«Я не верю в конкуренцию между НКО»: Анна Морозова


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Анна Морозова одна из самых заметных фигур в некоммерческом секторе. Анна работала в фондах фондах «Дети наши», «Волонтеры в пользу детям сиротам», более пяти лет руководила фондом «Нужна помощь», откуда ушла в 2019 году. Сейчас Анна  эксперт по организационному развитию, советник генерального директора фонда «Будущее время», ведет собственный телеграм-канал о профессиональной благотворительности БЕЗ САХАРА и инстаграм-сообщество Woman in Sports. В интервью «Филантропу» Анна Морозова рассказала о новой профессиональной и личной свободе, развитии сектора и консалтинге.

Это слайд-шоу требует JavaScript.

– В декабре 2019-го ты ушла из фонда «Нужна помощь». Что поменялось за эти два года в твоей карьере?

– У меня появилась пара собственных проектов. Мне кажется…трудно сказать…Суета ушла из моей жизни. Я значительно больше стала владеть своим временем. Я понимаю, на что оно тратится, как я его распределяю и зачем. Довольно долго я работала на спрос — ко мне приходили, что-то спрашивали и я всё время была в режиме ответов на вопросы. Это было не про постановку моих собственных задач, а про реакцию на действия других. Это очень сложно было поменять. 

— Почему? 

— Начинаешь чувствовать себя ненужным человеком. Если тебя никто ни о чем не спрашивает и не приходит за советом думаешь: «Блин, меня вообще все забыли. Я никому не нужна». С другой стороны, появилась возможность подумать, что надо лично мне, чего в жизни хочется.

Если коротко, то примерно все эти два года я думаю, чего же мне все-таки хочется.

– Мне это очень странно слышать, потому что всегда казалось, что на своем месте и чувствуешь это. 

– А я и не говорю, что я не чувствовала себя на своем месте. Мое место было такое, знаешь, мамкино: всех обогрей, всем организуй, всё устрой. Я – мама троих детей, мне вообще это было очень в струю. Сейчас я занялась своей личной и профессиональной жизнью. У меня всё равно проскальзывает это мамкино: я пытаюсь сделать, чтобы людям было удобно, комфортно, чтобы они между собой договорились. Этот пунктик никуда не делся, но это теперь не единственное, что я делаю.

О семье

– У себя в Facebook ты писала о четверых детях. Так сколько их у тебя?

– Это как посчитать.

– Посчитай всех. 

– У меня трое рожденных детей и одна, можно сказать, благоприобретенная. Приемная дочь. 

— Откуда рожденные дети берутся более-менее понятно, расскажи, как появилась приемная. 

— Мой первый муж – художник. У нас с ним была небольшая студия художественного развития «Старт». Он учил детей рисовать, а я все организовывала. Мы в том числе проводили в Дмитровском приюте и в разных интернатах. Так мы познакомились с братом и сестрой, которых после смерти мамы опередили в разные учреждения и они несколько лет друг друга не видели. Мы решили их перепознакомить, оформили гостевой режим на обоих и взяли их на летние каникулы. Во время этих каникул стало понятно, что эта девочка – Женька – абсолютно наш человек, будто у нас родилась. Но у нее был довольно приличный интернат с хорошей школой и мы не стали ее оттуда в нашу чудовищную сельскую школу переводить. Мы оформили гостевой режим и все выходные и каникулы она жила у нас. А после 11 класса переехала к нам.

– Сейчас все дети уже взрослые? 

– А мы еще не всех посчитали! После второго брака еще плюс двое детей мужа, но они тоже уже совершеннолетние. Получается, что у нас сейчас дочь-подросток, а остальные взрослые, да.

– Связываешь ли ты взросление детей с твоим карьерными изменениями? Ну, «баба ягодка опять», можно и своими проектами заняться. 

– Я не знаю. То, что я ушла в свободное плавание, связано с общим ощущением, что надо теперь пожить для себя.  Но основное – чувство, что я накапливала-накапливала и теперь пришло время отдавать.

Хочется вкладываться не в конкретную организацию, а в сектор в целом. Пафосно звучит, да? Я могу сделать что-то для многих.

О фонде «Нужна помощь»

– Но «Нужна помощь» – это очень даже вклад в сектор. Это, как вы сами говорите , «фонд фондов»

– Да, да. Но я там последние полтора-два года мучилась оттого, что ничего не делаю. Просто когда ты умеешь найти человека, который очень хорошо на своем месте работает, ты в какой-то момент оказываешься среди кучи хороших профессионалов, которые делают свое дело. И ты думаешь: «А я-то что? А моя-то добавочная стоимость здесь какая? Дальше-то что?» И мы начали говорить про развитие, и тут наши с Митей [Алешковским] взгляды разошлись. 

«Нам нужно пиарить благотворительность. Сразу всю»: Анна Семенова

– При этом у вас паритет — вы же оба учредители?

– Я – соучредитель поневоле. Когда регистрируешь фонд, в нем не может быть одного учредителя. Если бы была такая юридическая возможность, то, конечно, учредителем был бы только Митя, а я – директором. Соучредитель фонда, если это специально отдельно в документах нигде не прописано, ни на что не влияет и ничем не обязан.

– За последние два года ты как-то была включена в работу фонда «Нужна помощь»?

– Нет, совершенно. 

–У тебя нет желания перестать быть соучредителем фонда? 

– Я довольно много сил вложила в эту организацию, и сейчас эта строчка —  единственное тому подтверждение. Ну, помимо памяти людей, с которыми мы там работали, но память штука сложная.

О социальных и культурных задачах

–  «Нужна помощь», «Дети наши», «Волонтеры в пользу детям сиротам» — все места, где ты работала были социальной направленности. Потом ты ушла в «Фонд развития Политехнического музея» (с 2022 года фонд называется «Будущее время» – прим. ред). Тоже НКО, но совсем другая сфера. Это сильно отличается от работы в социалке?

– С точки зрения операционного управления, которым я занимаюсь, все организации абсолютно одинаковые. Но в том, что происходит вокруг, как люди себя ощущают, как взаимодействуют друг с другом, что считают важным, — разница колоссальная. В социалке люди ощущают себя, с одной стороны, спасителями, но одновременно с этим никому не нужными.  В музейной, культурной сфере этого нет.  Все здесь уверены, что они супернужные и суперважные. Даже если кто-то извне этого не понимает, внутри все чувствуют себя уверенно. Тут я открыла для себя, что такое поддержка обычного человека.

В социалке есть убеждение, что надо помогать тем, кому хуже всего. Главное – спасти. Но все, что связано с культурой, спортом, вообще с повседневной жизнью человека, — это ничуть не менее важная история. 

Еще я поняла, что мы в социалке… Видишь, я до сих пор говорю «мы в социалке»! Так вот мы хорошо знаем про фандрайзинг, уже наработали много разных профессиональных инструментов. В культуре, образовании, спорте люди совершенно не пользуются всеми этими инструментами, но при этом собирают значительно больше денег. Парадокс. 

– У тебя есть этому объяснение?

– Люди хотят поддерживать то, что им близко и понятно. Почему университеты собирают много денег? Ты закончил университет, стал успешным человеком, ты понимаешь, кому и на что ты даешь деньги. А, например, где я и где бездомный? Сложно ассоциировать себя.

– А ты внутренне не осуждаешь доноров? Вот дают они деньги на музей, а лучше бы детей спасали.

– Нет, конечно. Что я осуждаю, так это неэффективное использование денег. А оно есть везде — и в социалке, и в культуре, и в образовании и где угодно. Просто в социалке денег меньше и внимания к тому, как они тратятся, — больше. Там чтобы заказать кейтеринг на мероприятие, ты переберешь тысячу вариантов, чтобы найти самый дешевый и при этом качественный.  А в других сферах могут просто взять первое попавшееся, потому что в общем объеме финансирования этот кейтеринг – копейки. И тут вопрос «что дороже»: потратить деньги на услугу или потратить время, может быть, и без того загруженного сотрудника, чтобы сэкономить. Не всегда есть однозначный ответ.

– Фонд в котором ты сейчас работаешь недавно изменил название, теперь это фонд «Будущее время». Ты была исполнительным директором, сейчас – советник генерального директора. Что вообще происходит? С чем это связано? 

– Это два разных процесса. Когда я уволилась из «Нужна помощь», у меня была твердая идея, что я больше не буду устраиваться на работу на полный день. Но сразу я с этой задачей не справилась — меня позвали в музейный фонд, это было ново и интересно. Задача была выстроить операционную работу фонда, на это требовался примерно год. С учетом пандемии год растянулся на полтора. И в целом мне нравится строить, а поддерживать — мне уже скучно, это не моё, прямо скажем.  Поэтому я стала советником и параллельно развиваю свои проекты, консультирую. 

– А второй процесс? 

— Фонд создавался для того, чтобы старый Политехнический сделать современным музеем международного уровня. Фонд был эдаким полигоном для испытаний, инкубатором новых практик и программ. После открытия музея многие из тех функций, которые прошли проверку и становление в фонде, должны были перекочевать в сам музей. Сейчас в музее уже есть свой исследовательский отдел, PR, фандрайзинг и работа с партнерами. По мере того, как приближалось открытие обновленного здания Политехнического музея становилось понятно, что фонду нужно пересматривать стратегию и расширяться, чтобы тот опыт и та экспертиза, которая уже наработаны, были доступны и другим организациям — культурным, научным, образовательным. Так совпало, что и у нас уже был готов план развития, и в Политехе сменился директор, которому, как любому руководителю, удобнее работать со своей командой. Поэтому у Политеха теперь есть новый фонд — «Фонд поддержки Политехнического музея» — а мы теперь называемся «Будущее Время». 

– И чем обновленный фонд будет заниматься?

– На самом деле, про это, конечно, лучше рассказывает Наталья Сергиевская (генеральный директор фонда — прим.ред). Если коротко, то мы хотим создавать проекты, объединяющие науку и другие сферы. Вообще, мы предлагаем посмотреть на всё с позиции «что если…».

Что если объединить науку и музыку? Что если в науку придет художник?

Мы вот сейчас запустили проект-мастерскую по созданию научных комиксов. Ну и так далее.  Другой аспект – время. Что если в будущем… Часто музеи в том числе о научных достижениях рассказывают в контексте прошлого. Изобрели, открыли, доказали… Мы предлагаем посмотреть из будущего. Что если… через 20 лет население России сильно постареет, как это изменит, например, музейные программы? И так далее.

О консалтинге и развитии

– Хочу вернуться все-таки к твоей роли консультанта по организационному развитию НКО и поговорить про рынок консультантов в этой сфере. Не кажется, что сейчас в благотворительности и социалке их стало уж как-то слишком много? 

— Смотри, у нас многим НКО по 20-25 лет. Только недавно начали меняться поколения, пришли люди, которые доросли. И это нормальное социальное развитие, когда старейшины племени начинают отдавать то, что накопили, становятся наставниками.

– Ладно старейшины, но и молодых консультантов хватает.

– Это другое, это же общая тенденция. Уже примерно каждый завел свой курс в Инстаграм и растит свой личный бренд. Так во всех сферах происходит, и мы же не в вакууме живем, у нас тоже появляются эти курсы, марафоны и так далее. И если сравнивать с образованием или бизнесом, то у нас еще этого мало.

– То есть консалтинг и менторство действительно востребованы?

– У меня есть теория на этот счет: я считаю, что это очень полезно и выгодно. В НКО мы часто не можем позволить себе дорогого сотрудника, потому что нет денег на высокую зарплату. Но тогда хороший выход взять начинающего и сверху к нему консультанта, ментора, сопровождающего. Зарплата ментора, безусловно, выше, но ты же его берешь не на полный день, а на несколько часов. В сумме зарплата начинающего плюс эти несколько часов наставника все равно выходят дешевле, чем зарплата высококлассного специалиста. При этом ты растишь себе сотрудника под свои задачи.

– Нет ли здесь конфликта интересов? Вот консультант растит разных специалистов для разных организаций и, нередко, при этом сам остается сотрудником какого-нибудь НКО. То есть ты хороший фандрайзер и растишь себе конкурентов. 

– Если ты отдаешь свою базу доноров другим, то да, ты работаешь на конкурентов. Но если ты даешь инструменты — ты развиваешь сектор. Понимаешь? Ты же работаешь на то, чтобы уменьшилось количество социальной проблемы.

Я вообще не верю в конкуренцию НКО. Мы конкурируем с айфонами, с горными лыжами, с музеями и театрами. Мы не конкурируем между собой. До хрена людей не помогают вообще никому, не делают пожертвования. И надо именно этих людей уговорить потратить меньше денег на горные лыжи и отдать оставшееся на социалку. 

– И несколько фондов разными способами пытаются этого одного несчастного горнолыжника уговорить отдать им свои денежки. Это не конкуренция? 

– Смотри, вот ты стоишь одна, красивая такая, и перед тобой тысяча человек. Оттого что вы вдвоем тут встанете, вы всё равно эту тысячу не охватите. В этом смысле этой конкуренции – нет. То, что мы все ходим к одним и тем же компаниям за деньгами – это другой вопрос, это неверная стратегии фандрайзинга. Надо просто идти в разные стороны, столько всего еще не охвачено. 

Технологии и вдохновение: новые телеграм-каналы о социальных проектах

– Знаешь, я сама время от времени консультирую НКО по коммуникациям, и я себя поймала на том, что всем рассказываю примерно одно и тоже.

– Так и есть. Я тоже всем рассказываю примерно одно и то же. Я всё время говорю об этом — никто не уникален, все одинаково устроены, у всех одинаковые болячки.

– Зачем тогда им брать консультанта? Книжку с универсальными советами прочитал и готово.

– Над книжкой надо подумать, примерить на себя. Гораздо проще, когда придут, разберутся и пальцем покажут, что исправить.

– А лучше прям возьмут и исправят за вас.

– Это уже вопрос договоренностей. Что-то действительно можно сделать за клиента, но в какие-то процессы погрузиться невозможно. У меня формат такой: я формулирую буквально домашнее задание, человек его делает, а я – проверяю. 

– Что делаешь с разочарованными клиентами? Как работаешь с возражениями?

– Обычно это значит, что я на берегу что-то неправильно объяснила, увлекалась продажей и не разобрала детали. Знаешь, я тут сама была в роли разочарованного клиента — записалась на курс по планированию незадолго до Нового года. Был какой-то ажиотаж, я на эмоциональном подъеме купила курс и выяснилось, что там про другое, я это всё уже знаю. То есть я не разобралась, автор курса в продающей коммуникации недостаточно четко все объяснил и на выходе разочарование.

– Про формат наставничества более-менее понятно — выращивание сотрудника, а стратегические сессии зачем нужны? Кажется, что это раз в год собрались на пару дней, потом разошлись и забыли. Как-будто ритуальный танец. 

– Даже если ты раз в год «станцуешь» про своё устройство, ты уже сделаешь шаг к определению своих целей. Особенно если это танец в организации, которая уже давно существует, там много сотрудников. Потому что происходит понимание общих целей и осознание того, что вы танцуете вообще-то в одну сторону. 

Если стратсессия проведена хорошо, то в конце неё есть план дальнейших действий. Следовать этому плану или забросить его — это уже от руководителя зависит.

***

– Бонусный вопрос: какие планы?

– Ой, много. Например, я думаю сделать тусовочку по взаимной поддержке для операционных руководителей НКО — чтобы и жаловаться, и придумывать решения совместно. 

Я много думаю про «где родился, там и пригодился» — мне хочется развивать территорию в том месте, где я живу. Мы поселились в очень красивом месте, мы катаемся там на велосипедах и нам лыжах, мне хочется притащить туда как можно больше людей и поделиться этим классным. Но у нас, например, даже еду заказать на дом нельзя. Поэтому я ужасно хочу сделать своё велокафе и рассказывать про маршруты, по которому можно покататься, а потом к нам заехать и вкусно поесть. И всё о том же, с чего мы начинали разговор — хочется делать уютные места, в которых всем комфортно. 

Ещё у меня есть сообщество «Женщина в спорте», которое я сделала на пике моего желания влиться в спортивную жизнь. Я на собственном опыте знаю, что у женщины с детьми практически нет возможности заниматься спортом. Мне хочется как можно больше женщин вовлечь в спорт, чтобы они чувствовали себя хорошо, чтобы могли бывать в разных красивых местах, получать прилив гормонов счастья. Мне хочется, чтобы это сообщество развивалось. Как говорится, подписывайтесь на мой канал. Вот такие планы! Много. Даже слишком много. Но что из этого выкинуть из своей жизни? Не знаю.

+ There are no comments

Add yours

Добавить комментарий