«Я раньше был лжеволонтером в Питере, знаю всю систему изнутри. Сейчас я нашёл себе работу по специальности и больше не занимаюсь мошенничеством. Но вы правы: деньги, которые собирают в метро, идут на новую хату или на новую тачку директору фонда, но никак не детям. Я готов рассказать людям всю правду в деталях», — такое письмо пришло автору «Филантропа» Нине Фрейман весной, после поста на странице #петербургпротивлжеволонтеров.

Нина Фрейман не упустила возможность задать молодому человеку вопросы. Публикуем их диалог.

— Здравствуйте и спасибо, что написали! Как вы попали в эту систему? С чего все началось?

— Приехал в Питер с друзьями побухать, тётку увидеть. Раньше работал дистрибьютором, распространял духи, косметику и прочую канитель. Мне один человек рассказал, куда можно устроиться, где деятельность легче чем у дистрибьютора, а зарплата гораздо выше.

— Что именно вам пообещали?

— 25% от собранных денег.

— И вы действительно деньги получали?

— Естественно.

— Вы проходили какой-то инструктаж? 

— Мне дали выучить текст и с ящиком и документами отправили в метро. Я и сам не знал, что это обман. Поработал некоторое время, нашёл общий язык с главой филиала. Да, это настоящий благотворительный фонд, также имеет систему смс-переводов, но только деньги, отправленные по смс, действительно идут детям, а то, что собирают волонтеры, директору фонда на карман.

За чистую монету: узнать и победить мошенников в благотворительности

— Как вы об этом узнали?

— Парень, который меня обучал, по пьяни рассказал, как есть на самом деле.

— Почему вы думаете, что деньги, которые поступают через смс, идут детям?

— Потому что эти деньги идут прямо в официальный фонд, они не проходят через главу филиала и даже через директора. Если они не будут доходить до детей, контору сразу же закроют, директор останется ни с чем. А зачем им это? Они с ящиков знаете какие бабки делают!

— Сколько удавалось собрать за день?

— В среднем 4000-5000 рублей. На вечеринках мы, бывало, успешно пропивали собранное в метро.

— Где собирались?

— Да везде, то в Купчино в пивбаре, то на Московском проспекте в каком-нибудь солидном кафе.

— Кто чаще всего жертвовал деньги? Молодые, пожилые?

— По-разному. Бабушки-дедушки мелочь закидывали, школота малолетняя тоже, а остальные, бывало, по 50, по 100 рублей кидали. Бывало, кидали и по 500, и по 1000, но я крупные банкноты до офиса не доносил. Я их вытаскивал и забирал себе — оказалось, очень легко вытащить деньги из бокса с помощью проволочки. Вот, говорю всё честно, как и обещал.

— Вы разговаривали с кем-то из жертвователей?

— Я избегал всех диалогов и валил в другой вагон, если кто шарящий попадался.

— Как должны себя вести «волонтеры», если кто-то пытается их разоблачить? Что им на этот счет говорят?

— Отвечаем: «Вы не имеете права отводить нас в полицию».

— С полицией проблем не было?

— Были, но это же не уголовно наказуемо. Так, штраф 500 рублей за попрошайничество.

— А конфликты с «волонтерами» других «фондов» случались?

— Нет, если я видел в метро других «волонтеров», мы тихо-мирно договаривались, кто и на каком поезде поедет.

— Сколько человек работало вместе с вами? Что это были за люди?

— Примерно 8-10 «волонтеров». Просто люди, ищущие работу, да и школьники-студенты всякие.

— Как часто вы работали? У вас был какой-то график?

— Работали, кто как может, график свободный.

— Другие волонтеры тоже сначала верили, что деньги идут детям?

— Некоторые до сих пор в это верят.

— Кому «помогает» фонд?

— Детям с ДЦП.

— У фонда есть свое помещение, адрес?

— Да, помещение есть. Помню наглядно, где это, но точно не скажу — у меня плохая память на адреса. Где-то на площади Восстания, за «Галереей». Там у фонда офис.

— Как долго вы работали? И как вышли из системы?

— Месяцок где-то. Мне предложили работу по моей технической специальности в другом городе, я и уехал. Да и надоело этой ерундой заниматься.

— Вам никто не угрожал, не говорил, чтобы молчали о том, что знаете?

— Намекали, довольно открыто намекали. Это не простые мальчики и девочки, как кажется на первый взгляд. За ними целая криминальная группировка. Я боюсь за своё здоровье и за свою жизнь, но при этом хочу рассказать людям правду.