Горячее желание помогать


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Анна Барне — волонтер с огромным опытом, бывшая сотрудница Авиалесоохраны, добровольный пожарный Гринписа с десятилетнем стажем. Анна рассказала «Филантропу», откуда идет желание помогать, что самое сложное в волонтёрстве и о своей новой книге о добровольцах.

Анна Барне, фото из личного архива

О детских впечатлениях

В детстве я видела, что каждый день позади моего дома кто-то поджигает сухую траву, и она покрывается безобразными черными пятнами. Отец объяснил мне, что при поджогах сухой травы погибают мелкие животные и насекомые, сгорают семена растений, что это огромный вред для природы. С тех пор, если я видела, что возле дома горит трава, я снимала с себя куртку и бежала его тушить. Зеленый синтетический мех на моей куртке вечно был обгорелым, тогда я не знала ни о том, что детям нельзя тушить пожары, ни о том, что в качестве тряпки нельзя использовать синтетику. Но к счастью, все обошлось. Родителям я о своих «подвигах» не рассказывала. 

Возможно, что именно эти детские впечатления и привели меня к тому, что много лет спустя я сменила свою область деятельности и стала заниматься борьбой с лесными пожарами, хотя прежде много лет работала искусствоведом-экспертом в Департаменте культуры.

Сначала я занималась снабжением добровольческих пожарных групп, собирая средства через интернет, потом сама стала ездить на пожары. Я редко сама принимала участие в тушении, потому что пришла в эту деятельность тогда, когда мне уже было за сорок, и в основном я занималась именно организацией различных проектов, связанных с борьбой с природными пожарами. Всем этим я занималась в свободное время. Потом я слетала от одного журнала в командировку в Тыву и там впервые познакомилась с парашютистами-пожарными. Эта профессия до сих пор малоизвестна в России, а ведь это удивительные люди, настоящие герои, которые работают на самых труднодоступных пожарах. Они прыгают с парашютом вблизи лесного пожара, на грузовом парашюте спускают оборудование, а затем тушат пожар. Они месяцами живут в лесу в палатках и занимаются чудовищно тяжелой, но очень интересной работой. Вернувшись, я попросилась к ним в пресс-службу и проработала там четыре года, летая вместе с парашютистами в командировки в тайгу в Якутии, в Тыве, в Красноярском крае, в Забайкалье. Это было прекрасное время. 

Это слайд-шоу требует JavaScript.

О начале волонтерства

В 2010 году я стала волонтером пожарного проекта «Гринпис»,  я и сейчас очень дружна со многими людьми из этого проекта. Сейчас я делаю проект «Пожар.ру» — мы с друзьями занимаемся популяризацией работы пожарных-добровольцев, а также доноров крови, ведем просветительскую деятельность.

Я видела, как в России все начиналось буквально со сборов «на коленке» и  очень рада тому, что сейчас есть много НКО и что их количество растет, что сбор средств и отчетность становятся все более и более цивилизованными. 

О лете 2010

В 2010 году у меня возникло четкое ощущение, что ситуацию с пожарами надо исправлять самостоятельно. Оно возникло далеко не сразу — дым в городе я воспринимала изначально как забавное приключение и интересный фон для съемки. Это продолжалось до тех пор, пока я не увидела, что происходит там, где горит, увидела, как погибает лес, как страдают люди, которые живут рядом. Тотального равнодушия я не видела — видела, наоборот, горячее желание помочь. Как-то сразу рядом оказались единомышленники, мы вместе собирали средства на оборудование для групп пожарных-добровольцев, на пожарные плуги. До сих пор помню изумленные глаза лесников, когда мы привезли им первую в их лесничестве бензопилу – у них тогда вообще ничего не было, — а потом мы купили им пожарный плуг. И я хочу еще раз сказать спасибо тем жертвователям, которые тогда нам поверили и благодаря которым мы с моими коллегами по добровольчеству смогли сделать многие полезные вещи.

Это слайд-шоу требует JavaScript.

О работе в НКО

НКО может очень эффективно дополнять работу государства. В 2019 году у меня был очень интересный опыт работы на наводнении в Иркутской области, — я была координатором сразу нескольких благотворительных фондов и проектов, в том числе от фонда «Предание», «Справедливая помощь доктора Лизы», «Лавка радостей», а также представляла интересы ассоциации «Благополучие животных». Мне такое сотрудничество показалось очень правильным и экологичным. Благодаря тому, что несколько фондов объединились, мы смогли сделать очень много. Например, был реализован очень интересный проект, — «Благотворительная прачечная», который работал в течение долгого времени после наводнения, с помощью местного НКО мы арендовали помещение, стирали и сушили вещи и затем раздавали их нуждающимся. Осуществлялась сушка помещений, приобретались корма для оставшихся безнадзорными животных, люди получали матрасы и постельное белье, и все это сильно улучшало условия жизни. 

О НКО и журналистах

Я не думаю, что НКО должны каким-то образом указывать журналистам, что именно им нужно делать. Более того — без прессы было бы невозможно существование НКО, ведь именно благодаря прессе НКО могут привлекать внимание к тем или иным проблемам, собирать средства и т.д. Единственное — хотелось бы, чтобы некоторые журналисты тщательнее проверяли информацию, в том числе и ту, которую они получают от местных жителей. Люди, находящиеся на эмоциях, в состоянии стресса, не всегда в состоянии правильно интерпретировать происходящее. Например, российское законодательство в целом довольно лояльно относится к тем людям, которые потеряли незастрахованное имущество во время ЧС. Если пострадавшие лишаются жилья и имущества, то они довольно быстро получают по 10 тысяч рублей на обзаведение предметами первой необходимости, и уже затем идут компенсации за незастрахованное имущество и за утраченное жилье. Но как правило, пресса начинает писать о том, что «людям якобы выдали по 10 тысяч рублей за все утраченное имущество и жилье и что это форменное издевательство». На исходе же почти любой чрезвычайной ситуации появляются новости о том, что местные власти «уничтожили гуманитарную помощь, собранную людьми от всего сердца», в реальности же речь обычно идет о тоннах подержанной одежды, которую изначально вообще не следовало посылать в зону бедствия — вопреки распространенному мнению, старая одежда там вообще не нужна. Выше я упомянула о проекте, в рамках которого удалось спасти хотя бы часть присланной в зону бедствия одежды, но такие проекты — очень дорогие и трудоемкие, в одиночку их, как правило, не сделать. 

Вообще, почти все журналисты, с которыми я сталкивалась при работе на ЧС, были прекрасными профессионалами, и было бы странно их чему-то учить. 

Один раз при мне был случай, когда на сложном пожаре журналисты увидели, что нам очень тяжело, прекратили съемку, взяли ранцевые лесные огнетушители и стали нам помогать тушить лес. Но я до сих пор не могу ответить на вопрос, правильно они сделали или нет. По-человечески их понять можно, но при этом они потеряли возможность сделать прекрасный репортаж, ради которого они, собственно, и приехали в лес. 

О книге

Книга называется «Работа добровольцев в зоне стихийного бедствия», я как раз успела написать ее за время карантина и сейчас вношу в нее последние  правки. Я подытожила в этой книге свой опыт работы за прошедшие 10 лет. Она предназначена для добровольцев, которые намерены работать в зоне бедствия, а также для руководителей добровольческих групп. Дело в том, что каждая новая группа добровольцев в некоторой степени «изобретает велосипед»,  учится ценой проб и ошибок.

И если бы у меня десять лет назад была такая книжка, в которой рассказывалось бы о том, как лучше организовывать работу в зоне бедствия, что именно нужно брать с собой, как вести отчетность,  как правильно общаться с пострадавшими, как раздавать гуманитарную помощь, мне было бы значительно проще вести работу.

Сейчас я разослала ее многим  специалистам, — спасателям, врачам, психологам, опытным добровольцам — и они также внесли свои свои ценные замечания и правки. Насколько я понимаю, на русском языке таких книг до сих пор не было. Для меня было очень важно поделиться своим опытом и передать его другим. Когда и где она выйдет, я пока точно не знаю, но уже несколько благотворительных фондов предложили мне ее издать. 

О желании помогать

У каждого добровольца своя история. Мое первое решение поехать на пожар было всего лишь желанием  «съездить разок за компанию», и я никогда не думала, что займусь пожарами всерьез. Конечно, в идеале лучше всего сначала примкнуть к группе профессионалов, например, к кинологам, или к добровольным пожарным, или студенческому стройотряду, и потом ехать на ЧС уже в составе группы, с четкими целями и задачами.

Но бывает и по-другому, и конечно, бессмысленно останавливать того, кто хочет помочь другим.

Главное — чтобы человек четко понимал, отправляясь в зону бедствия, что на него будут расходоваться ресурсы, которых там в этот момент может сильно не хватать (например, питьевая вода, бензин для генератора, спальное место и т.д.).

И что если нет четкой задачи, нет понимания, зачем человек туда едет, нет нужной одежды, оборудования, то возможно, ехать ему и не нужно, а средства, которые планировалось потратить на дорогу и проживание, лучше пожертвовать проверенному благотворительному фонду, уже работающему на месте. 

О добровольцах

Мне кажется, что в добровольчестве найдется место для любого человека, главное – поставить посильную задачу. Хороший пример — доброволец Наташа Вороницына, которая, будучи полностью парализованной, кооординировала, лежа в постели, деятельность всех пожарных-добровольцев в 2010 году через соцсети. Вообще, ошибка думать, что для работы на стихийных бедствиях нужны какие-то монстры, могучие герои из стали: ведь не все добровольцы тушат пожары и разбирают завалы, кому-то нужно и готовить, и вести бухгалтерскую отчетность, и координировать работу в соцсетях. 

Обузой становится человек, который приезжает на пожар или в зону бедствия просто так – например, чтобы получить новые впечатления.

Если в разрушенный город приезжает юноша в шортах и тапочках и говорит — «Я доброволец, пополните мне телефон, потому что все деньги я потратил на проезд, сообщите мне, где я буду ночевать, выдайте одежду и оборудование и поставьте мне задачу» — он станет обузой. Если приезжает человек, у которого есть рабочая одежда, обувь, инструменты и какие-либо нужные навыки, например, он строитель, это другое дело.  Но, вообще, всегда лучше заранее выяснять, людей каких специальностей и с какими навыками ждут в том или ином месте и нужны ли они вообще. 

У добровольца нет задачи ни заменять спасателей, ни «быть на подхвате». Важно, чтобы действия добровольцев были полезными, разумными и координировались и с местной администрацией, и с профессионалами. 

В Забайкалье я была всего несколько дней после катастрофических пожаров 2019 года, там очень хорошо сработала местная администрация, поэтому помощь добровольцев там была скорее эпизодической, хотя несомненно — полезной. В Иркутской области в 2019 году случилось катастрофическое наводнение, там работало несколько добровольческих отрядов. Добровольцы выполняли самые разные работы: в том числе помогали восстанавливать водопровод, наводили порядок на разрушенных улицах, обрабатывали здания от плесени. Мне было очень жаль группу добровольцев, которая помогала восстанавливать разрушенные дома, но вскоре случилось второе наводнение, и плоды их трудов во многом были уничтожены, а ребятам как раз нужно было возвращаться домой, — у них уже были куплены билеты. Но они действительно сделали все, что могли. 

О будущем после коронавируса

Я не думаю, что у России именно «постковидное» будущее. Несомненно, это очень опасная болезнь, но Россия переживет ее так же, как пережила и все предыдущие эпидемии, и дымное лето 2010 года, и другие бедствия, и вскоре об этой эпидемии будут вспоминать лишь те, чьих семей она непосредственно коснулась, — такова жизнь. Что же касается добровольчества и благотворительности, то конечно же, у этих явлений большое будущее, ведь в добровольчество приходят люди с развитым гражданским сознанием, люди социально ответственные и желающие изменить к лучшему окружающий мир. 

Это слайд-шоу требует JavaScript.

О хобби и садах в бутылке

У нас с мужем есть хобби — сажать сады в бутылке. Я очень люблю Вольтера. У меня на книжном шкафу стоит гипсовый бюст Вольтера. В тяжелые минуты я иногда вспоминаю цитату из вольтеровского «Кандида» о том, что каждый должен возделывать свой сад. И конечно, это счастье, что муж — мой единомышленник, он работает в Ботаническом саду и очень любит растения. Но мы сажаем и настоящие леса. Лес под Шатурой, который мы девять лет сажали с друзьями на месте пожарища 2010 года, уже стал большим и тенистым. Там, где была сухая почва, где цвел вереск, сейчас большой и настоящий лес, в нем собирают грибы, в нем живут звери и птицы. Осенью мы надеемся в нем собраться с друзьями и отметить десятилетие нашей противопожарной деятельности. Так что зеленые миры мы создаем вполне настоящие! 

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий