофоне. Та объясняет, что уметь необязательно. Анна Матвеевна, как тяжелую ношу, поднимает палочку над барабаном и как будто все свои силы отставляет на то, чтобы ударить. Анна Матвеевна слышит звук и удивляется, едва не хлопает в ладоши и переспрашивает у Нади: она ли это сделала, сама ли. Анна Матвеевна кажется счастливой.

В другой палате – Ирина Анатольевна, пожилая женщина, лежит, на вошедших волонтеров не реагирует. «Глубокая деменция», — объясняет полушепотом медсестра. Антон в который раз затягивает «Подмосковные вечера», остальные пациентки улыбаются, подпевают. Вдруг женщина начинает то ли петь, то ли оживленно рассказывать что-то. Речь у нее нарушена, поэтому не разобрать, но она продолжает. И даже после того как волонтеры уходят, в коридоре еще слышится этот без слов рассказ, который, кто знает, для других ли или для самой себя начала Ирина Анатольевна.

Потом третья, четвертая палата – в каждой не больше 15 минут, потому что пациенты устают и потому что надо успеть сыграть как можно большему числу людей, а времени только полтора часа.

Кто-то рад волонтерам с самого начала, кто-то в первые минуты смущается, сердится, делает вид, что не замечает. Но в конце концов даже самые, казалось бы, отстраненные благодарят, просят принять шоколадные конфеты – особая валюта больных –  и обязательно приглашают прийти еще.

Бах в детской реанимации

В больницу святителя Алексия музыкальные волонтеры ходят в среднем раз в месяц. Играют они, конечно, не только для больных с БАС, для всех пациентов паллиативного отделения, а вот домой ездят к людям именно с таким диагнозом. Чтобы пригласить к себе волонтеров, нужно просто оставить заявку на сайте фонда «Живи сейчас». Ксения Назарова объясняет: «В основном запросы приходят от людей, которые любят музыку, или от тех, кто играл сам в молодости и им приятно вспомнить это время. Иногда человек в музыкальном взаимодействии настолько раскрывается, что начинает делиться сокровенными вещами. А иногда бывает, что мы приходим, а нам говорят: «Извините, мы сегодня не хотим вас видеть» или «Сегодня я себя плохо чувствую». И мы обязаны уйти. Это нормально, состояние пациентов меняется очень часто».

Ксения — профессиональная певица с 10 –летним опытом работы в музыкальном театре. Когда она ушла из театра, то задумалась, как продолжить петь не только для себя и точно уже не для людей, которые купили билеты в большой зал филармонии. Начала искать социальные центры, наткнулась на сообщение Алисы Апрелевой о наборе музыкальных волонтеров, пришла и поняла, что всю жизнь искала именно это. «Никто не требует от нас идеального исполнения, но мы знаем: нельзя фальшивить, потому что возникает дисгармония в реакции слушающего. Это самый серьезный экзамен на профпригодность. Это более тесный контакт со слушателем и хороший вызов для человека, который всегда был на расстоянии от зрителя».

В команде музыкальных волонтеров сейчас 12 человек. Есть Мария, она работала медсестрой в детской реанимации. Мария говорит, что в те ночи, когда ставила детям Баха, никто не умирал. Есть в команде профессиональные психологи, которые всегда применяли музыку в терапевтических целях. Как, например, Ирина Сорочева и Валерий Тимофеев. Есть Антон Черепанов, любимец всех пациенток. Они то и дело заводят с ним разговоры и благодарно суют в карманы белого халата шоколадки. Антон — психотерапевт, долгое время помогал больным с нарушением психики. Он сам сочиняет песни, поет, владеет несколькими инструментами. Ксения называет его двигателем процесса.

Всех волонтеров объединяет вера в музыкальную терапию. Впрочем, это уже не вопрос веры. Алиса Апрелева говорит, что на Западе есть много исследований, доказывающих ее эффективность.

«Был такой случай: мы приходили к пациентке с БАС, у нее уже не работали руки и отнялась речь, — вспоминает Ксения. – А рядом с ней лежала пациентка с другим диагнозом, у нее руки работали. Я дала ей дотронуться до арфы, и дальше ее три минуты не было в это мире, настолько она погрузилась в ощущения, в звук. Потом я стала играть тихую импровизацию, чтобы люди могли отдохнуть. У пациентки с БАС подключен компьютер и она глазами общается с людьми: выбирает буквы на клавиатуре, чтобы показать нужное слово. Этот компьютер постоянно гудит, и ИВЛ тоже гудит. Когда музыка заиграла, было видно, что у нее расслабилось лицо, потому что этот гул, может быть, впервые за долгое время затих, пропал, и на смену ему пришла спокойная, уводящая за собой музыка»

Музыка остается

«До свидания, Юлия Игоревна», «До свидания, Елена Петровна», — Антон прощается так же, как здоровался, растягивая гласные. Волонтеры уходят из последней палаты и идут в сестринскую переодеться. В сестринской обед. Медбрат, мужчина средних лет, сначала мнется, сомневается, а потом просит у Антона разрешения сыграть на гитаре. Бьет по струнам, поддерживаемый Ксенией и Надеждой, затягивает украинскую народную про Галю, которая несет воду, и широко улыбается. Медсестры перебивают, просят «Катюшу».

«А вы к нам еще придете? Приходите обязательно, порадуйте наших больных!»