«Из всего можно сделать смешную историю»: Ольга Журавская о текстах и фандрайзинге


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Президент благотворительной организации «Журавлик» Ольга Журавская поговорила с Полиной Сурниной о смешных историях в фандрайзинге, курсе блогеров для родителей, борьбе с буллингом в школах и планах создать образовательную фандрайзинговую платформу для НКО.

— Оля, тебя в благотворительности многие знают не только как основателя двух организаций, но и как блогера с большой аудиторией. И вот недавно ты по просьбе Центра лечебной педагогики «Особое детство» несколько месяцев учила блогингу родителей особых детей и молодых людей. С чего все началось?

— Мне это предложила Марианна Орлинкова (журналист, руководитель Гастрономической модельной площадки ЦЛП – прим. ред.). Я долгое время хотела побыть волонтером ЦЛП. Я давно знаю Центр, потому что это флагман инклюзии.

Мне очень хотелось быть частью этого большого движения: мы же маленькие, а ЦЛП большие.

Здорово, когда есть, с кем советоваться и к кому морально присоединиться. Я сказала Марианне, что я готова делать этот проект, только если всюду крупными буквами будет написано: «Ольга Журавская, волонтер Центра лечебной педагогики». 

Я вела курс не одна, а притащила людей, которые интересно пишут в нашем секторе, и каждый говорил о своем опыте в определенной теме и определенной соцсети. Например, Ольга Вайншток из фонда «Обнаженные сердца» рассказывала, как пишет в соцсетях фонда про детей, как определяет, какая лексика уместна, что отвечает хейтерам. Писательница Яна Вагнер говорила, что вдохновение приходит не всегда: иногда садишься и не знаешь, о чем писать, это нормально. И никто не становится писателем в один день, она тоже вела разные блоги, набивала руку. А Татьяна Викторовна Краснова учила говорить просто о сложном. 

Мы назвали себя «Право родителя», имея в виду, что правовой аспект родительства очень важен. Мы  много говорили про любовь, про то, что в этом безумном мире люди – это самое ужасное и самое прекрасное, что есть. И что нужно любить себя, это мощный ресурс. Мы рассказывали друг другу сокровенное, как будто сто лет друг друга знали, делились проблемами, помогали их решать. Это сообщество уникальных, очень классных людей, к которому у меня не было бы никакого другого доступа, если бы меня не попросили волонтерить. 

«Помогать — это естественно»: правила благотворительности Манижи

— Когда ты сама стала блогером?

— Наверное, в 21-22 года, когда стала волонтером фонда «Подари жизнь». Я начала вести ЖЖ и наткнулась на ЖЖ Кати Чистяковой. Перед Новым годом не было подарков в РДКБ, все деньги родители потратили на лекарства. Это была моя первая фандрайзинговая акция. Одновременно получилось, что есть, о чем писать, есть, где писать, есть, кому писать. Очень быстро стало понятно, что людям нравится сериальность. И что эмпатия читателей помогает собирать деньги.

— То есть ты стала не просто блогером, а фандрайзером. 

— Думаю, это произошло раньше. Мама говорит, что моя первая фандрайзинговая акция была в поезде Москва-Одесса, когда мне было лет пять.

Я вышла из купе, а вернулась с полным передником яблок, пирожков, монеток. «Что ты говорила?» – удивилась мама. «Ничего, просто со мной все делились». А потом пришла проводница и рассказала: «Она ходила по купе и говорила: “Помогите сироте, кто чем может”». Фандрайзинг у меня в крови.

Со временем мои фандрайзинговые технологии менялись. От истории про сироту пришлось отойти, и я стала давить на жалость к детям. Потом поменяла и эту технологию, потому что давить на жалость нехорошо. Можно в крайних моментах, когда ты испробовал все остальные пути, и ничего не сработало. Но я поняла, что мы к жалости прибегаем сразу же. И поэтому нас не хотят читать. Человек хочет себя защитить и замораживает чувства. 

Тогда я начала писать смешные тексты – про себя, про семью. Для того, чтобы убедить человека в том, что я ему сейчас не сделаю больно, если он что-то узнает. И внутрь запихивала еще и просьбу о помощи. 

— Писать, чтобы собирать деньги, – понятная задача. А зачем писать, если такой цели нет?

— На одном из наших занятий Лана Истомина (мать 12 детей, в том числе 9 приемных, и Instagram-блогер – прим. ред.) сказала, что она очень сильно выросла, поменяла свои установки, познакомившись с мамой-блогером ребенка с синдромом Дауна. 

Кроме того, соцсети очень помогают в продвижении идей. Для этого мы и привлекаем блогеров, потому что сила слова, и количество читателей важны для того, чтобы помочь вам в решении ваших вопросов.

Но чтобы находить блогеров, нужно самим становиться блогерами, быть в их ареале обитания. Чтобы вам помочь, блогер-селебрити должен видеть вашу деятельность, что вы не с улицы человек, что есть общие друзья, к которым он может обратиться за рекомендациями. 

Я не говорю, что надо быть суперуспешным. Но человеком, который фиксирует важные аспекты своей жизни, формулирует важные для себя вещи и делает это интересно, стать придется, если вы хотите привлечь огромную силу на свою сторону. 

Не просто каша: как проект «Между нами» дает работу людям с особенностями

— Ты считаешь, что писать интересно можно научиться? 

— Да, потому что это навык. Конечно, ничего нельзя освоить, не вложив в это время. Сначала это занимает немного времени, потом ты вдруг понимаешь: «Ой, я вот это хочу написать», и это тебя затягивает. Нет так нет, наручниками к столу не прикуешь человека. Но даже в то время, что мы вели этот курс, люди рассказывали, как они что-то написали – и сразу получили 100 лайков, условно.

Потому что ничто на свете человек разумный так не любит, как хорошо рассказанные истории.

У каждого из родителей есть невероятный опыт, которого нет у других. Опыт – это их золотая коробочка. Из этого места силы можно делиться с другими родителями и открывать в себе новые грани. С учетом понимания человеческой психологии. Мы знакомим людей вокруг с нашими детьми и даем возможность эмпатически присоединиться. А самый безболезненный канал для присоединения – это шутка, смех, ирония. Когда ты читаешь классную и забавную историю про ребенка, ты присоединяешься: ты улыбнулся, и он немножечко стал твоим. Мы хотим расширить число людей, которым есть дело до наших детей. Чтобы это пригодилось, например, когда понадобится поддержка законопроекту о распределенной опеке. 

— Но ведь не из всего можно сделать смешную историю.

— Из всего можно. 

— Про буллинг тоже можно делать смешные истории? (Одно из направлений работы АНО «Журавлик» – предотвращение травли – прим. ред.)

— Конечно. Если твоя цель рассказать про буллинг так, чтобы люди поняли, что это плохо, и еще и было бы смешно в результате. 

«Мечты появляются с ростом организации»: Дарья Алексеева о фонде, бизнесе и новых технологиях

— Ты писала такие истории?

— Писала о том, как меня в 15 лет школе буллила учительница. Потому что мне правда кажется это смешным.

— Тогда тебе было смешно?

— Тогда я была в ярости. Учительница меня не любила давно и долго. И вот мы поехали в Ригу школьным классом. Я курила – мы все курили. В какой-то момент я обнаружила, что у меня в сумке нет сигарет. Думаю, куда я их могла положить? Потому что сигареты тогда, как телефон сейчас – самая важная часть в твоем рюкзаке. Смешно? Смешно. А потом мы вернулись в школу. И наша классная, она была учительницей математики, на уроке открывает свой ящик, берет пачку сигарет, кладет мне ее на стол и говорит: «Полагаю, это твои?». Я смотрю на пачку и говорю: «Мои. Полагаю, вы их украли из моей сумки?». 

Она продолжает: «Почему твои родители не пришли на родительское собрание? Потому что ты им опять наврала про него?». Я говорю: «Нет, я рассказала маме, просто папа не знал, он не в курсе обычно». «Просто папа не знал, он не в курсе обычно», – передразнила меня Мария Валентиновна. Чем выбесила меня так, что я перевернула парту одной рукой, нагрубила ей, после чего спустилась вниз в кабинет директора и сказала: «Татьяна Аркадьевна, мне нужно позвонить родителям, и мне нужны документы». 

Мама приехала быстро и устроила Марье Валентиновне такое, что та стояла и рыдала в 4 ручья. Так что я чувствовала себя отмщенной и была очень рада. Мама действительно защищала меня сквозь всю школу, она агрессивно давала понять людям, что меня обижать нельзя. Мальчика в 6 классе, который пытался меня буллить, мама догнала на лестнице, прижала к стене и сказала: «Тебе сколько лет?». «15». «Вырасти хочешь? Отстань от моего ребенка. Понял?». Это не те методы, которые мы пропагандируем. Но за неимением программы «Травли.Net» в те времена родители прибегали к разным методам. 

«Каждый особенный»: 10 мультфильмов, которые помогают говорить с детьми о социальных проблемах и благотворительности

— А какие у «Журавлика» методы?

— Мы понимаем, что это не ответственность детей – отвечать за свою безопасность, это ответственность взрослых. Поэтому мы обучаем взрослых, работая со всей школой в целом.

У нас есть классная программа для детей, но ею сыт не будешь, потому что дети нам говорят: «Ок, мы придем просить о помощи, но нам не помогут». Это правда, зачастую взрослые говорят: «Разбирайтесь сами», потому что не знают, как это решить. Огромная дискредитация доверия у детей-подростков взрослым сейчас. 

Поэтому мы хотим, чтобы в школах была антибуллинговая хартия. Мы ее разработали с экспертом нашего проекта Екатериной Шульман и командой юристов. Хартия никак не соперничает с текущим законодательством, и школы могут брать ее и применять как внутренний документ. Или сделать на ее основе собственный. Принятие хартии экономит нам год работы. Но в школах ничего этого нет. Мы приходим, и опять начинается разговор с директором про то, что «дети у нас так играют». Я скоро вытатуирую это у себя на лбу. 

С родителями тоже договориться трудно, потому что они хотели бы, чтобы этот вопрос на себя полностью взяла школа или наша организация. Мало тех, кто готов взять эту хартию, пойти в школу и сказать: «Давайте примем». Потому что они боятся, что их ребеночка поставят на галочку, а их самих обозначат как конфликтных родителей, что, наоборот, будет стимулировать буллинг по отношению к их ребенку. Но без их инициативы мы точно мы не сможем помочь быстро и эффективно. Если родители не будут давить на государство, оно, возможно, не будет сейчас этим заниматься.

— Как вы продвигаете хартию?

— Мы делали прямой эфир на «Дожде» с Екатериной Шульман и нашим юристом Анной Гончаровой, которые рассказывали, зачем нам нужна эта хартия. Мы постоянно пишем про нее, рассказываем во всех школах, куда нас приглашают с лекцией. 

— Ты же говорила, что лучший способ присоединиться – это юмор. 

— Про юридические документы тяжело с юмором, проще, когда у тебя есть история личная или про ребенка. В свое время у нас был сход фандрайзеров разных фондов.

Встал такой приятный мужчина, он говорит: «Мы так вам завидуем, у вас есть больные дети. И вам завидуем, у вас есть больные животные. А мы занимаемся правозащитой!».

Нам необходима экспертиза других людей, возможно, мы сами можем сделать хартию, но не можем классно ее продвинуть, потому что от НКО требуют, чтоб он был и чтец, и жнец, и на дуде игрец, и стендапер. Какие-то части неизбежно получаются хуже. Все, что рассчитано на детей, школы расхватывают моментально. Продукты, ориентированные на школу, на взрослых, идут со скрипом. Хотя там классные ролики по темам, мы старались сделать не затянуто, интересно и конкретно. Но нужно выделить на это время. И главное, это должны делать все. Мы должны работать со всей школой: педсоставом, родителями, учениками. Невозможно сделать антитравлю в одном классе – это идея общешкольная. 

Но зато мы делаем сейчас огромный проект под названием «Гнездо», и мне кажется, что мы сможем быть конкурентоспособными. Это информационная платформа, на которой мы собираемся делиться всеми нашими бесплатными курсами и проводить платные курсы, которые будут возвращать деньги в проект. Например, мы собираемся приходить в компании и говорить: «Давайте мы поучим вас антитравле», а вы нам задонатите. Вот наш курс». Мы будем приглашать все фонды делать то же самое. Им ничего это не будет стоить. Делиться навыками и таким образом фандрайзить – для НКО это способ делать проекты более устойчивыми, а для компаний – лишняя возможность пожертвовать хорошим людям, получив в обмен что-то классное. 

 

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий