«Фамилия обязывает»: Татьяна Ястржембская о «Зимнем бале», добром имени и карьере в благотворительности


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

В Москве проводятся сотни благотворительных мероприятий – концертов, аукционов, балов. Одно из самых крупных светских событий – благотворительный «Зимний бал», который проходит ежегодно с 1997 года накануне Нового года. На этом закрытом мероприятии всегда много светской публики, известных людей, представителей посольств и дипломатов. Ежегодно с их помощью здесь собирают деньги в помощь отделению детской онкологии и гематологии Российского онкологического научного центра им. Н. Н. Блохина и фонду помощи хосписам «Вера». Так, во время последних четырех балов (с 2014 по 2017 год) собрали 71,5 млн рублей. По итогам бала 2017 года сумма сборов составила 18,5 млн. рублей, часть из которых была передана фонду помощи хосписам «Вера». 

Организацией бала занимается бывшая жена Сергея Ястржембского – Татьяна Ястржембская, президент фонда«Зимний бал». Команду проекта Татьяна  называет «наши дамы», подчеркивает, что это союз равных, где каждый вносит свой вклад в работу фонда и подготовку главного события.

Татьяна Ястржембская дала «Филантропу» первое интервью о благотворительности и рассказала о том, как помогает фамилия, что такое репутация в благотворительности и почему директор должен получать рыночную зарплату.

О «Зимнем Бале»
 14 балов прошли под патронатом послов Германии, Италии, Франции, Голландии, Бельгии, Австрии, ЕС, Израиля, Кувейта, Греции.  В 2015 году состоялся благотворительный Гала-ужин в Монако в сотрудничестве с Благотворительным Фондом Князя Альбера II. Каждый раз культурная программа бала формируется из выступлений артистов конкретной страны, причем, как правило, бесплатно. Ежегодный аукцион и лотерея также формируются с привлечением бизнеса соответствующей страны. 

«Я беру портфель, кладу в него миллион долларов и отвожу»

Я гуглила про вас…

Мне даже интересно, что же вы могли такое найти (смеется).

Ничего особенного.

Вот именно.

Вы пропали из светской хроники в момент расставания с Сергеем Ястржембским. Даже публикации из серии «Чем занимаются бывшие жены известных мужчин» ограничиваются фразой «После развода Татьяна Ястржембская занимается благотворительностью». И все. Расскажите про этот отрезок жизни от развода до сегодняшнего дня: про карьеру, про благотворительные проекты.

Действительно так получилось, что в 2003 году мы расстались, и в тот же год я пошла работать в благотворительный фонд. Я была нанятым сотрудником на чудесном проекте корпорации АФК «Система». Было 300-летие Санкт-Петербурга, и Владимир Евтушенков подписал договор о поддержке Русского музея. Договор звучал очень хорошо: «10 лет – 10 миллионов». Я сказала: «Не вопрос. Я беру портфель, кладу в него миллион долларов и в течение года езжу в Санкт-Петербург — отвожу» (смеется). Но все оказалось гораздо интереснее. Русский музей — это такая махина! И я работала, реально вкалывала. Реализовали много интересных и важных проектов для Русского Музея.

Я проработала там три года и ушла в КМБ-Банк, который потом объединился с Банком Интеза. В этом банке я была советником по PR и GR, а также курировала благотворительные проекты. Но подчеркну — я была именно нанятым сотрудником.

Все это время параллельно был «Зимний бал». Началось это тогда же в 2003-м. Вот сейчас говорю и понимаю, какой это был переломный год в моей жизни. «Зимний бал» — это уже сугубо благотворительная деятельность, неоплачиваемая, которой я занимаюсь в свободное от работы время.  

То есть помимо бала, вы продолжаете работать советником…

Нет-нет, все.  Была «Система» с 2003 по 2007, потом Банк Интеза с 2007 по 2013. И вот с 2013 по сегодняшний день осталась только деятельность в рамках «Зимнего бала».

Екатерина Семак, Петр Аксенов, Виктория Черномазова — гости «Зимнего Бала». Фото предоставлено пресс-службой

«Всю жизнь я считала, что двигать дома — это нормально»

Что такое Фонд просветительских и гуманитарных проектов Татьяны Ястржембской? Я видела на юридических сайтах, что он зарегистрирован, но больше не нашла никакой информации.

Мой дедушка — Гендель Эммануил Матвеевич, был инженером-строителем, архитектором, который с 30-х годов занимался передвижкой, выпрямлением зданий. Всю жизнь я считала, что двигать дома — это нормально: дедуля двигает — значит, это нормально. Только когда повзрослела поняла, что за гигант этот человек. Я увидела весь масштаб человека, который делал невозможные вещи.

Потом ко мне потекла информация про мою семью. Другой мой дедушка — Высоцкий. Вы слышали про чай Высоцких? Чайная компания Высоцких до революции была одной из крупнейших в мире! Высоцкие — это семья моей мамы.

Когда я поняла, что у меня такие великие предки… В общем, убивалась жутко! Дедушка строитель, мама учитель всю жизнь, а я даже не врач и не учитель — жизнь проиграна. Решила, что надо соответствовать. И я создала этот фонд.

Первым проектом стало 110-летие со дня рождения дедушки [Генделя]. Это было в 2013 году. Я была потрясена, насколько откликнулась архитектурная элита на мою просьбу помочь, рассказать. Я попросила поучаствовать Владимира Иосифовича Ресина (депутат Госдумы, до 2011 года был заместителем мэра Москвы и курировал градостроительную политику города — прим.ред). Мы были с ним знакомы, но не близко.

О Сергее Ястржембском

Сергей Ястржембский — российский государственный деятель, журналист.  В 1996-1998 году был пресс-секретарем Бориса Ельцина, позже стал заместителем руководителя администрации президента и  курировал вопросы международной политики. В начале 2000-х был помощником президента РФ Владимира Путина, руководил управлением по чрезвычайным информационным ситуациям, во второй президентский срок Путина Ястржембский служил специальным представителем президента по вопросам развития отношений с Евросоюзом. В 2008 году ушел из большой политики, сейчас — режиссер неигрового кино.

Я просто нашла телефон в справочнике на сайте и позвонила в приемную.  Сергей Владимирович [Ястржембский], когда работал в мэрии был довольно близок с Владимиром Иосифовичем [Ресиным], поэтому, когда я сказала в приемной кто звонит, назвала фамилию —  тут же соединили.

Оказалось, что Ресин знал дедушку! Он меня очень поддержал и помог. Мы даже хотели учредить премию имени Генделя, которая должна была отметить тех, у кого необычные решения — градостроительных, инженерных проблем. Но не сложилось.

В общем, в 2013 году мы отметили день рождения дедушки — было очень много информации, статьи в прессе, я рассказывала о нем на Первом канале. В 2017 году мы открыли мемориальную доску на 1-й Тверской-Ямской 36, на доме, где жил дедушка.  

В общем, фонд я создала, но так как не было сборов и спонсоров, а все делалось на личные средства, то он по сути не пригодился. Можно сказать, что сейчас он на паузе. Фонд на паузе, но я — нет!

Вы сказали, что позвонили Ресину, назвали фамилию. А фамилия, вообще, насколько открывает двери и двигает преграды?

Ой, двигает! Еще как! Но скажу сразу: фамилия обязывает. Надо понимать, что легко потерять доброе имя, а восстановить его практически невозможно. А это не только моя фамилия, но и фамилия моих детей. Поэтому когда меня звали на всякие ток-шоу рассказать, как я все переживаю, про внутренние проблемы, я всегда отказывалась. Благодаря фамилии я осталась в каких-то рамках, вы правильно сказали, что в интернете про меня никакой информации нет.

А если говорить о работе в «Системе», в Банке Интеза, там фамилия пригодилась?

Однозначно. В «Системе» в рамках проекта надо было собрать попечительский совет, и я писала много писем статусным людям, олигархам. И тогда было важно чья фамилия стоит в подписи. Я очень благодарна Владимиру Петровичу Евтушенкову, что он доверил мне этот проект, и я включилась в него всеми своими ресурсами: умениями и фамилией.

То есть сейчас фамилию вы используете как ресурс.

Тут надо как-то иначе сформулировать. Раньше, когда фамилия эта была очень на слуху, я вообще старалась ее не называть.

Но если вернуться к «Зимнему балу», где я президент. Это был не мой выбор. Меня дамы нашего оргкомитета попросили стать президентом, а здесь – фамилия, которая на слуху. Как фонд Хабенского, например.

Я была на «Зимнем балу» в прошлом году и видела, что вы все-таки сердце этого проекта — все, кто выступал говорили про вас, благодарили лично вас, а не фонд.

Меня это очень смущает, если честно. Я бы хотела подчеркнуть, что «Зимний бал» — это коллективный проект.  У нас коллективное принятие решений. Каждая из нас ставит на карту свою репутацию и свое доброе имя, имя своей семьи и несет тем самым репутационные риски. Поэтому мы не можем не учитывать мнение каждой. «Зимний бал» — это бал каждой из нас.

Даже если кто-то из нашего оргкомитета не может в этом году активно участвовать в подготовке и проведении бала, это не значит, что эту даму исключают. Она все равно остается в списке организаторов бала.

Нюта_Федермессер, Татьяна Друбич на «Зимнем Балу». Фото предоставлено пресс-службой

«Я к тому времени ни на одном балу в жизни не была»

Про «Зимний бал». Вы помните каким был самый первый?

— Да, в 2004 году. Очень сложный был бал. Я еще не была президентом. Вы же читали историю нашего фонда? Мария-Анна Голицына и я были приглашены супругой посла Германии, чтобы взяться за проведение этих балов. Раньше все балы проводились в резиденции посла…

Вы на всех предыдущих балах были?

Нет, ни на одном не была.

Почему же тогда вас пригласили?

— Где-то в 2002 году Сергей  по работе был приглашен «с супругой» послом Германии господином фон Штудницем на обед. Мы пообедали. Я даже не помню, о чем шла речь на этих обедах. Обычные протокольные разговоры о природе, о погоде.

И вдруг в 2003 году, весной, позвонила Поли фон Штудниц и предложила встретиться. Мы с ней встретились, и она рассказала про свои рождественские балы, сбор средств (она сама педиатр) на лечение детей. В Питере есть какой-то уникальный врач, и она собирала средства для лечения детей у него. Но у ее мужа истекал срок полномочий, они уезжали, а хотелось, чтобы благотворительный проект продолжался.

На том нашем первом балу в основном были иностранцы — тот круг, который исторически привлекала госпожа фон Штудниц. Важно было сохранить формат, заданный первым балом: обязательно международное присутствие, присутствие послов дипкорпуса и привлечение детей.

К организации я подключила свою подругу Ирину Байтину. Понимаете, я к тому времени ни на одном балу в жизни не была. Собственно, сейчас я могу похвастаться, что только на «Зимнем балу» и была. А Ирина с мужем наоборот.

Я знаю, что Ирина до сих пор не последний человек в команде организаторов. Как вы с ней познакомились?

У нас общие друзья. Когда Сергей был послом Словакии, там был один бизнесмен русского происхождения, мы очень подружились, через них я познакомилась с Ириной и Михаилом. Вернувшись в Москву мы с ней стали тесно общаться. Сейчас Ирина – своего рода «мотор» Бала.  

— Многие, кто был на прошлогоднем балу родственники и друзья, были в том числе мужья организаторов. У меня вопрос: «зачем»? Не проще ли денег дать и все?

Если бы это было так просто, то мы бы так и делали. Благодаря такому формату, мы собираем значительно больше средств. Помимо наших близких друзей, привлекаются спонсоры, партнеры, гости, благотворители, которые вносят огромный вклад в общее дело. Аукцион – это шоу. И вообще, сама организация, подготовка бала, погружение в дела подопечных — это работа души. Каждый Бал создает задел для работы в будущем году.

За несколько месяцев до бала все мобилизуются и работают, не считаясь со временем, используя весь возможный ресурс – свои семьи, друзей – для достижения наилучшего результата. Кстати, из стремления минимизировать расходы на проведение бала, чтобы больше средств шло на помощь больным детям, появилось участие наших детей в подготовке и проведении бала – еще одна «фишка» фонда. Они не сидят за столами, а помогают с сопровождением гостей, проведением лотереи, вручают подарки и т.п. За 15 лет существования бала наши дети выросли и уже сами участвуют как гости, покупая билеты, аукционные лоты. Даже пришло и третье поколение – внуки.

Активный период подготовки бала с сентября по конец декабря?

Да.

А потом полгода отдыха?

Мы сейчас хотим, чтобы все не сводилось к одному балу. У нас есть опыт организации благотворительного ужина в Монако. Собрали деньги на очень важный аппарат.

В российскую больницу?

Да, мы работаем с Каширкой (Российский онкологический научный центр им. Н.Н. Блохина РАМ — прим.ред). Основные средства направляются на закупку очень дорогостоящих протезов, стоимость которых достигает 2,5 млн рублей. Такие протезы «растут» по мере роста ребенка, их не надо менять, вновь мучая детей, чтобы приспособиться к новому протезу.  И еще одно из направлений помощи РОНЦ – поддержка науки.

— Недавние кадровые перестановки в РОНЦ отразились как-то на вашем сотрудничестве?

— Все, что произошло в РОНЦ – для нас как гром среди ясного неба. Слава Богу, речь не шла о Детском отделении и на наших проектах реформа в руководстве никак не отразилась.

Сначала «Зимний бал» помогал детям с ДЦП, и был договор, вы говорите, с каким-то питерским врачом.

Да.

Получается, что когда вы начали руководить балом, вы сменили благополучателя?

Там как получилось… Тогда были «жирные» годы, и мы собирали большие деньги. Но мы не были фондом, просто были оргкомитетом. Все деньги от бала со счета на счет переводились фонду, который собственно и помогал тому доктору. В какой-то момент возникло много вопросов. Мы же давали большие деньги и хотели получать информацию, на что они расходуются. В ответ получили отказ. А члены нашего оргкомитета даже входили в попечительский совет того фонда, из-за идеологических разногласий вышли из оргкомитета и перестали сотрудничать.

Вы не знаете, как сейчас живет тот фонд?

— Честно говоря, не слежу за их судьбой.

Вообще, реабилитация людей с ДЦП один из самых непростых вопросов в российской благотворительности. Много вопросов к оценке эффективности, часто мошенники используют ДЦП в своих целях.

— Я уверена, что все средства, которые были переданы в ту организацию было потрачены на дело. Но на тот момент мы уже созрели для создания собственной благотворительной структуры. Как раз у Ирины Байтиной, Тамары Гришко, Тамары Михайловой и Натальи Ранчинской был зарегистрирован фонд. Мы решили назвать фонд «Зимний бал» и стали работать независимо.

«У каждого нашего бала есть патронат посольства»

Вы выбрали очень консервативный формат бала: все очень чинно, платья в пол. Но, например, когда на сцену вышла Ольга Кормухина и зарядила «Перемен» Виктора Цоя, все повскакивали со своих мест и начали ей подпевать, танцевать, отрывались почти как на рок концерте.  Мне показалось тогда, что они именно этого и ждали — возможности расслабиться.

С чем ассоциируется у всех бал? Конечно же, с танцами. Мы много думали над тем, как облегчить формат, но не хотим при этом уходить в «коктейльные платья».

Но, с другой стороны, у «Зимнего бала» есть свое лицо. Нет ни одного фонда в России, а может и в мире, который бы так поддерживали представители дипкорпуса.

У каждого нашего бала есть патронат посольства. А кто такой посол — представитель главы государства в нашей стране. Можно сказать, что это не просто патронат посольства, а поддержка той страны, которую он представляет.

Кстати, внешняя политика России никак не сказывается на желании посольств участвовать в «Зимнем балу»?

Пока мы ничего такого по отношению к Балу не замечали и надеюсь, что не увидим в будущем.

Что фонду дает такая поддержка со стороны посольств?

Доверие. Это же ключевой вопрос в благотворительности. Помните в 2004 году чудовищное цунами в Юго-Восточной Азии? Весь мир тогда собирал пожертвования для пострадавших стран. В Австралии был создан специальных фонд, собравший сумма на 50 млн долл., превышающую квоту. Мой близкий друг-однокурсник, работавший дипломатом в Сиднее, поинтересовался есть ли в России соответствующий фонд, который мог бы выступить партнером и получить эти средства на российские проекты. Но в то время в России системная благотворительность только зарождалась. В результате деньги были возвращены благотворителям. Вот так из-за отсутствия репутации Российская благотворительность не получила 50 миллионов долларов.

Сейчас, думаю, такую роль мог бы взять на себя «Зимний бал». У нас синтетический фонд, он не завязан на определенного человека, он международный, у него есть дух, традиции.  Все наши дамы достаточно состоятельные, совестливые и взрослые, чтобы не заниматься всякими глупостями.

Если говорить об устройстве самого фонда: все, кто участвуют в подготовке «Зимнего бала» получают заработную плату?

— У нас есть директор и бухгалтер на зарплате. Остальные — нет.

В благотворительной сфере есть два фронта. Одни считают, что сотрудники фондов должны получать нормальную рыночную зарплату. Другие, что средства доноров должны идти в первую очередь благополучателям, а сотрудники пусть работают даром. Вы на чьей стороне?  

Однозначно, директор должен получать рыночную зарплату. Иначе он уйдет в бизнес или еще куда-то. Если будет хороший директор, то фонд сможет собирать больше денег.

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий