Валерий Ворона. Фото с сайта www.fondrii.ru

«Мы все живем, как подпольщики, боремся за культуру, сами за себя, сами доказываем, сами кричим, что мы нужны государству: государство, ты же богатое, посмотри на себя, чем ты богато, и никак не можем до него достучаться», – говорит Валерий Ворона, российский скрипач, дирижер, ректор Государственного Музыкально-Педагогического института имени Ипполитова-Иванова, президент благотворительного Фонда «Русское Исполнительское Искусство».

В 1992 году Валерий Иосифович воплотил идею развития и продвижения русской исполнительской школы и стал инициатором  . «Ну, будет одним скрипачом больше или меньше, — полушутя замечает он о себе, — пересилило желание спасать общую ситуацию в исполнительском искусстве, пришлось жертвовать амбициями солиста и заняться общественной работой. У меня всегда была к этому тяга, еще в детстве и юности проявились способности что-то организовывать».

Уже в 1993-м году ассоциация «» провела первую серьезную акцию. Большой театр ставил к 380-летию династии Романовых оперу «Жизнь за царя» в Ипатьевском монастыре в Костроме. Ассоциация нашла тогда спонсора, чтобы спектакль транслировался на 15 стран Европы. «Декорациями в спектакле стали естественные интерьеры монастыря, — вспоминает музыкант. — Люди говорили, что Ипатьевский монастырь всегда был неприступен, и вот, именно на этой постановке, его впервые взяли штурмом».

В том же 1993-м, через день после осады и штурма Останкино, туда приехали музыканты, приглашенные Ассоциацией, и в телеэфире звучал концерт в честь защитников телецентра, транслировавшийся на всю страну. Отдельным большим событием стал галаконцерт к 49-летию Победы, тоже в прямом эфире. «Тогда мы тесно сотрудничали с телевидением, — продолжает Валерий Иосифович, — и, если мы делали свою программу, нам давали эфирное время для рекламы. Это, конечно, представляло большой интерес для спонсоров, и значительно облегчало нам их поиск». Позже Фонд организовал совместно с Российским Фондом Культуры цикл концертов «Звезды в Кремле», и эти программы транслировались по Первому каналу в течение трех сезонов!

«Классика была на Первом канале! — Вздыхает президент Фонда РИИ. — Сегодня в это трудно поверить! В этом цикле был представлен весь первый ряд звезд академической музыки, и наших и западных. Впервые нам разрешили это снимать в тех залах, куда раньше никого не пускали».

Выступает учащийся ЦМШ Роман Болдырев, фортепиано. Фото © Фонд “Русское исполнительское искусство”, 2008

Кира Магид: Учредители Фонда определили, что его миссия, его главное назначение – развивать музыкальную культуру России, и отстаивать явление русского исполнительского искусства, русской школы в истории; чтобы, по Вашим словам, «багаж, который нам достался, перешел и в будущее». А что такое «русская исполнительская школа». И какая опасность ей угрожает?

Валерий Ворона: Русская школа исполнения — это передовая методология в воспитании музыканта, наработанная многими поколениями, которая дала миру плеяду выдающихся исполнителей, ставших олицетворением века, символом высших достижений в этой сфере. Это целая эпоха, такое же явление как, скажем, школа итальянской живописи эпохи Возрождения. И если музыкант хочет чего-то достигнуть в искусстве, он должен быть связан с российской школой и педагогами. Наше влияние наиболее сильное в мире именно в этой сфере… Это наше подлинное национальное достояние, важный духовный нацио-образующий элемент: и лицо, и имидж страны, и существенный экономический ресурс. Этот очаг, как заповедник, надо охранять всем миром. Если он угаснет, уровень исполнительского искусства неизбежно упадет во всем мире.

А опасность такая, что, по моему опыту, на нашем веку никаких подвижек не произошо, ничего нового не создавалось. До нас была создана самая мощная образовательная сеть, строились учебные заведения, концертные залы, дома культуры. Мы попали в период, когда в одном месте в одном городе и в одно время были сосредоточены лучшие исполнители и педагоги мира! Это было время титанов. Такое, вообще, не часто бывает в истории. Я счастлив, что будучи студентом застал закат той золотой эпохи. И мы этого уровня передать уже не можем, — без поддержки и внимания к доставшемуся нам наследию, это сделать практически нереально. Получается, мы поедаем это наследие и ничего не вкладываем в будущее.

Специфика нашего искусства такова, что все передается из уст в уста. Если у художников, писателей или даже композиторов есть прерогатива быть признанным после жизни, в будущем, даже если и пишут они, допустим, в стол, то музыкант этого позволить себе не может. Если его не заметили, он не получил своей аудитории – он не состоится. Для того мы и работаем. Чтобы от ученика к педагогу, от педагога к ученику цепочка действовала. Потому что если она нарушится, уйдут мировые накопления; нужны будут поколения, чтобы ее восстановить, нужно все начинать заново, для этого снова века понадобятся».

К.М.: Но зачем было учреждать Фонд? Разве все акции и мероприятия не мог взять под свою опеку Институт?

В.В.: Институт занимается обучением, подготовкой музыкантов. Это государственное учебное заведение. А Фонд провел за 18 лет очень много серьезных общественных мероприятий и акций. И он стал площадкой для студентов, где можно попрактиковаться и применить свои знания и навыки в реальной жизни. В концертах-акциях, фестивалях, которые организовывает Фонд РИИ, студенты проходят стажировки. Многие стипендиаты Фонда, и не только студенты ГМПИ, проходившие практику в Фонде, стали уже известными менеджерами, создали свои агентства, стали заметными участниками рынка.

Знаете, Фонд даже стали воспринимать на Западе как какое-то крупнейшее российское министерство. Хотя на самом деле, все это, действительно, делалось на энтузиазме, «на коленке». Но мы не хотим превращаться в тех, кто просто эксплуатирует эти позитивные качества людей. Хочется, чтобы волонтерство и энтузиазм были составляющими в работе Фонда, но не единственными факторами его существования».

Главная работа Фонда – найти способных, талантливых детей и подростков, а потом помочь им продвинуться и состояться. Стипендиаты Фонда, которых около 3 тысяч благодаря этой поддержке получили возможность участвовать в престижных международных конкурсах, поступать в ведущие учебные заведения. Семь из них стали лауреатами только последнего конкурса им. П.И. Чайковского. А больше сотни молодых исполнителей получили призы и премии на многих других престижных конкурсах и фестивалях.

«Современные технологии предъявления таланта обществу далеки от совершенства, — признает Валерий Иосифович. – Зачастую люди, которые занимаются продвижением талантливого человека, преследуют свои узкие интересы. Профессионализм и справедливость, отнюдь, не всегда стоят во главе угла – часто превалируют родительско-субьективные или кумовские инстинкты. Можно показать перспективного исполнителя, можно не показать, — но существенной особенностью профессии является именно то, что если музыкант не будет вовремя замечен, он просто не состоится».

По словам Валерия Вороны, Фонд создавался еще и для того, чтобы система отбора талантов была независимой. «Мы самостоятельно проводим ежегодный конкурс в регионах России и СНГ. Мы принимаем документы с рекомендациями от учебных заведений, — объясняет президент Фонда, — но разрешаем прием и от общественных организаций, что делает соискателя менее зависимым от своего учебного заведения».

К.М.: Что представляет собой стипендиат Фонда?

В.В.: Как правило, это лидер в своем музыкальном коллективе, лучший музыкант в регионе, который участвует в нашем конкурсе. Отбор мы делаем по-разному. Даже если мы до него не доедем и не увидим «живьем», все равно, у нас обычно есть возможность посмотреть его видео-, аудиозаписи. Потом мы помогаем стипендиями – это до $ 200 в месяц, или грантами – до $ 5000 в год; и эти молодые ребята, маститые педагоги и деятели культуры уже могут поехать на международный конкурс, мастер-класс, симпозиум, потратить деньги на запись или выпуск своего диска, приобретение инструмента, издание научной работы и т.д.. Те, кто становятся нашими стипендиатами, как правило, начинают помогать и Фонду.

Мы стали ездить с молодыми исполнителями по стране, разработали проект «Возрождение гастрольной карты России» и увидели, что молодые люди ушли из дискотек, из ночных клубов и пошли к нам на концерты. У нас были аншлаги. Мы почувствовали востребованность.

К.М.: Эти люди с дискотек пришли к вам не потому, что «никогда не видели живых музыкантов?

В. В.: Нет, у них появилась потребность в чем-то настоящем, имеющим подлинную ценность. Потому что они «переели» всего «легкого». Раньше поп-культура была запретной, и к ней людей тянуло. Ну, пойти потрястись на площадке — и все. А сейчас границы открыты — многие стали приобщаться к общепринятому на западе и некогда в дореволюционной России стилю жизни, они понимают, что конвертируемо, а что сиюминутно и проходяще, что эта местечковая эстрада в общей массе мало что дает душе и сердцу. Когда мы приезжаем в провинцию, молодежь видит, что-то новое, интересное, неизведанное для них. И самое главное — они видят ребят, наших стипендиатов, своих сверстников. Там у себя они варятся в собственном соку, им все приелось и, вдруг, приезжает его сверстник из Москвы, живой играющий музыкант высокого класса, и ребенку «схватить» это проще, чем объяснить как этого достичь. Мы начинаем проводить концерты, мастер-классы, акции, и буквально через год резко поднимается количество соискателей на стипендии и премии.

Каждый год Москве по итогам отбора талантов Фонд проводит концерт «Новый век русского исполнительского искусства», который, по существу, принял формат присуждения ежегодной национальной премии в области музыки. На этом концерте вручается премия «Золотой Талант» лучшим музыкантам сезона. «Мы собираем лучших музыкантов: от семилетних малышей, до взрослых и мега-звезд — с гордостью говорит Валерий Иосифович. — И когда малыш играет со звездой, для него это огромное событие в жизни. Кроме того, он часто с лету схватывает уровень и технические приемы звезды, ему и объяснять ничего не надо».

К.М.: Стипендии дают очень многие фонды, о них пишут в газетах: это фонды и Петрова, и Ростроповича, и Спивакова, «Новые имена», Башмета. Чем ФондРИИ отличается от них? И нет ли у вас с ними конкуренции?

В.В.: Нет. Мы очень дружим и с Фондом Спивакова, и с остальными. (Кстати, стипендиаты других фондов могут получать стипендии и у нас). Юрий Башмет входит в Совет попечителей Фонда РИИ. Каждый год он со своим оркестром принимает участие в наших галаконцертах с молодыми участниками. А к фонду Ростроповича я и сам имею непосредственное отношение, к его созданию, когда еще не было нашего. Мы работаем от имени общественности. Вся музыкальная элита поддерживает наши начинания и лучшие ее представители входят в Совет попечителей Фонда. Кроме того, «Русское Исполнительское Искусство» разрабатывает проекты, которые направлены на поддержку всей инфраструктуры музыкального искусства. У нас очень большой спектр деятельности. Здесь и поддержка музыкантов, и образовательная сфера, издательская деятельность, выпуск CD и DVD-дисков, отражающих искусство выдающихся музыкантов и педагогов современности, крупные национальные и международные проекты, укрепляющие авторитет России как великой музыкальной державы и многое другое. Вообще, мы все занимаемся одним делом, и чем больше будет таких организаций, тем лучше для всех.

К.М.: Как налажено взаимодействие с попечительским советом вашего фонда?

В.В.: С попечителями мы обсуждаем общую стратегию, приоритеты, актуальность проектов и целесообразность использования средств. Они «дают нам свои имена», мы этим очень дорожим и делаем все от себя зависящее, чтобы наша деятельность была достойна их уровня. Нам очень повезло. Мы попали в поле зрения ведущих представителей деловых кругов России, которые также вошли в Попечительский Совет Фонда и поддержали нашу стипендиально-премиальную программу «Золотой талант». Это стало настоящим прорывом в сфере благотворительности, доброй приметой нового времени, серьезным явлением соцально-культурной жизни, которое еще требует должной оценки общественности. Это очень образованные, хорошо разбирающиеся в искусстве люди, интересные личности, лидеры современной России, понимающие значимость развития культуры для духовного здоровья нации. Они не хотят, чтобы мы называли их имена, потому что делают это от души и по убеждению, а не для саморекламы.

К.М.: Тогда какие у них интересы?

В. В.: У них никаких личных интересов. Они просто считают себя обязанными, раз им так много удалось.

К.М.: Думаете, они это осознают?

В. В.: Я думаю, более чем, иначе они бы не достигли такого уровня. Они считают, что стране нужна помощь, и они понимают, в первую очередь, в чем. И чтобы Россия нормально функционировала, они поддерживают медицину и науку, искусство и спорт. То, что они сделали для нас – бесценно. Мне очень хочется назвать их имена и поблагодарить публично, но не могу нарушить данные обещания.

Основного капитала у Фонда РИИ пока нет. Создание его – важная стратегическая, хоть и нелегкая задача, залог его финансовой устойчивости и дальнейшего развития. «А пока на каждый проект (кроме «Золотого таланта») отдельно ищутся спонсорские средства, которые используются исключительно целевым образом. Если при поиске спонсоров «выстреливает» один вариант из ста – это уже большая удача. Правда, — говорит Валерий Ворона — с огромным трудом добытые средства частенько приходят с опозданием, и не всегда в обещанном объеме».

Пока схема осуществления проектов у «Русского Исполнительского Искусства» — работа «от акции к акции». Сначала появлялась идея проекта, его шли «продавать», находили на него средства, подбирали команду. Потом находили волонтеров. «А когда проект заканчивается, — объясняет Валерий Иосифович, — все разбегаются до следующего проекта». Понятно, что при таких условиях штат содержать нет возможности. Волонтером работает и сам Президент Фонда РИИ. Однако, благодаря премии «Золотой Талант», которая финансировалась 7 лет, Фонду стал помогать большой круг самих стипендиатов и обладателей этой премии. Они стали выдвигать интересные предложения, и вокруг Фонда сложился костяк инициаторов разных проектов. Так возник и состоялся Молодежный Камерный Оркестр, который быстро стал популярным, востребованным, играет со звездами, занял заметное место в концертной жизни.

Московский молодежный камерный оркестр. Фото с сайта www.mmko.ru

В.В.: Что такое создать оркестр? Сколько денег нужно, согласований для создания инструментария, костюмов, соответствующей репетиционной базы и т.д.! Возникновение такого коллектива — это всегда событие государственного значения. А тут он сам возник, саморазвился, благодаря лишь небольшим стипендиям и вниманию к музыкантам. Или, скажем, «Возрождение гастрольной карты России» — проект практически общенационального масштаба, который мы осуществляем без помощи государства, даже без спонсоров, это делается все на контактах с филармониями, практически бесплатно, может, за копейки, — ребята едут в глубинку, делают концерты. Но им это надо, они получают колоссальный опыт, провинция получает общение с лучшими музыкантами, и, таким образом, восстанавливается это жизненно важное «кровообращение». Потом, еще один проект — стали привлекать выдающихся соотечественников, которых мы потеряли. На Западе они стали известными, приобрели мировую славу, а от российской публики оказались отторженными, мы их стали забывать. И вот мы стали думать, как их вернуть. Первый опыт был — выступления в Большом зале Консерватории выдающегося баритона, солиста «Метрополитен опера» Владимира Чернова, который после долгого отсутствия, благодаря усилиям Фонда, вернулся к российской публике. Стали часто бывать у нас Валерий Афанасьев, пианист из Франции, Дора Шварцберг, скрипачка из Австрии и еще многие другие.

А после того, как возник оркестр, мы сказали: давайте . Нашли молодую певицу Ольгу Балашову, создали специально для нее оригинальную экспериментальную постановку, в которой впервые одна исполнительница сочетала в себе и вокал, и пластику, и хореографию. Результат превзошел все ожидания и вызвал сенсационный интерес любителей музыки и специалистов. Постановка была выдвинута на премию «Золотая маска» по двум номинациям. Где это еще было, чтобы студенты конкурировали с выдающимися деятелями? Если новое время и дало что-то ценное, так это, прежде всего, возможность объединяться по интересам, привлекать ресурсы общественности и влиять на общую ситуацию. Это основной ресурс на который мы опираемся в своей деятельности».

К.М.: Дает ли эта работа вам лично все же какие-нибудь награды или деньги?

В.В.: Знаете, мы за 18 лет положили столько сил, времени, ума на это дело… Могу сказать, что несколько раз сам полностью разорялся, чтобы выжил какой-то проект. Если бы я мог быть сам себе спонсор, вопросов бы не было. А так я небогатый человек, всю жизнь преподавал и играл, других средств у меня нет, и я вкладывал последнее, когда требовалось сохранить лицо, чтобы дело выжило. Могу сказать, что мы имеем уже полное моральное право, чтобы на нас обратило внимание государство, которому мы пытаемся помогать и снимать социальную нагрузку. Это беспроигрышно — в нас вкладывать.

К.М.: Основной капитал, даже если он учрежден, не сразу начинает приносить дивиденды. Что, на ваш взгляд, могло бы помочь развиваться таким Фондам, как ваш?

В.В.: Много лет, когда я работал плотно с Ростроповичем, я состоял в музыкальной Комиссии Совета по Культуре при президенте РФ, которую возглавлял Николай Петров. И мы все время воевали за то, чтобы был принят «Закон о Меценатстве», он так до сих пор и не принят. Почему его нет, я не знаю: ведь есть варианты контроля, куда идут жертвуемые средства. Если нам сказали, что теперь нет социализма, тогда дайте возможность саморазвития, принятого при капитализме. Получается так, что те, кто дают деньги на благотворительность – они нарушают закон, так?

К.М.: Но почему не пригласить зарубежное продюсерское агентство открыть здесь филиал?

В.В.: Мы этого не хотим. Получается парадокс: мы вкладываем в музыканта, он учится больше двадцати лет на государственные средства, а дивиденды получают западные продюсеры. Нам надо создавать свои агентства и поворачивать рынок в нашу сторону. Наши стипендиаты уже работают с Западом. А если бы у нас была возможность вкладывать в них, даже в обслуживание их – записать диск, например,- от этого все бы только выиграли. Между тем, мне юристы сказали, что мы можем заключать договоры, по которым наши стипендиаты потом будут Фонду какие-то суммы отдавать. Но это уже получается бизнес. Поэтому мы создали отдельно Национальное Музыкальное Агентство, которое будет помогать нашим новым именам, нашим стипендиатам состояться.

К.М.: Получается, что для вас личный интерес – это успех дела? Таких людей ведь сейчас не много.

В.В.: Ну, хоть я больше и терял, но благодаря нам, видно было, что Россия не совем погибла. Когда в стране переживали страшное дефолтовское лето 1998 года, коллапс банковской системы, мы провели четыре грандиозных концерта в рамках международного проекта «Мост культуры Россия-Япония». Там участвовали Сейджи Одзава, Мстислав Ростропович и оркестр New Japan Philarmonic. И в это же лето провели церемонию вручения международной премиии Слава/Gloria. У нас был огромный успех; и все видели: не все у нас потеряно, это была большая политическая акция. Хотя мы тоже тогда много денег потеряли.

Не знаю с кем можно нас сравнить — многие этим занимаются, более богатые, чем мы, занимаются, как бизнесом. Например, привозят звезду, на этом зарабатывают, получают деньги, потом привозят еще кого-то. Мы же занимаемся всей инфрастуктурой и подходим к этому масштабно, по-государственному.

К.М.: А Вы верите, что на русское исполнительское искусство обратит внимание сама Россия, и оно поможет ее процветанию?

В.В.: Мы к этому стремимся. И поэтому наш голос должен быть слышен… Понимаете, сейчас мы переживаем болезненный период в нашей истории, но мы все-таки начинаем поворачиваться в сторону здравого смысла. Был варварский век — мы еще долго будем расхлебывать его последствия. Отношение к личности, к таланту, к идее, оно у нас было абсолютно варварское. И все прогрессивное выдавливалось или уничтожалось.

Смотрите — Олимпиада прошла, и это не просто неудача, это результат работы системы. Хочется сказать: Страна! Повернись лицом к своим талантам! Таланту нельзя диктовать — талант диктовать должен, и к нему надо учиться прислушиваться. Это полезно и выгодно! Ему нужно создавать условия. Наш лозунг «незаменимых нет» нанес огромный вред стране. Напротив, все незаменимы — до единого! И мы мечтаем вернуть отношение общества, народа к таланту, интеллекту как к основным ценностям нации. Мы прилагаем для этого все усилия.