Прошло 4 года с тех пор, как усилиями волонтеров Health & Help была построена первая «клиника на краю земли» в далекой Гватемале. Недавно Health & Help завершила строительство еще одной клиники — в Никарагуа, в еще более труднодоступной местности. Почему возникла необходимость строить вторую клинику и откуда на это средства? Повлияла ли на работу клиник пандемия COVID-19? И какие новые трудности научились преодолевать отважные основатели проекта и волонтеры? Об этом рассказывает одна из основателей организации Health&Help, врач-тропиколог Виктория Валикова.

Виктория Валикова

«Никарагуа — это далеко не курорт»

Строительство клиники в Гватемале отняло у нас колоссальное количество сил и энергии, я и моя коллега Карина Башарова все время работали, практически не отдыхали. Работа с пациентами, набор волонтеров, фандрайзинг…  Наконец, когда появилась первая партия врачей,  мы с Кариной решили поехать в отпуск в Никарагуа, моя знакомая еще по учебе в Бельгии работала там в Министерстве здравоохранения.

Она закинула идею — у нас тоже есть бедные деревни, может, и там что-нибудь построите?

Мы пару дней позагорали на пляже, в конце концов нам наскучило, и мы решили посмотреть несколько деревень. Мы знаем не понаслышке, что такое бедность, но по сравнению с Гватемалой там все еще более плачевно. Нет дороги, нет моста через речку, по берегу разбросаны — нет, не хижины даже, а что-то вроде шалашей, деревянные колья, покрытые полиэтиленом.  Спросили у местных жителей: что вы хотите? Они ответили:  хотя бы медсестру пришлите… 

Интересно, что в Никарагуа живут не индейцы, а карибы, в основном они промышляют рыболовством. Там меньше населения — 6 миллионов против гватемальских 17. Страна до сих пор идет по социалистическому пути развития, возможно, поэтому они оптимисты и ни за что не признаются, что у них проблемы, что они плохо живут. Но заброшенность сельского населения, разбросанность поселков колоссальная. Несколько лет назад произошел правительственный кризис, породивший огромное число вынужденных переселенцев. В деревнях нет работы, люди живут сезонными заработками. При этом очень мало НКО, которые занимаются медициной, образованием, и их очень сложно зарегистрировать. Если в Гватемале регистрация первой клиники заняла у нас  несколько месяцев, то в Никарагуа — несколько лет.   

Земля сострадания. Почему врач из Уфы строит клинику в Гватемале

Состояние здоровья жителей Никарагуа тоже хуже, чем в Гватемале. Никарагуа — это тропики на берегу океана. Звучит круто, но это не далеко курорт: много экзотических болезней, тропические лихорадки, малярия. Люди страдают от укусов насекомых, пауков, коралловых змей, кобр и и гадюк — я сама видела, как снимали с дерева огромного удава. И очень много хронических болезней, таких, как диабет, распространены бронхиты, оттого что пища готовится на открытом огне. Большое число подростковых беременностей. Поскольку страна не религиозная, люди часто не регистрируют брак, а просто сходятся совсем детьми: отделились от родителей, поставили «шалаш» из полиэтилена и палок и живут себе.  

Так вот, когда мы все это увидели, то первая мысль была — сразу уехать и про все забыть, потому что не готовы были материально и морально строить что-то еще, да еще в таком месте. Но забыть не получилось.

Мы ведь эмоциональные люди, все увиденное начинает преследовать во сне, висит, как дамоклов меч. Там люди мучаются, умирают, а ты ничего не делаешь! До конца отпуска мы ходили по этим деревням и думали, как быть дальше. И все-таки решили: будем строить.  И как-то ресурсы нашлись, и волонтеры стали появляться, и лекарства.  Излишки ресурсов пересылались из Гватемалы. И мы сейчас не жалеем, что взялись за это, хотя директор проектов Лена Зеленевская умоляет нас — давайте пока больше ничего не строить, а то все время ходим по лезвию, и еле сводим  концы с концами. А медицинскому проекту как воздух нужна стабильность. 

Фото из архива Health&Help

«Заброшенность спасла нас от ковида»

Как переносят наши пациенты пандемию? На самом деле коронавирус отползает от Европы в сторону Латинской Америки, но здесь все очень по-разному.  В Гватемале со стороны правительства введены строгие меры. Там действует комендантский час, не всегда можно выходить из дома, если полиция увидит на улице — накажет. Полностью парализована система общественного транспорта, личным транспортом тоже нельзя пользоваться, рынки и супермаркеты разрешается посещать только в определенные часы в неделю. Поэтому переносить вирус на себе куда-либо практически невозможно. Система здравоохранения несовершенная, действует всего один маленький наполовину частный госпиталь, куда свозят ковидных больных и делают им анализы. Он в восьми часах езды от нас. И это на 17 млн человек! 

Команда проекта Health&Help

Мы также выходим из деревни только за лекарствами по договоренности с местной полицией. Вход в деревню охраняют местные жители, и заехать в нее нельзя. Еще до введения карантина мы работали в режиме 24/7, всем хроническим пациентам, у кого диабет, астма или эпилепсия, раздавали медикаменты заранее, на несколько месяцев вперед. Обычно мы выдаем их на месяц. Потом плановые осмотры отложили на потом, перешли на прием только экстренных пациентов, с травмами и ожогами, и больных в тяжелом состоянии, которые не успели получить лекарства до карантина. СИЗов, конечно, не хватает. Кстати, СИЗы мы получили когда-то благодаря случайным пожертвованиям, и они лежали у нас несколько лет. Половину  отдали соседним медицинским центрам, делающим анализы на туберкулез, — думали, не пригодятся. Хорошо, что все не раздали…

Если мы вдруг выявим больных с подозрением на ковид, то обязаны изолировать их в отдельной палате с отдельным входом, позвонить в профильный госпиталь, они должны сообщить план действий, приехать и забрать его.

Все-таки мы далеко от цивилизации, поэтому крупных ковидных вспышек не было. Отрезанная от мира, Богом забытая деревня — кто в нее поедет? И в этом наше преимущество.  

Что же касается Никарагуа — то там не было никакого карантина, они чуть не единственные в мире играют в футбол со зрителями и проводят парады. Транспорт ездит, вузы и школы работают. Местные жители уверены, что данные занижены, но нашу клинику пока что вирус тоже пощадил.

Возможно, сказалась близость океана и тропики — места настолько  труднодоступные, что и на машине не проедешь, только на лошадях или на лодках по воде.

Фото из архива Health&Help

«Волонтерство в  Health&Help — это для романтиков» 

Сегодня к нам стучатся множество людей, которые хотят у нас работать. Есть два рекрутера, набирающих волонтеров, и мы все равно все не успеваем. Сегодня границы закрыты на въезд и выезд, и из-за этого мы не можем сменить волонтеров. Многие должны были уехать раньше, российское посольство в Гватемале предлагало их эвакуировать на дипломатическом рейсе. Но они решили не возвращаться на родину и остаться до тех пор, пока не откроются границы и другие ребята не смогут приехать. Сейчас в клинике Гватемалы два врача, администратор и медбрат, в Никарагуа — врач, завхоз и администратор. В идеале хотим, чтобы в Гватемале было восемь человек, а в Никарагуа — шесть.

У нас перебывали граждане самых разных стран — из России, Швейцарии, Португалии, Испании, Аргентины…  Среди врачей больше русских и граждан стран СНГ. Почему так происходит? У нас зарплаты врачей на порядок ниже, чем в западных странах. Допустим, 40 тысяч — довольно высокая зарплата для российского региона. Половина уходит на жилье, другая половина уходит на транспорт, питание и все остальное. Поэтому врач ничего не потеряет, если год будет жить в другой стране и не платить за питание, авиабилеты в эту страну и перемещение по ней. Некоторые приезжают на время, а потом остаются — как фельдшер Маргарита Барташевич из Карелии: поработала в Гватемале несколько месяцев, потом мы перевели ее организовывать работу клиники в Никарагуа,  а потом она продлила контракт еще на семь месяцев. Такие случаи очень греют сердце. А вот медсестры и младший медицинский персонал  приезжает из Европы. Они там хорошо зарабатывают, могут себе позволить скопить какие-то деньги, поэтому приезжают после учебы или в отпуск, им интересно пожить в другом мире. В любом случае и те, и другие приобретают колоссальный опыт.  

На мой взгляд, раньше, во второй половине прошлого века и в начале нулевых годов, молодежные протесты выражались примерно таким образом: молодые бунтари, недовольные правилами общественной системы, уходили в субкультуры, в альтернативную музыку, в наркотики. Панки отращивали ирокезы, хиппи собирались на этно-фестивали…

У новой волны молодежи другое бунтарство  — не просто выгляжу, как хочу, но еще и могу делать то, что хочу. Например, поехать на край света, построить клинику, лечить людей.

Они тоже бунтуют против системы и хотят вырваться из рутины «дом-офис», из рамок, очерченных обществом. Здесь больше борьба не только с внешним миром, но и с самим собой, желание доказать себе — я могу. Хотя здесь и своей рутины хватает! Это замкнутая жизнь, более чем скромная еда, сложные пациенты, другой язык, культура… Но, приехав сюда, человек чувствует себя  более свободным, потому что он сам избрал такой вектор жизни. И этот путь более мотивированный и осознанный, чем выбор цвета краски для волос. 

Я называю нашу организацию фабрикой хороших людей. Изначально мы берем не всех, смотрим, чтобы волонтер разделял нашу миссию и наше видение на все происходящее. Он может быть очень хорошим врачом и верным семьянином, но если он не относится на равных к тем, кого мы лечим, если думает, что все превзошел и не собирается совершенствоваться в профессии и в личностном росте,  не понимает, что вторгается в чужую культуру и в чужой мир не для того, чтобы высмеивать «отсталых дикарей» и “оцивилизовывать” их — такого мы никогда не возьмем, он просто не сможет с нами работать. Ведь мы идем помогать, потому что у индейцев майя нет доступа к медицине, которой они достойны. В некоторых государственных клиниках этих людей не принимают, грубят им и обращаются с ними, как с животными. А мы, напротив, хотим сделать уголок защиты для крестьян из отдаленных деревень. 

Врач или медсестра, приезжающие на работу в Health & Help, должны быть профессионалами в своем деле, и если у них есть пробелы, им придется готовиться к тому, как обращаться с детьми, с беременными. Мы предупреждаем, какие знания нужно приобрести, и даем материалы для подготовки. Также у нас разработана программа по изучению испанского языка для сотрудников нашей организации, будущие волонтеры должны дома учить язык от шести месяцев до года. 

И обучение, и опыт работы, и общение с людьми иной культуры, сострадание к ним — все это способствует приобретению целого спектра новых, ярких человеческих качеств.

Фото из архива Health&Help

«Индейцы майя приносили нам еду в знак благодарности»

В одном из наших фильмов показано, как мы в Гватемале печем банановый хлеб и варим кашу из безглютеновой муки, и это впечатляет. Сейчас, во время пандемии, все стало несколько хуже — не только с питанием, но и со снабжением лекарствами. До карантина мы возили лекарства и расходные материалы из США или России, покупали их у дружественных аптек или получали в качестве пожертвований. Волонтеры-сменщики привозили с собой несколько чемоданов лекарств. Теперь самолеты не летают, все приходится  покупать внутри  страны, а это сильно ударяет по бюджету. С лекарствами полный беспредел: перекупщики приобретают медикаменты в дешевых аптеках и тут же, на углу, перепродают в десятки раз дороже. Но как быть, если многие пациенты не могут без этих лекарств даже несколько дней прожить!

Приходится изыскивать как можно больше денег, чтобы закупить лекарства, создать необходимый запас для уверенности в завтрашнем дне. 

С питанием тоже случались перебои, так как дороги к рынкам закрыты, остаются только деревенские лавки, где в основном чипсы и кока-кола — кстати, поэтому в этих местах так распространен диабет. Но в самые трудные времена местные жители нас пытались поддержать. Например, в Никарагуа рыбаки часто угощают нас рыбой от своего улова. А гватемальцы принесли нам несколько коробок с едой и письмо благодарности, за то, что мы не уехали, не бросили их одних. Эта поразительная история — показатель того, что жители нас любят и беспокоятся за нас, стараются подкормить, хотя живут впроголодь. Сейчас ситуация немного улучшилась, мы покупаем рис, макароны, иногда курицу, яйца, крупы. Многие спрашивают — разве в южной стране нет тропических фруктов и овощей? Есть, но очень дорогие, их сложно выращивать, поскольку майя живут в горной местности с каменистой сухой землей, на которой, кроме кукурузы и кофе, мало что вырастишь. 

Фото из архива Health&Help

«Таких клиник, как Health & Help, должно быть намного больше по всему миру»

В одном из фильмов Карина Башарова говорит, что содержание клиники в Гватемале стоит три тысячи долларов в месяц — кажется, совсем немного. Но это далеко не полная стоимость того, что нам нужно. В эту сумму не входят расходники, проезд волонтеров до места клиники, газ и электричество, а также программы по диабету, ведению беременности, обучению контрацепции, помощи голодающим детям. Так что реальная сумма — около 130 тысяч долларов в год, и то это было до карантина.  

На строительство второй клиники мы собирали деньги так. Меня пригласили спикером на фестиваль молодежи и студентов в Сочи, и там возникла идея  организовать мне пресс-тур по регионам России. Я поехала одна, а Карина, которая обычно занималась организационными моментами, осталась в Гватемале. Звучит красиво — пресс-тур, на самом деле это была тяжелая поездка, которая отняла много сил, приходилось добираться на газиках и на боковых полках в плацкарте, без конца говорить с людьми, рассказывать о нашей работе. Могли бы и больше собрать, но все же поездка принесла свои плоды.  

Мы много рассказываем о себе, выпустили несколько видеофильмов о работе Health & Help. Карина поступила в Московскую школу кино, на продюсерский факультет, и делает для нас качественные видео. Появилась реклама, которую мы сами сделали. Сейчас очень рассчитываем на новое поколение, которое мало читает, но смотрит YouTube, стараемся подстраиваться под новые мировые тренды. Ищем амбассадоров, людей в разных странах, которые сопричастны нашему делу и постоянно поддерживают нас, рассказывают о том, почему наш проект так важен, привлекают к нам внимание.

Мы особенно благодарны за ежемесячные пожертвования, которые позволяют создать “подушку безопасности” и дать понимание того, что мы можем осуществить, а какие проекты нужно отложить.  Надеюсь, к нам будут присоединяться такие люди, как Игорь Жаборовский из Беларуси, руководитель учебного портала «Инфоурок», который является нашим постоянным меценатом. 

Фото из архива Health&Help

«Разве в России нельзя было построить некоммерческую клинику?»

Конечно, меня спрашивают — зачем так далеко надо было ехать, разве в России нельзя  построить некоммерческую клинику?  Но в нашу систему здравоохранения сложно встроиться из-за того, что она очень централизована. Я вообще наблюдаю неоднозначное отношение к некоммерческому сектору в России.

Например, стоит сказать, что сотрудники НКО получают зарплату, как тут же польются потоки нападок и обвинений. Почему-то считается, что люди там должны работать за спасибо.

А этот странный закон об иностранных агентах, который тормозит любую помощь, полученную из-за границы! Ведь мы сначала открыли здесь отделение Health & Help, но быстро закрыли. Пожертвования приходили из-за рубежа, и их надо было выводить обратно за рубеж, доказывать в разных инстанциях, для чего мы это делаем. Сейчас у нас зарегистрировано четыре отделения — в США, Гватемале, Никарагуа и Нидерландах. Без юридического лица нельзя отчитываться перед жертвователями, на что тратятся их средства, а им-то все равно, куда деньги переводить.

Сейчас я и мой муж временно живем в России, в Уфе. Мой муж — американец, он работал в Гватемале, преподавал в местной школе.  Приехали, чтобы оформить документы на усыновление детей, я могу это сделать как гражданка, а он — нет.  Пока оформляем документы, это очень непростой процесс. Мы чувствуем, что взять детей в семью — это наш моральный долг, потому что дети должны жить в семье. В период адаптации детей мы будем жить здесь. В целом нам  тут нравится, а заниматься организационной работой получается и удаленно.  А что дальше будет — не знаю. Возможно, начнется  новое строительство на краю земли.  

Мы мечтаем построить еще не одну клинику в развивающихся странах, где нет доступа к базовой медицине. Мы верим, что найдутся обеспеченные люди, которые проникнутся нашими идеями и мы вместе будем продолжать открывать клиники.

Однозначно, таких клиник, как Health & Help должно быть намного больше по всему миру. Мы уже пережили множество испытаний: падал и рос доллар, заканчивались деньги, уходили волонтеры, природа угрожала катаклизмами — и все-таки наши проекты, словно бабочки из гусениц, выросли из состояния мечты в реальные клиники. Поэтому мечте никогда не стоит говорить «нет».

Поддержать работу проекта Health&Help можно на сайте