Фонд Рината Ахметова «Развитие Украины» — один из крупнейших в стране. И один из самых успешных. О принципах работы организации спецкор «Филантропа» на Украине Марина Ткаченко поговорила с директором фонда Анатолием Заболотным.

Анатолий Заболотный, директор фонда Рината Ахметова «Развитие Украины»

Чем конкретно отличается фонд «Развитие Украины» от других фондов? 

Когда мы определяли, в какой сфере будет работать фонд, то выбрали социальную сферу. Ведь если нет нормального взаимодействия между индивидуумами в социуме, то вся система дает сбой. Но когда я приехал на Украину, то был поражен: остались почти все принципы, которые были в советское время. Ну, например, такой любимый всеми лозунг о бесплатной медицине. Хотя «бесплатности» никакой и нет и никогда не было. Медицина – платная, только было время, что государство оплачивало все медицинские услуги для человека. Сегодня оно это делать не в состоянии, красивая же декларация осталась. Но разбалансировка идет дальше: без систематизации и регулирования врачи уже не отвечают за услугу, которую они предоставляют. И главная проблема в том, что они сами попадают в эту ловушку. Врачу говорят – вот тебе рабочее место и выкручивайся, как знаешь.

Социальная система из-за таких вещей серьезно карежится. Поэтому мы и поставили целью изменение всей системы социального взаимодействия. В первую очередь – медицина, потом образование, воспитание – потому что мы расширили свои направления на заботу о сиротах и на работу с кризисными семьями. Затронули еще культуру, хотя там своя специфика, но в целом – именно этим мы и отличаемся, думаю, о других фондов, что в основе нашей миссии, которую мы, кстати, очень долго обсуждали внутри коллектива – изменение социальной системы государства для человека и в интересах человека.

Прямо коммунистические принципы.

На самом деле это очень практический подход, ведь существуют разные группы заинтересованных лиц – в той же медицине. В наших проектах решается проблема социальной системы комплексно, задача задействовать в переменах все социальные группы. Частично можно работать параллельно и на интересы врачей, но в тот момент, когда возникает выбор – мы работаем на результат конечного потребителя. Мы пожалуй первые кто пошли не по пути разовых разрекламированных акций, а начали системно и кропотливо работать над тем, чтобы ситуация в стране изменилась по обозначенным направлениям.

О названии: «Развитие Украины» – это просто красивое словосочетание или в это вложен какой-то смысл определенный? Потому что слово «развитие» предполагает чуть ли не научно разработанную концепцию. Как вы видите это развитие?

У нас «просто так» красивых названий не бывает. Название фонда «Развитие Украины» объясняем на уровне первичных мотиваций, чтобы поменять само отношение людей, завязанных в системе. Мы собственно работаем на развитие. Сейчас приведу простой пример из онкологии. Наша задача развить радиологию. Мы один из крупнейших фондов, а этот метод наиболее затратный, потому и остановились на нем.

Вот как мы приходим к решению. Первым делом анализируем ситуацию. Хирургия у нас – при всей застойности – это люди и школа. У нас есть звезды и профессионалы. Я бы даже сказал, что у нас медицина звезд. Второй момент. Химиотерапия у нас относится к той самой «бесплатной медицине» — государство закупает препараты, не всегда хорошие и качественные, но тем не менее выполняет относительно и частично свои социальные декларации. А вот радиология у нас не дотягивает – мы даже сильно отстали в этой области от соседней Белоруссии. А радиология показана в 70 случаях из 100 для тех, кто заболел онкологией. Однако кобальтовые аппараты 1970-х годов, которые у нас стоят, мягко говоря сильно устарели. Кроме того наши врачи последние 20 лет не сталкивались с современными средствами в радиологии, у них нет опыта. Поэтому уже виден круг проблем: мало купить аппаратуру, надо еще обучить персонал. Дальше проблема количества. Один линейный ускоритель должен быть на 1 миллион человек. Т.е. 46 «линейников» дожно быть на Украине. А у нас пока по государственной системе 11. И вот фонд «заходит» в радиологию.

Вторая фаза в выбранном проекте — сотрудничество. Говорим учреждению: мы поставим вам ускоритель на наши средства, а ваша задача обеспечить ряд позиций. Ведь как бывает: аппарат купили, а он стоит на улице и ждет по два года, пока администрация или местная власть сделают ремонт, или найдутся средства в бюджете на выполнение наших условий. Подобное с нашим фондом не проходит.

У нас бывают такие истории, когда нам говорят «все готово», приезжает наша проверка – и видят, что не готово. Нам второй раз говорят «готово». Опять проверка и опять нет. На третий раз мы уже звоним губернатору и выясняем: надо им это оборудование или нет?

Этот подход — не калька с какого-либо фонда?

Чистой кальки нет. Но мы конечно же перенимаем лучший опыт, анализируем свой собственный.

В любом случае «танцевать» надо от задачи. Для поставки нового медицинского оборудования нужно на уровне области принимать программы с правильным управлением. Но не так как это принято в госаппарате: есть задание выполнить 20 мероприятий, если ты выполнил 18 – ты герой, а если 5 – ты нехороший человек. Ставить вопрос надо иначе: каковы результаты мероприятий. Наши программы заточены на результат. Вот наша задача – снижение смертности от туберкулеза – произошло или нет? Да – почему? Нет – тоже почему? И так далее. И дальше смотрим, а что нужно, что бы результат был. Надо отремонтировать больницы? – Да. Надо обучить врачей – хорошо. Нужно, чтобы врачи выстроили нормальную систему лечения туберкулеза? Да, мы не против, но с определенными показателями.

Мы, честно, сегодня не можем пока выйти на нормальные показатели в лечении, какие требуются в системе. Пока система не работает – по разным причинам. И у нас есть проблемы и перебои с препаратами. Дальше мы смотрим, как это преодолеть: нужна система протокола лечения, система контроля. Чтобы этот протокол были законом для всех. А у нас есть эти протоколы? Нет, у нас их нет. Что для этого нужно – принять закон? Нет, это не закон – это должно быть принято на уровне министерства. Нужно выстроить нормальную аппаратно-лабораторную систему? Выстроили. Сейчас во второй фазе мы ее вообще доведем до совершенства. Мы не только поставили хорошие лабораторные аппараты, а только те которые действительно в определенном месте используются. Т.е. – нужна система контроля. Целая независимая система. Не такого контроля, как у государства – само выполняет и само себя контролирует. И само себе рассказывает, что оно молодец. А этот контроль мы делаем вместе с врачами и более того — это делают уже они. Сами.

Анатолий Заболотный с сертификатом на обучение врачей

А как на счет сопромата – т.е. сопротивления материала или, как вы говорите, системы?  

Сопротивление есть всегда. В армии вы можете приказать, и система начинает работать. А тут надо мотивировать человека. У нас сейчас на постсоветском пространстве даже если большой руководитель демонстрирует политическую волю и заявляет, что завтра у него не будет коррупции – завтра у него будет коррупция. И даже бо´льшая, чем раньше. Что произошло с гаишниками, когда сказали, что за взятки буду сажать? Да, взятки стали брать намного реже, но намного большие суммы. Риск увеличился и цена увеличилась.

Именно поэтому наш фонд работает по многим направлениям, но на один результат — мотивировать общество к переменам. Когда важен достигнутый положительный результат, заложенный изначально, а не процесс, в котором грязнут исполнители.

Грязнут?

Когда мы первый раз сделали международный аудит – приехали и начали смотреть, анализировать ситуацию в некоторых лечебных учреждениях, — так некоторые врачи сказали: «Раз нас проверяют – это недоверие, мы положим заявления!» Мы сказали – кладите. И никто этого не сделал… Мы сегодня создали систему проверки, хотя правильнее сказать — разбора неудачных случаев и смотрим, чем помочь и как помочь. Не наказать, а дать рекомендации с разбором конкретных случаев. Но человек боится, конечно, и думает: что бы такое сделать – поляну накрыть или еще что-то. Сегодня уже есть результат, когда профессионалам во время оценки интересно показать, что они сделали, как улучшили ситуацию.

Вы обозначили только несколько направлений работы фонда. Почему они – ясно, но почему не все остальные – наука, образование или технологии…

Гарантия успеха любого фонда – это фокус. Главное не распылятся, не пытаться применить сразу все свои технологии и наработки. Даже в той же медицине мы фокусируемся только на онкологии и туберкулезе. У нас есть желание войти еще в некоторые вещи. Но мы только в обозначенном секторе должны достигнуть успехов. Результат имеет свойство накапливаться, и когда долго находишься на определенном участке работы, ты растешь профессионально в конкретном направлении. Появляется возможность работать с хорошими и наиболее сильными игроками в конкретной сфере. Когда мы только начинали работать с сиротами, к нам поначалу присматривались — и те, кому мы помогали, и другие заинтересованные структуры: «Мы смотрели – вы пиариться приехали или вы реально работающие люди». В итоге мы доказали, что мы реально работающие люди. У нас есть партнерские организации за рубежом, которые много отработали в Румынии, в Болгарии, которые там всю систему меняли. Они тоже долго приглядывались, и теперь они хотят с нами работать, потому что мы работаем долгосрочно. А если честно — у нас и так много направлений, потому мы не будем пока расширяться.

Обозначьте трудности, с которыми пока не удалось справиться. 

Главная трудность в том, что у государства нет механизмов, которые на самом деле меняют ситуацию к лучшему. Начальник прикажет поменять, а структуру системы мышления специалистов он не знает. У нас есть эти технологии, мы это делаем, и перемены происходят. Это сложный процесс, но безумно интересный.

Вы поэтому стали работать в благотворительном секторе?

По нескольким причинам. Во-первых, в социальной сфере очень силен и важен человеческий фактор, результативность твоей деятельности зависит не только от тебя, но и от других — людей, институций. И это повышает драйв.

Во-вторых, задачи — изменять, улучшать мир, — это же очень интересно. В-третьих, в постсоветских странах мало кто действуют в области социального проектирования, системных изменений. Многие думают, что это лежит в области политики, но это неправда — политики думают в терминах короткосрочных задач, и они очень мало занимаются общественным развитием. Вот благотворительные институты должны работать так, что бы оказывать влияние, чтобы политики свои планы подгоняли под общественную повестку дня. И все изменится к лучшему.