В Петербурге появился новый благотворительный фонд «Близкие ДРУГие» – фонд поддержки целевой группы людей с множественными нарушениями и ментальной инвалидностью. Возглавила фонд Мария Островская – президент петербургской благотворительной общественной организации «Перспективы», помогающей детям и молодым людям с ментальной инвалидностью – как сиротам, так и проживающим в семьях. Задача фонда – привлечение средств для небольших НКО, занимающихся той же проблемой.

О новом фонде, фандрайзинге и творчестве во время кризиса – в интервью президента «Перспектив» Марии Островской и специалиста «Перспектив» по поиску средств Юлии Мальцевой.

О фонде

— Расскажите, почему вы решили открыть новый фонд, какие у него цели?

Мария Островская

Мария Островская: Мы создали фонд «БлизкиеДРУГие» для поддержки организаций, работающих с нашей целевой группой. Таких организаций стало много, в том числе маленьких волонтёрских проектов. И большинство из них не умеют сбирать ресурсы. В этих организациях работают честные, преданные своему делу люди, но в сборе денег малокомпетентные. Даже «Перспективы», — как мне кажется, самый успешный фандрайзер из тех, кто помогает людям с тяжёлыми ментальными нарушениями, — перестали собирать нужное количество средств для своих программ. И мы решили создать структуру, которая будет заниматься именно фандрайзингом. По нашему замыслу эта структура должна служить не только для сбора денег, но и для обмена различными полезными знаниями между организациями. У нас уже есть подобный опыт – создание отдельного сайта «Особый дом» — osdom.org.ru, посвящённого сопровождаемому проживанию людей с различными нарушениями развития. Сайт osdom.org.ru – своеобразный инструмент для обмена информацией, он интересен, прежде всего, тем, кто уже что-то делает в этой области.

Фонд «БлизкиеДРУГие» зарегистрирован в марте, то есть он только начинает свою работу. Пока мы провели только один благотворительный концерт в Александринском театре — в июне. В нем приняли участие звёзды балета и оперы — Ульяна Лопаткина, Виктория Терёшкина, Игорь Колб, Ильдар Абдразаков, Анастасия Калагина и другие. Никого из артистов не пришлось уговаривать, и для нас особенно важно, что они выразили готовность принять участие в подобном концерте и на будущий год. На концерте было собрано около 3 млн рублей. Они пошли на программы «Перспектив» — на работу наших сотрудников в ДДИ №4 в Павловске, на проект по сопровождаемому проживанию в деревне Раздолье, на наш городской детский центр дневного пребывания. Что касается дальнейшей работы фонда «БлизкиеДРУГие», то для начала мы хотим, чтобы фонд помогал хотя бы петербургским организациям, таким, как, например, «Апельсин», «Шаг навстречу», «Дети под Покровом», «Дети Павловска», «Подорожник», но вообще мы задумали межрегиональный проект. Дело в том, что ни одна из организаций сама по себе не может выйти на крупных доноров. Даже «Перспективы» не интересны тому же «Газпрому», потому что такая организация не может решить проблему на региональном уровне.

Может возникнуть вопрос: а почему нескольким организациям, работающим в одном «поле», попросту не объединиться в одну?

М. О.: Вообще, я против больших благотворительных организаций, потому что они становятся похожими на государство, а благотворительные организации хороши именно своей специфической направленностью, лёгкостью и быстротой реагирования на нужды целевой группы. Наша идея в том, что нужна сеть организаций сравнительно небольших, которые могут делать какие-то проекты вместе, а какие-то – порознь. Главное, чтобы организации работали честно. В нашем фонде будет экспертный совет, состоящий из представителей разных организаций, который сможет как-то оценивать различные инициативы – этот совет мы начнём формировать уже осенью.

Как будут распределяться собранные фондом «БлизкиеДРУГие» средства?

М. О.: Организации будут подавать заявки на конкретные проекты, а экспертный совет будет решать вопрос распределения средств. В общем, так же, как действуют и другие фонды. Просто у нас специфика – проблемы людей с тяжёлыми ментальными нарушениями и с множественными – не с каким-то одним, а с разными нарушениями одновременно. Наша целевая группа – это люди с тяжёлой инвалидностью, которым нужно практически постоянное сопровождение.

О кризисе и переменах 

На прошедшем в мае круглом столе «Новые реалии благотворительности в России – привлекательные практики и перспективы сотрудничества НКО и бизнеса» вы сказали, что в последнее время многое изменилось для НКО в плане фандрайзинга. Что это за изменения? Они связаны напрямую с нынешним кризисом?

Юлия Мальцева

Ю. М.: Эти перемены происходят уже на протяжении нескольких лет. В первую очередь они связаны с тем, что наше общество в целом гораздо больше стало доверять благотворительным организациям. Обычные люди всё чаще понимают, что благотворительные некоммерческие организации действительно нужны. Многие люди проводят больше времени в социальных сетях, соответственно, и мы должны больше работать в интернете – развивать электронный фандрайзинг. Если мы упускаем эту сферу, то теряем большое количество потенциальных благотворителей. Наша организация достаточно давно занимается системным фандрайзингом, но если мы раньше в основном сосредотачивались на взаимодействии с крупными донорами, то сегодня мы понимаем, что этого недостаточно, что мы должны выходить в массы, рассказывать о нашей работе как можно большему количеству людей. При этом поскольку фондов, которые активно работают, становится всё больше, информационный шум вокруг обычного человека увеличивается, нам приходится ещё и думать о том, как именно рассказать о себе. То есть фандрайзинг должен быть творческим, но это творчество должно быть прагматичным. Так что сейчас ситуация с фандрайзингом такова: количество жертвователей увеличилось, но суммы пожертвований становятся меньше в связи с экономическим кризисом. И один фактор компенсирует другой.

— Появились какие-то особые способы выхода на широкую аудиторию?

Ю. М.: На самом деле, каких-то особых способов не существует, наша основная задача – доступно донести до общества информацию о том, чем мы занимаемся и как это важно для наших ребят и семей, которых мы поддерживаем на протяжении 20 лет. Месяц назад мы запустили проект «Подарок на всю жизнь», в рамках которого мы собирали средства на работу педагогов, дефектологов, массажистов, инструкторов АФК и других специалистов, которые каждый день помогают ребятам с множественными нарушениями развития, проживающим в ДДИ №4 в Павловске, делать первые самостоятельные шаги в жизни.

М. О.: Словосочетание «Подарок на всю жизнь» — это способ простой фразой объяснить людям, зачем детям эти специалисты нужны. Ведь, например, когда ребёнок болен и нужна операция для его излечения – это очень понятно, он может выздороветь и прожить долгую счастливую жизнь здоровым. Когда речь идёт о каких-то материальных подарках детям или организации праздников для них – это тоже людям понятно. А мы хотим, чтобы человеку, не связанному с нашей тематикой, было понятно, зачем помогать ребёнку с тяжёлой инвалидностью, который никогда полностью не восстановится, всегда будет нуждаться в поддержке. Многим кажется, что если ребёнок всё равно не выздоровеет, то не нужно на него особенно и тратиться. Объяснить это бывает сложно, и мы ищем формы простых посланий. «Подарок на всю жизнь» — это как раз такой простой образ. Игрушки могут сломаться или надоесть, а если ребёнок овладеет новыми навыками, возможностями, для него это подарок на всю жизнь. И мы надеемся, что так людям становится более понятно, зачем вкладывать столько средств в то, чтобы научить ребёнка, например, переворачиваться с живота на спину и наоборот.

— «Перспективы» работают в ДДИ в Павловске с 1996 года. С тех пор произошли положительные изменения как в общественном сознании, так и в законодательстве?

М. О.: Конечно, много. Кое-где что-то изменилось. И в том же ДДИ №4 вы уже вряд ли найдёте ребёнка с пролежнями, с болевым синдромом, на который никто не обращает внимания, но в других интернатах это бывает. Бывают дети истощённые – вот я ездила недавно в один регион, где в интернате наблюдала детей, которые выглядят, будто они из Освенцима. И опять, как и 20 лет назад, врачи объясняют это истощение неврологическими нарушениями, из-за которых детьми не усваивается пища. Но мы-то в Павловске справились с этой проблемой. Истощение наступает, например, потому, что это синдром депривации – отсутствие общения со значимым взрослым, или потому, что ребёнок недообследован и у него не установлено нарушение обмена веществ, которое можно компенсировать специальным питанием и так далее. То есть над этим надо работать. 

О творчестве и фандрайзинге

— В чем особенности фандрайзинга в таких организациях, как «Перспективы»?

Ю. М.: Сложность фандрайзинга в том, что жертвователь хочет видеть конечный результат – каждому человеку важно понимать, что он даёт, например, 5 рублей, и эти 5 рублей меняют мир. Это очень хорошо видно в работе таких фондов, как «Русфонд»: ребёнку собирают деньги на лечение, делают операцию, и он может жить. В нашей ситуации всё несколько сложнее, потому что у нас результаты не столь очевидны, в нашей работе важнее процесс – каждодневный труд. Но если результата не видно ежеминутно, то это не значит, что его нет. Например, в 2015 году четыре наших ребёнка научились самостоятельно ходить и преодолевать лестницы, девять ребят научились произносить новые звуки и слоги, у шестнадцати детей повысился интерес к окружающему миру, в частности к предметам, игрушкам, один ребёнок научился сидеть без поддержки, десять детей научились самостоятельно есть. За каждой цифрой дни и месяцы регулярных занятий наших ребят с различными специалистами. И наша задача, как фандрайзеров, говорить об этих успехах, создавать определенный и понятный для общества контент.

— Вы могли бы сформулировать секреты успеха в фандрайзинге? 

М. О.: Конечно, в первую очередь это работа со СМИ и в социальных сетях. Нужно что-то очень простое, ведь, как правило, человек не хочет тратить своё время на то, чтобы глубоко вникать в то, что не является его профессиональной областью или областью его особых интересов. Так что нужно делать что-то легкодоступное и вызывающее эмоциональный отклик. И ещё: люди уже не хотят никакой «чернухи». Но мы сами тоже хотим обращаться к хорошим человеческим чувствам. Потому что многочисленные попытки разжалобить формируют у человека в душе своего рода мозоль. 

— Чего бы организация «Перспективы» никогда не сделала для сбора пожертвований?

Ю. М.: Во-первых, мы не взаимодействуем с политическими организациями. Наша организация вне политики. Во-вторых, мы не сотрудничаем с организациями, которые предлагают нам не вполне легальные схемы взаимодействия. В-третьих, мы не пишем незнакомым людям личные сообщения с просьбой о пожертвованиях в социальных сетях, ведь спам, скорее, раздражает человека, чем мотивирует на положительные действия. В-четвертых, мы не собираем деньги на улице или, например, в метро. Наши ящики для пожертвований стоят в магазинах и других учреждениях, с которыми у нас партнёрские отношения. А наши волонтёры если и собирают пожертвования, то только в рамках таких городских мероприятий, как благотворительный фестиваль «Добрый Питер», «Ресторанный день» и тому подобных.

Не так давно «Перспективы» выпустили мультфильм, который стал весьма популярным. Это тоже хороший способ привлечь внимание не только к проблеме в целом, но и к организации. Как появился этот мульфильм?

М. О.: Идея мультфильма «Я не овощ» возникла у наших сотрудников – Екатерины Таранченко и Светланы Мамоновой. Нам часто приходится сталкиваться с тем, что ребят, которые входят в целевую группу «Перспектив», называют «овощами». Такое слово можно услышать в том числе и из уст сотрудников интернатов. Екатерина и Светлана поделились этой идеей со студией «ДА», потом обсуждали сюжет с разными специалистами. Сотрудники студии «ДА» бесплатно сделали свою работу. И вот появился мультфильм. Неожиданно для нас он вызвал широкий резонанс, его стали активно постить в социальных сетях. Однако мы столкнулись и с критикой – некоторые наши попечители сказали, что такие выражения, как «овощ» вообще нельзя употреблять, нельзя опускаться до этого. Но мы всё-таки думаем, что нужно говорить с людьми прямо, а прямой разговор предполагает порой и использование тех выражений, которые уже в ходу.