«Основная цель инклюзии — социализация детей с особыми возможностями здоровья»
Инклюзивное образование для детей с ментальными особенностями — дело всё ещё новое для России. Да, отдельные примеры я могу вспомнить даже из своего детства, но эти примеры — скорее отрицательные, так как не было никакой системы: просто в обычную школу определяли ребёнка с особыми потребностями, а его адаптация в новом социуме на самотёк. Но подобные неудачные опыты, а также и позднейшие недостаточно продуманные инициативы не могут служить оправданием помещения людей в своеобразное гетто — а именно с гетто можно до сих пор сравнить жизнь многих инвалидов и их ближних. Реформирование системы образования идёт очень медленно и не всегда гладко. Несколько петербургских родителей решили не ждать перемен, а произвести их сами. Так появилась общественная организация «Признание», цель которой — социальная интеграция детей с расстройствами аутистического спектра. В этом учебном году в одной из школ Санкт-Петербурга открылся ресурсный класс, в котором дети готовятся к жизни среди своих сверстников. О новом для города явлении рассказывают организаторы ресурсного класса — Оксана Кузнецова и Наталья Комиссарова.
— Сейчас много говорят об инклюзивном образовании, но чаще подразумевают под этим введение одного или нескольких детей с особенностями в обычный класс сразу. Расскажите о вашем проекте, каким образом построена модель инклюзии в вашей школе?
Оксана Кузнецова
Оксана Кузнецова: Мы – мамы детей с расстройствами аутистического спектра. Главная проблема наших детей – это проблема общения, социализации. И потому важно, чтобы они находились в среде своих нейротипичных сверстников. В Санкт-Петербурге – это первый проект инклюзивного образования на базе общеобразовательной школы с созданием ресурсного класса. Сама модель существует уже давно и успешно применяется в других городах, а также имеет мировой опыт. Многим детям с ограниченными возможностями здоровья при поступлении в обычную школу нужен адаптационный период.
Наталья Комиссарова
Наталья Комиссарова:Инклюзия – это создание образовательного маршрута, который позволяет каждому ребёнку включиться в общеобразовательный процесс. Поэтому и создается класс, где всё продумано до мелочей: выделяется отдельный кабинет, в котором каждый из детей не только занимается по индивидуальной программе, но и имеет возможность отдохнуть в зоне сенсорной разгрузки, покрутить велотренажёр или просто делать перерывы в занятиях. В процессе инклюзии учитываются интересы всех сторон, поэтому пока ребёнок не готов, в регулярный класс его не введут. Значит, предварительно с нашими детьми отрабатываются навыки поведения в школе, восполняются дефициты в знаниях. Сколько времени на это понадобится, сказать сложно, кто-то из детей вводится в обычный класс быстро, кому-то может понадобиться время – месяц или больше.
— Зачем нужна инклюзия именно в сфере образования? Ведь можно просто организовывать встречи ребёнка с особенностями развития и его нейротипичных сверстников.
О. К.: Чтобы научиться общаться, нашим детям нужны время и достаточно большой коллектив детей. При этом им нужно и сопровождение специалистов, которые грамотно будут выстраивать эти отношения. Живя в обществе, человек должен подчиняться определённым правилам. И ребёнок не станет самостоятельным, если эти правила не научится соблюдать. Но встреч раз в неделю с детьми друзей или с детьми на детской площадке для этого недостаточно. Нужно, чтобы это происходило ежедневно.
— Как функционирует ресурсный класс?
Н. К.: У нас два первоклассника и один третьеклассник. Каждый из них уже зачислен в свой обычный класс. Один ребёнок уже введен на несколько уроков в регулярном классе — это рисование, физкультура, музыка и труд. Сейчас наши специалисты готовят второго ученика. В остальное время, когда дети не посещают регулярные классы, они занимаются в своем кабинете, с ними работает учитель, в задачу которого входит адаптация для них школьной программы. Ведь у наших детей есть определённые особенности восприятия информации. У каждого ребёнка есть тьютор, который находится с ним на протяжении всего школьного дня. И с тьютором ребёнок начинает ходить на уроки в обычный класс. Постепенно количество таких уроков увеличивается. Если в обычном классе ребёнок начинает кому-то мешать, то сразу же вместе с тьютором отправляется в ресурсный класс и занимается по своей индивидуальной программе. Максимально возможное количество детей в таком классе – восемь человек, минимальное — три. Организацией процесса руководит учитель, в нашем случае это учитель-дефектолог, который раньше работал в коррекционной школе, но это может быть и психолог. Главное, чтобы учитель и все участники процесса, обладали знаниями по прикладному поведенческому анализу.
В ресурсном классе
О. К.: Важно, что теперь инклюзивное образование получило законодательную поддержку, благодаря Федеральному закону об образовании, приказам Министерства образования. Вышел новый федеральный образовательный стандарт для детей с ограниченными возможностями здоровья, в котором прописаны принципы адаптации школьной программы. Конечно, вводить ребенка в инклюзивный процесс в школе желательно с первого класса, тогда у него больше возможностей и больше времени для восполнения дефицитов. Было бы идеально, если бы начиналась дошкольная подготовка на базе детских садов.
— Чего должен достичь ребёнок, чтобы окончательно перейти в обычный класс?
О. К.: Как только ребёнок оказывается в состоянии проводить целый учебный день в обычном классе, он может перейти туда окончательно. Главный критерий – отсутствие нежелательного поведения. И дело даже не в успеваемости ребёнка, ведь дети очень разные: кто-то может учиться в 1-м классе, а осваивать программу на два года вперёд, кто-то – наоборот. Но наша основная цель – это социализация.
— Как реагируют на появление такого класса учителя, родители обычных детей?
Н. К.: Нам очень повезло со школой – прекрасные родители, прекрасные дети, замечательные директор и учителя, которые наших детей понимают. У нас существует и обратная форма инклюзии, когда к нам в ресурсный класс приходят старшеклассники и ученики класса, в котором учится наш третьеклассник Максим, и проводят музыкальные переменки – включают музыку, танцуют, иногда используют шумовые инструменты вроде ложек. Дети из регулярных классов ходят в гости к нашим детям с удовольствием.
— Есть ли у вас ограничения, связанные со степенью тяжести расстройства? Или вы готовы взять в ваш класс любого ребёнка?
На занятиях
О. К.: Есть, к сожалению. Всё-таки это общеобразовательная школа, даже не детский сад. И потому если у ребёнка проблемы с посещением туалета, то мы не можем его взять, на момент прихода в школу навык туалета должен быть сформирован. Также мы не можем взять ребёнка в класс, если он агрессивен, если он опасен для окружающих и для самого себя. Что касается развития речи, то здесь у нас ограничений нет – ребёнок может быть вообще не говорящим. Если ребёнка обучить системе PECS или другой альтернативной коммуникации, то он сможет объяснить, что он хочет сказать. Из троих детей, которые уже занимаются в нашем классе, ни у кого нет речи, соответствующей их возрасту – у всех отставание. Коммуникация с ребёнком выстраивается в зависимости от того, что он умеет.
— Ваш проект рассчитан только на детей с расстройствами аутистического спектра?
Н. К.: Пока да. Но вообще модель предполагает работу с детьми с различными нарушениями и это уже практикуется в других городах. Задача ресурсного класса, чтобы в этом году все наши дети начали учиться в обычных классах, чтобы они больше общались со своими нейротипичными сверстниками. Уже сейчас заметно, как лечит сама среда: обычные дети сами хотят общаться с нашими детьми, подходят, здороваются, наши дети тоже взаимодействуют со своими сверстниками, видно, что им нравится это взаимодействие, они становятся смелее, могут сами подойти поздороваться, хотя ещё несколько месяцев назад они стеснялись и им было это трудно.
— Как по-вашему, есть ли дети, для которых инклюзивное образование не подходит? В данном случае я говорю именно о детях с ментальными особенностями (не имею в виду, например, незрячих, которым необходимо изучение шрифта Брайля, едва ли возможное в обычной школе).
О. К.: Думаю, что таких детей нет, все дети с ментальными особенностями должны включаться в общеобразовательный процесс. Другое дело, что такие классы, как наш, могут принять сравнительно немного детей. Мне кажется, что инклюзия в каких-то формах должна быть даже для детей с очень тяжёлыми ментальными нарушениями. Особенно если у таких детей есть дошкольная подготовка. Что касается нас, то мы не стали ждать, что за нас кто-то всё сделает. Мы создали общественную организацию, пришли в школу, которую нам посоветовали в комитете образования, директор поддержала нашу идею и приняла нас. И мы вместе начали выстраивать весь этот трудоемкий процесс, ведь если инклюзия продуманная, то она всегда оказывает на детей положительное воздействие. А продуманная инклюзия – это когда учтены интересы всех участников процесса: детей особых и обычных, родителей тех и других, педагогического коллектива.
Вячеслав, почитала я ваши комментарии, с трудом поняла, пример ли это искрометного юмора, или не очень понятное высказывание об инклюзии, к которой вы, как практик, судя по постам, касательства не имели. Надеюсь вы аргументированно,без нападок и обид поясните свою точку зрения. Но пока я попытаюсь поразмышлять над вашим авторитетным комментарием.
1. Одним из примеров реальной ИНКЛЮЗИИ – это служба в армии по призыву. Служба в армии, наравне с получением профессионального образования, признается психологами, социологами и др. специалистами одним из важнейших и эффективных инструментов социализации юношей на этапе перехода от детства к зрелости. Большинство, прошедших армейскую службу, подтвердит, что социализация, т.е. процесс усвоения человеческим индивидом образцов поведения, психологических установок, социальных норм и ценностей, знаний, навыков, позволяюи ему после службы успешно функционировать в обществе в образе мужчины. Но… к службе в армии допускаются не все – никому не взбредет в голову отправлять в армию для социализации людей не годных по здоровью, по возрасту или имеющих судимость.
— Да , но есть еще и девочки-девушки. И почему бы тогда не использовать исправительные учреждения УФСИН, как пример безоговорочной победы инклюзии. И заметьте, туда, кого попало с улицы тоже не берут. Опять же данному типу инклюзии будут подвержены все без привязки к полу.
2.В отношении же образования почему-то вдруг стало считаться, что в обычный школьный коллектив можно включать для социализации любого ребенка, вне зависимости от его физической, психической и социальной зрелости. Я говорю не об умении ребенка, пришедшего в первый класс, читать, писать, считать. Я говорю о том, что среди детей 6-7 лет есть детей не только с особыми образовательными потребностями, которые, по мнению авторов инклюзии, возникают не только из-за нарушений развития, но из-за половой принадлежности, социального положения, языковых, культурных и других различий детей. Среди детей, пришедших в школу, есть дети со специфическими (исключительными) потребностями, которые можно удовлетворить только с помощью ЭКСКЛЮЗИВНОЙ работы педагогов – дефектологов, часто в индивидуальном порядке, в специально созданных условиях. Часто, на этапе начальной школы, таких детей надо элементарно НАУЧИТЬ УЧИТЬСЯ. Очень часто школе приходится обучать таких детей элементарному самообслуживанию, которому вроде бы должны были научить в семье.
— Это все просто слова — есть Федеральный закон, в котором есть положение об инклюзии. Что за лирика «стало считаться….». Закон не Марья Ивановна принимала. Кроме того, опыт уже есть опыт московских школ, где модель инклюзивного образования работает и работает хорошо.Законом, если вы его читали, для детей с ОВЗ (например ограничения по навыкам самообслуживания) предусмотрена школьная ставка — тьютер. Это , кстати в к вопросу о безработице, Инклюзия — это не черт из бутылки.В США эта модель давно и успешно работает.
3. В отношении детей с аутизмом этого добиться, в подавляющем большинстве случаев, не получается, как бы не хотелось этого их мамам и папам.
— Это откуда такие данные?Ссылку пож=та прикрепите. Мы все читаем про живой опыт инклюзии в Москве и Воронеже, и оценки специалистов абсолютно противоположные. Ваше сообщение предельно эмоционально, но прошу вас, киньте ссылки на специалистов, которые дали оценку отечественной модели инклюзии. Мамы и папы могут и должны хотеть для своих детей лучшего, в этом и есть прогресс нравственного здорового развития общества, в том числе по отношению к детям-инвалидам.
4. «никаких социализирующих навыков появиться не может»- лирика и метафоры.
— Есть адаптированные программы, на основе АВА, есть обученные специалисты, появилась реальная альтернатива коррекционной педагогике.При этом коррекция как была, так и осталась. Просто появился выбор и эффективная работа родительских сообществ. В Питере этому есть реальные примеры.
5. В случае, если индивид не способен (не может) освоить социальные нормы, ценности и образы в объеме, необходимом для самостоятельной жизни, то может наступить время, когда ему придется начать жить под опекой других людей или социальных учреждений. Подготовка детей со специфическими образовательными потребностями к такой жизни, также является элементом социализации.
— Согласна. Это может коснуться даже нас с вами,если мы попадем в автокатастрофу и все наши близкие погибнут , а мы останемся глубокими инвалидами, где-то в базе, имеющими опыт «социальных норм, ценностей и образов в объеме…» , но внезапно их утративших….Мы здесь собрались поразмышлять об одной из первых школ, внедрившей инклюзивную модель всего для 3 учащихся. Это уже работает, это уже «ДА» и странно, что возникает дискуссия «тут нравится, а тут нет». В статье рассказано о работающем образовательном механизме.
6. Меня всегда удивляло и удивляет поведение некоторых родителей детей с инвалидностью, которые в своем отчаянном стремлении стараются любыми способами сделать жизнь их детей внешне схожей с жизнью обычных детей. При этом они не замечают (или не хотят замечать) очевидных вещей, указывающих на некомфортность для их детей условия «быть как все». В итоге родители только ухудшают состояние аутичного ребенка, лишая его потенциальной возможности развиваться и адаптироваться в своем – индивидуальном режиме. А время необратимо и вернуться назад, чтобы исправить ошибки или начать сначала, уже не удастся.
— Ну вот откуда это следует?В статье нет этого, КАК ВСЕ — НИ КАК ВСЕ. Программа у каждого ребенка индивидуальна. Составлена на основе тестирования данного конкретного ребенка. Есть ресурсный класс. Инклюзия в том, что ребенок постепенно вводится в коллектив нормотипичных детей, чтобы функция подражания сработала. Этот ребенок итак замкнут и ограничен практически во всем. И именно на то,чтобы эти дети адаптировались в своем индивидуальном режиме все и нацелено. В чем противоречие?
7. Наталья, уже одно, то, что Вы не хотите ничего обсуждать, обвинив меня до этого в том, что я, как комментатор…
— Да….Вы обвинили человека в то, что он вас обвинил….Мыло-мочало. Никогда не будет никакого диалога с человеком, который одним росчерком готов определить каждому сверчку свой шесток. «дважды выполнивший обязанности отца здоровых детей и трижды — отца детей, получивших в 18 лет инвалидность 1 гр. с детства «. Да, мы готовы понять боль и принять опыт, человека перенесшего такие испытания. Но и что нам, в сержантских погонах нервно курить в сторонке, ожидая милости и благословения корифеев. Да, я со своим трижды тяжелым невербальным аутистом, тоже не буду никого слушать, кроме» своих сподвижников». Я встану и буду делать. Человек делится своим опытом с радостью, с гордостью и уважением, а не высокомерно одалживает с высоты пережитого опыта.
Наталья Дюжева, попробую объяснить, в чем я вижу ИНКЛЮЗИИ при службе по ПРИЗЫВУ в Армии..
1. Согласно Закону РФ военная служба — это реализация «гражданами Российской Федерации конституционного долга и обязанности по защите Отечества».
Молодой человек, оказавшийся в Армии по призыву, попадает в специфическую среду, задача которой сделать (воспитать, выковать, …) из него в короткий срок человека способного держать оружие в руках и могущего, подчиняясь приказу, применить его для убийства. А это требует многого: осознание своей ответственности, пониманию роли взаимоподдержки и взаимовыручки… Многих учит просто трудиться… Все срочники учатся путем ВКЛЮЧЕНИЯ (инклюзии) в текущую жизнь действующей и очень жесткой структуры, где неисполнение приказа старшего по званию не допустимо, а за каждую оплошность следует наказание. В армии рядом нет родителей, готовых освободить от повседневных забот и тягот, встать на защиту твоих интересов. И молодые люди за короткое время не только осваивают ту или иную воинскую специальность, но и эффективно социализируются. Думаю, что с последним Вы не согласитесь — во времена Вашей юности уклонение от службы в Армии было, чуть ли ни подвигом. Хотя в Израиле служба в Армии – почетная обязанность ВСЕХ: юношей и девушек.
В отношении использования «исправительных учреждений УФСИН» в качестве учреждений ИНКЛЮЗИВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ, я бы не советовал Вам рисковать – все же там не учатся, СЛУЖА, а исправляются, ОТБЫВАЯ НАКАЗАНИЕ.
2. В отношении Закона и тьютора, я, кажется, достаточно четко ответил в своём интервью – почитайте.
Вы пишите: «есть опыт московских школ, где модель инклюзивного образования работает и работает хорошо» А что значит хорошо? Кто этому дал оценку – Вы, или восторженные корреспонденты, видящие детей с проблемами развития, дай бог, пару часов в течение выполнения поручения редактора – написать про ЭТО? Или восторженные крики других лиц, заинтересованных по долгу службы или зарабатывающих на этом… Оценку этому даст только время, когда будет ясно, что ребенок, обученный ИНКЛЮЗИВНО, сможет или не сможет, став взрослым, найти свои общественные, социальные и профессиональные ниши. А пока весь этот «хорошо работающий» опыт, всякая такая модель – ЭКСПЕРИМЕНТ на живых детях, с особенностями развития. Без возможности его повторить изначально.
В отношении США, то в качестве примере можете почитать статьи журнала для родителей, издаваемый одним из обществ слепых США https://nfb.org/, который издается аж 1981 года. Если в 80-х годах про интегрированное обучение (так ранее называлась во всем мире сегодняшняя инклюзия) говорили с восторгом, то уже в 90-х стали говорить о проблемах его реализации, а сейчас однозначно говорят, что слепым детям – брайльистам, необходимо осваивать программу начальной школы в коррекционных учреждениях для слепых. Почитайте работы директора института коррекционной педагогики Н.Н. Малофеева и других специалистов на https://www.facebook.com/inclusiondeti/
3. Чтобы найти подтверждение моего заявления: «В отношении детей с аутизмом этого добиться, в подавляющем большинстве случаев, не получается, как бы не хотелось этого их мамам и папам», далеко ходить не надо — читайте «Методы и особенности работы практического психолога в области помощи ребенку с аутизмом», д.м.н. Шац И.К. — «В настоящее время становится все более понятным, что детский аутизм не является проблемой одного только детского возраста. Трудности коммуникации и социальной адаптации меняют форму, но не уходят с годами, и помощь и поддержка должны сопровождать человека, страдающего аутизмом, всю жизнь». Возможно, Вы его не приемлите — говорит не то, что хочется слышать? Я же его знаю, как одного из ведущих специалистов России в этих вопросах.
Можно почитать и детского невролога, к.м.н. Татьяну Ганину, которая пишет: « Если вовремя поставить диагноз — в возрасте до 1,5 — 2 лет, а затем начать правильно заниматься с ребенком, то уже к школе никто и не подумает, что когда-то ваш сын или дочка страдали аутизмом. Если расстройство будет выявлено после 5 лет, то, вероятнее всего, ребенку уже придется учиться по специальной программе» http://ok-inform.ru/obshchestvo/medicine/42502-detskij-nevrolog-autizm-eto-ne-bolezn.html
Кроме всего прочего имею личный опыт наблюдения за жизнью семей с детьми-аутистами.
4. Давайте успокоимся по поводу «нравственного здорового развития общества, в том числе по отношению к детям-инвалидам». То сколько сделано за последние 25 лет, не было сделано за все годы советской власти. Думаю, что я – человек, помнящий, как вышвырнули из Ленинграда в начале 50-х инвалидов войны, и переживший инвалидность своего ребенка, лучше Вас знаю, как менялось нравственное здоровье нашего общества, и как работала система коррекционного образования.
Сегодня же семейное воспитание ребенка с особенностями развития превратилась в глазах общественности чуть ли ни в героизм и подвиг. Многим мамам это кажется истиной, а посему им наплевать на мнение специалистов системы коррекционного образования, мнение родителей, успешно социализировавших своих детей, в т.ч. с помощью системы коррекционного образования. А для героев и «море по колено, посему внедрим, поэкспериментировав на своих детях, любое зарубежное ноу-хау. При этом не важно, что и система образования там другая, и техническое обеспечение образования детей-инвалидов другое, и результат образования другой, и … А главное, нужнее ли это эксперимент самим детям, насколько им комфортно это?
Образование, как бы его не называли: коррекционное, инклюзивное, специальное, нормотипичное … является лишь одним из элементов социальной реабилитации ребенка-инвалида. Очень важным элементом, но не являющимся определяющим в подготовке ребенка с инвалидностью к взрослой жизни. Социальная реабилитация – сложная, скрупулезная, психологически тяжелая, каждодневная деятельность родителей и привлеченных ими специалистов, длящаяся на протяжении многих лет становления и возмужания ребенка. При медицинской реабилитации (когда она возможна), результат может быть увиден в достаточно короткое время – месяц, два, полгода … год, редко дольше. А результат социальной реабилитации, только в далеком будущем – лет через 15-20. Насколько это тяжело знаю на собственном опыте. Но так же знаю и чувство удовлетворения от осознания того, что твой выросший ребенок, сможет качественно и достойно прожить свою жизнь и после того, как меня не станет.
5. Завершу я словами одного из ведущих специалистов ИКП Алексея Любимова «надо немного забыть о толлерантности и правах, а вспомнить об обязанностях и научиться вновь называть вещи своими именами. А дальше просто работать, работать и ещё раз работать. Всем вместе на благо ребёнка». Как это делали многие десятилетия Ваши предшественники.
Вячеслав, Vjatcheslav Ozerov, не стану вам рассказывать про тюрьму и волю, скажу о другом. вы как-то очень по-советски понимаете социализацию. дело в том, что советские ученые считали, что общество — однородно и везде одинаково. как дерьмо в канализации или как чугун в гире. потому социализацию они понимали как одноразовый и единственный процесс, приводящий ребенка к общенародным нормам.
это, разумеется, бред.
есть социализация в группе инвалидов, есть социализация в криминальной группе, есть социализация в бизнес-клубе, в госдуме и в академии наук. причем, выход из одной группы (например, из бандитской) требует ре-социализации с дальнейшей социализацией в другой группе или сообществе.
российская армия, во-первых, подневольная, как и зона. социализация там не дает ничего для социализации в не-архаических, не-примитивных, современных группах. умение убивать — ничто. за него платят только киллерам. отстой.
Андрей Сучилин, представьте, что такое СОЦИАЛИЗАЦИЯ инвалида в обществе, например: слепого в мире зрячих, глухого в мире слышащих, колясочника в мире ходящих, аутиста в мире общающихся…. я неплохо знаю на основе личного и общественного опыта, приобретенного на практике в течение 3 последних десятилетий. Но, практически не знаю о социализации в «группе инвалидов», «в криминальной группе», «в госдуме»… – не удосужился.
Как влияет армия на социализацию молодых парней в обществе, что советском, что в постсоветском, также знаю; сам служил 3 года срочной, старший сын – 1, 5 года. Насколько понимаю, Вы это знаете понаслышке, ведь учились в МГУ и срочную не проходили.
Если Вы не согласны с моим высказыванием, что «Служба в армии, наравне с получением профессионального образования (учеба В МГУ), признается психологами, социологами и др. специалистами одним из важнейших и эффективных инструментов социализации юношей на этапе перехода от детства к зрелости», то обоснуйте или поправьте.
В отношении инклюзии — совместного обучения детей с проблемами развития и без таковых, о чем идет дискуссия, у меня хватает знаний и опыта, чтобы достаточно жестко высказывать своё мнение. При этом, мне никогда не было жалко родителей – они взрослые люди, но всегда жалко детей, которые зависимы от взрослых, не всегда желающих думать (часто, из-за своих амбиций) о реальных нуждах своих детей.
Одним из примеров реальной ИНКЛЮЗИИ – это служба в армии по призыву. Служба в армии, наравне с получением профессионального образования, признается психологами, социологами и др. специалистами одним из важнейших и эффективных инструментов социализации юношей на этапе перехода от детства к зрелости. Большинство, прошедших армейскую службу, подтвердит, что социализация, т.е. процесс усвоения человеческим индивидом образцов поведения, психологических установок, социальных норм и ценностей, знаний, навыков, позволяюи ему после службы успешно функционировать в обществе в образе мужчины. Но… к службе в армии допускаются не все – никому не взбредет в голову отправлять в армию для социализации людей не годных по здоровью, по возрасту или имеющих судимость.
В отношении же образования почему-то вдруг стало считаться, что в обычный школьный коллектив можно включать для социализации любого ребенка, вне зависимости от его физической, психической и социальной зрелости. Я говорю не об умении ребенка, пришедшего в первый класс, читать, писать, считать. Я говорю о том, что среди детей 6-7 лет есть детей не только с особыми образовательными потребностями, которые, по мнению авторов инклюзии, возникают не только из-за нарушений развития, но из-за половой принадлежности, социального положения, языковых, культурных и других различий детей. Среди детей, пришедших в школу, есть дети со специфическими (исключительными) потребностями, которые можно удовлетворить только с помощью ЭКСКЛЮЗИВНОЙ работы педагогов – дефектологов, часто в индивидуальном порядке, в специально созданных условиях. Часто, на этапе начальной школы, таких детей надо элементарно НАУЧИТЬ УЧИТЬСЯ. Очень часто школе приходится обучать таких детей элементарному самообслуживанию, которому вроде бы должны были научить в семье.
На практике, к детям с исключительными образовательными потребностями относятся дети с глубокими нарушениями зрения, слуха, способностью самостоятельно передвигаться и др. Имеют исключительные образовательные потребности и подавляющее число детей с аутизмом и детей, с элементарной педагогической запущенность. Те и другие дети могут появиться не только в асоциальных и малообеспеченных семьях, но и в семьях с хорошим достатком и широкими социальными возможностями. Не редко, когда педагогическая запущенность возникает там, где ребенок, из-за сверхзанятости родителей, оказывается в условиях социального сиротства.
Если, для детей, имеющих педагогическую запущенность, создать на начальном этапе обучения благоприятные условия, то обычно, эти дети в течение 1-2 года обучения, адаптируются для учебы в детском коллективе и вместе с ним успешно проходят школьный период социализации. В отношении детей с аутизмом этого добиться, в подавляющем большинстве случаев, не получается, как бы не хотелось этого их мамам и папам. Инклюзия для ребенка с аутизмом аналогична приобщению к водным процедурам ребенка, не умеющего плавать, путем бросания его в воду на глубине: «выплывет – научиться, не выплывет – вытащим». Даже при наличии на руках и ногах ребенка поплавков, у ребенка, после «полета» в воду, тонущего бултыхания и истеричного «спасения», кроме новых страхов перед водой и глубиной, никаких социализирующих навыков появиться не может.
В результате социализации человек приобретает навыки, необходимые для жизни в обществе. Социализация индивида процесс двухсторонний – с одной стороны общество создает условия для передачи индивиду социальных норм, культурных ценностей, образцов поведения, а с другой стороны индивид осваивает эти нормы, ценности и образы. В случае, если индивид не способен (не может) освоить социальные нормы, ценности и образы в объеме, необходимом для самостоятельной жизни, то может наступить время, когда ему придется начать жить под опекой других людей или социальных учреждений. Подготовка детей со специфическими образовательными потребностями к такой жизни, также является элементом социализации.
Меня всегда удивляло и удивляет поведение некоторых родителей детей с инвалидностью, которые в своем отчаянном стремлении стараются любыми способами сделать жизнь их детей внешне схожей с жизнью обычных детей. При этом они не замечают (или не хотят замечать) очевидных вещей, указывающих на некомфортность для их детей условия «быть как все». В итоге родители только ухудшают состояние аутичного ребенка, лишая его потенциальной возможности развиваться и адаптироваться в своем – индивидуальном режиме. А время необратимо и вернуться назад, чтобы исправить ошибки или начать сначала, уже не удастся.
«Одним из примеров реальной ИНКЛЮЗИИ – это служба в армии по призыву» . Служба в армии — это никакая , простите,не инклюзия ))),это что -то совсем другое -физическая подготовка, проверка на выносливость и т.д., но не ИНКЛЮЗИЯ !
Поэтому,уважаемый Владислав Озеров, сравнение обучения в школе,социализации в детском саду и армии не совсем удачный пример, хотя пишете Вы красиво, и очень убедительно.
Не совсем понятно,что Вы предлагаете родителям детей с ОВЗ… Сидеть дома, общаться в «своем кругу», не выходить на улицу ? Вы приводите пример обучения плаванию, такой в общем-то старинный -стандартный))).Знаете ли Вы о том ,что есть другие способы научить ребенка плавать? Как особого ,так и обычного, знаете ли Вы о том ,что есть такие люди ,в том числе в Санкт-Петербурге,которые относятся к детям с ОВЗ ,как к обычным и благодаря этому дети достигают хороших результатов? Думаю нет… Не надо никого бросать в воду и смотреть выплывет,не выплывет. Надо просто относится по человечески.
» Меня всегда удивляло и удивляет поведение некоторых родителей детей с инвалидностью, которые в своем отчаянном стремлении стараются любыми способами сделать жизнь их детей внешне схожей с жизнью обычных детей. » -пишете Вы. Очень плохое и неприемлемое поведение родителей)))). Только вот нет никакого отчаянного стремления ,как Вы говорите, сделать их жизнь схожей с жизнью обычных детей. Есть желание улучшить качество жизни ! Кто сказал, что это плохо????
Навыки самообслуживания у детей в нашем проекте сформированы, и огромное заблуждение ,что ребенка с РАС нельзя этому обучить. Сейчас существует множество методик и мир не стоит на месте !
Давно известно,что нормотипичная среда лечит, и дети с ОВЗ развиваются в ней гораздо лучше. Это сейчас мы наблюдаем в школе. ИНКЛЮЗИЯ нужна не только детям с ОВЗ ,но и обычным деткам, потому что они учатся доброте , а это очень важное качество в нашем мире! Нет ничего страшного в инклюзивном образовании,
важно создать условия для его реализации, чем мы и занимаемся. Никто не сажает ребенка в класс к учителю ,который не знает что с ним делать. Сначала готовится учитель, готовятся дети, готовится сам ребенок. Потом с тьютором он входит в класс, опять таки постепенно. Вот о чем мы говорим. Поэтому не надо так всеми силами протестовать . Это в Санкт-Петербурге такая модель инклюзии первая,в Москве она работает не один год, успешно.(Центр проблем аутизма много об этом рассказывает)
Давайте будем позитивными! Не нужно во всем видеть плохое,тем более там ,где его нет)))
Спасибо Вам за отзыв!
Ув. Наталья, что такое ребенок — инвалид, я знаю уже более 30 лет и написал данный комментарий, как человек, дважды выполнивший обязанности отца здоровых детей и трижды — отца детей, получивших в 18 лет инвалидность 1 гр. с детства (двое по зрению, одна – ПНД), а также более четверти века посвятивший себя правозащитному движению родителей детей-инвалидов Санкт-Петербурга. И очень хорошо знающий проблему образования детей-инвалидов различных нозологий. На этом же портале есть моё интервью Игорю Лунёву «Иллюзия инклюзии?» – почитайте.
Уважаемый Вячеслав Озеров , спасибо , я читала Вашу статью….
Благодарю Вас за вклад в правозащитное движение детей-инвалидов Санкт-Петербурга от лица всех родителей.
Если Вы можете оказать какую-то помощь нашей организации, будем благодарны. Но обсуждать далее почему и зачем , простите , я не буду.
С уважением Наталья Комиссарова
Наталья, уже одно, то, что Вы не хотите ничего обсуждать, обвинив меня до этого в том, что я, как комментатор:
— не понимаю, что делать «родителям детей с ОВЗ»;
— не знаю «другие способы научить ребенка плавать»;
— против желания родителей детей-инвалидов «улучшить качество жизни» своих детей;
— протестую против инклюзии «всеми силами»;
— не «позитивен»,
но затем отблагодарив «за вклад в правозащитное движение детей-инвалидов Санкт-Петербурга», говорит только о том, что Вы не хотите слышать никого, кроме себя и своих сподвижников. Ну что ж, это Ваше дело. Если передумаете, то всегда готов поделиться своими знаниями и опытом подготовки к взрослой жизни детей-инвалидов. Мой E-mail ozerov1946@mail.ru
Всем интересующимся аутизмом рекомендую посмотреть вебинар, проведенным 19.01. 2016. РООИ «ПЕРСПЕКТИВА» «Самоадвокатирование людей с ментальными формами инвалидности» с участием: СТИВЕНА ШОР (Dr. Stephen Shore) – профессор специализированного образования в Университете Аделфи (Нью-Йорк, США), человек с расстройством аутистического спектра;
Вы столько сказали в очередной раз не сказали ровным счетом ничего,здесь нечего осуждать и не о чем спорить. странно , что вы пишете только о слепом ребенке и ни слова о ребенке с диагнозом ПНД. Я вас оставляю с вашими никчемными размышлениями о ненужности и прочих необоснованностях и недостаточностях и иду дальше,а вы — тот кто мог бы реально помочь,сидите и бросаете в меня камни,я уже ушла, мне жаль…Вы бросаете камни в мою тень, я вас не услышала. Кстати,я НТАЛЬЯ ДЕНИСОВА.
Наталья Денисова, приношу извинение за свою невнимательность.
О чем вы вообще? Почему 3 раза запостили одно и тоже? Причем здесь прокуратура? Никому не интересно качество вашего русского языка если пишите какую-то фигню (а вы, увы, ее пишите).
КОММЕНТАРИЙ по прочтении заметки
http://philanthropy.ru/intervyu/2015/12/18/32110/#.Vn2vXraLSuW
Статья не столько прояснила для меня ситуацию, сколько испугала. Я много занимаюсь проблематикой образования. И постоянно обнаруживаю, что при всех бесконечных попытках выстроить нечто новое, почти каждый раз я вижу те же «традиционные» школьные форматы, то же знание, которое надо втиснуть в ребенка, в школьника.
Что я вижу в этой ситуации:
Выстроена целая система. И определенная масса людей (явно, что не один-два человека) пристроены к трем деткам – с помощью кого, с помощью чего будут отрабатываться (!) навыки поведения в школе (!?), восполняться дефициты в знаниях (??!!).
Извините – а любой первоклассник, приходящий 1 сентября в школу — получается, уже имеет эти навыки? Вот только аутисты НЕ ГОТОВЫ? Какие-такие дефициты в знаниях? Как они диагностируются и как они будут восполняться? Ребенок еще дошкольник, а у него уже нет какого-то нормативного знания – так что ли?
«Инклюзия – это создание образовательного маршрута, который позволяет каждому ребёнку включиться в общеобразовательный процесс. Поэтому и создается класс, где всё продумано до мелочей».
Про «индивидуальный образовательный маршрут» я без конца встречаю заявления. Но если не будут меняться принципы и методы обучения, если не будет создаваться ОБЩАЯ комфортная и эффективная среда обучения – никакие игры в индивидуальный маршрут в ней ничего не создадут, не дадут, просто будут только отдельные или тотальные манипуляции.
У нас в Санкт-Петербурге была замечательная общественная организация, которая занималась, в том числе, аутистами – ее создала, и ресурсы в нее вложила немецкая сподвижница, в организации работали/работают чудные молодые девушки.
Я ходила со своими студентами на спектакль в Театре на Литейном, подготовленный аутистами. На нем у меня не появилось ни капли жалости, а только понимание и восхищение.
Сейчас на сайте АНО «ПЕРСПЕКТИВЫ» (создана в 1996 году) нет упоминания о той немецкой сподвижнице — видимо, власти потребовали убрать всякое упоминание о вкладе немецкой стороны, закрыть с ними взаимодействие, иначе объявят АНО «иностранным агентом — кувалду, которую власти придумали, приклеивать ярлык, и депривировали массу людей и организаций.
Там сайте ПЕРСПЕКТИВЫ есть материал и в частности брошюра «Конвенция о правах инвалидов» http://perspektivy.ru/learning/nashi-meropriyatiya/nashi-publikatsii/Perspektivy_konvenzya_DDI.pdf
Есть определенно позитивный эффект для меня от этой заметки «Инклюзия – основная цель которой…» – я разыскала фильм на Интернете о мальчике с синдромом Туррета, и затем ставшим учителем года. Я не помнила название этого синдрома, но фильм быстро обнаружился и я с удовольствием повторно его посмотрела. Название фильма «ПЕРЕД КЛАССОМ» http://www.kinopoisk.ru/film/428457/, за что вам отдельное спасибо.
Может вам что-нибудь окажется полезным в этом фильме? Я надеюсь.
Я извиняюсь, что не поддержала вашу статью/деятельность панегириком – я очень люблю детей и знаю, как много школа делает против детей.
Ваши дети аутисты еще более ранимы, а вы надеетесь пробить ими стену российской педпрактики.
Красным я отметила в статье формулировки, которые у меня вызывают сомнение – их получилось очень много.
Галина Иосифовна Саганенко
Saganenko.selina@yandex.ru
Уважаемые комментаторы !
очень большая ко всем просьба, перед тем , как написать какой-то некомпетентный комментарий, свои интерпретационные домыслы,вы можете задать нам вопросы. Возможно, статья не полностью осветила модель инклюзии и работу ресурсного класса, но это не значит , что надо выворачивать все вверх ногами.
Мы делаем большое и нужное дело, те люди , которые понимают это, очень благодарны нам.
Всем спасибо и всех с Новым Годом!
Уважаемая Галина, даю голову на отсечение, а еще руку и ногу, что именно вот этого «Ваши дети аутисты еще более ранимы, а вы надеетесь пробить ими стену российской педпрактики» организаторы фонда АНО ПРИЗНАНИЕ делать не будут.