Год назад начал работу новый благотворительный фонд поддержки и развития искусства и образования «ОСИ» (Общество содействия искусству), частный фонд, миссия которого — поддержка современного художественного образования в России. За это время фонд собрал команду, правление и экспертный совет, начал заниматься фандрайзингом и привлекать бизнес-партнёров, в планах — грантовый конкурс, несколько программ и собственная премия. В начале 2023 года запускается первая стратегическая программа фонда — «Сейчас». По результатам конкурса будут отобраны 20 участников — региональные арт-школы, программы и факультеты искусств, которые смогут пройти обучение на грант и по программе фонда.

Основатель, член правления «ОСИ» Ярослав Глазунов и арт-директор фонда, искусствовед Анна Буали рассказывают, как появился фонд, зачем арт-школам учиться обращаться с деньгами, как знакомить художников с меценатами и как искусство питает другие сферы экономики.

Это слайд-шоу требует JavaScript.

— Анна, как расшифровывается название фонда «ОСИ»?

Анна: «ОСИ» — «Общество содействия искусству». Фонд создан для профессионализации художественного образования, а также поддержки и воспитания нового поколения меценатов в России и находится на пересечении трех областей — искусства, образования и благотворительности.

— Связка «искусство-благотворительность» — привычная, но вы к этому добавляете образование. Как пришла идея все это объединить?

Анна: Я курирую образовательные программы в нескольких московских школах. Постепенно преподавание начало занимать меня гораздо больше, чем крупные международные выставочные проекты. Магия, которая случается, когда молодой художник впервые создает произведение, ее не сравнить ни с чем. Когда мы встретились с Ярославом, он уже горел идеей поддержать художественное образование. У него был опыт филантропа, личный интерес, и он очень правильно ставил вопросы.

Если ты хочешь видеть вокруг себя качественную визуальную среду, ты идешь не в музей, а в базу, туда, где людей обучают навыкам создавать искусство.

При этом в России фактически нет частных фондов, которые бы работали в этой сфере и тем более подходили к художественному образованию системно, хотя это так очевидно. Образование — инструмент, с помощью которого можно изменить не то что искусство, а экономику и логику жизни общества.

— Ярослав, вы до «ОСИ» были как-то связаны с искусством?

Ярослав: Один из моих детей с раннего возраста занимается живописью. Когда он поступил в одну из топовых специализированных школ, мне пришлось как родителю столкнуться с академическим процессом. И в том числе была возможность познакомиться с директором этой школы, молодым и прогрессивным, с желанием многое улучшить. Я тогда проявил инициативу, и мы собрали вокруг руководства школы экспертную группу, которая помогала и деньгами, и знаниями. Я наблюдал, как привычные нам в бизнесе вещи преображали людей, их мысли и помогали воплотить в жизнь многие идеи. Для людей искусства это было огромное откровение. А для меня стало откровением то, что, прикладывая очень маленькие усилия, можно так влиять на процесс. И я подумал, почему бы это не масштабировать? 

— Почему вы решили создать фонд именно сейчас?

Анна: Честно говоря, я верю в то, что момент культурного разлома, который мы наблюдаем сейчас, — это точка роста. Чем более сложный момент, тем более креативные нужны решения и ответы на него. 

— На кого-то ориентировались, когда создавали стратегию фонда?

Анна: Западной модели точно не было. Здесь, в России, мы все же должны смотреть внутрь себя. Мы очень большая страна, и, если сравнивать художественную жизнь в Самаре, Владивостоке, Екатеринбурге, Москве, Санкт-Петербурге — это будут очень разные истории. Мы хотим связать их через наши программы.

Ярослав: Вы наверняка знаете фонд «Друзья». Он сделал потрясающую работу для российского рынка НКО, которые до этого момента представляли собой набор энтузиастов, людей, которые хотят, но не до конца знают, как работать эффективно. «Друзья» сфокусировались на поддержке ключевых благотворительных фондов и сейчас  у них огромный трек рекорд работы с фондами «Подари жизнь», «Дом с маяком», «Вера» и многими другими. А добились они этого, повышая квалификацию административно-управленческого состава, который учили вырабатывать стратегию, строить бюджетирование и долгосрочное планирование, заниматься фандрайзингом, маркетингом, продажами. Успех «Друзей» вдохновил меня. Я подумал, почему бы не сделать то же самое, но в образовательной среде — для художественных вузов. Кураторы и руководители школ знают, как учить искусству, но у них нет образования в арт-менеджменте. 

— То есть вы не занимаетесь поддержкой молодых художников?

Ярослав: Это не наша работа, и мы не знаем, как ее делать. Школы сами набирают талантливых учеников и решают, как их развивать, но мы знаем, как помочь самим школам стать эффективными, как поднимать средства, как искать внебюджетные источники дохода и как показать студентам будущее, которое у них может быть. С другой стороны, занимаясь этим сегментом, мы оказываем влияние на расширение всей инфраструктуры, в которой сейчас не хватает профессиональных галеристов, дилеров, коммуникаторов, меценатов. Много звеньев отсутствует. Со временем они сформируются. Ведь и многих рынков когда-то не было. Посмотрите на наш спорт, на нашу науку. Постепенно, год за годом мы выходили на новый уровень. То же самое ждет искусство. Просто здесь требуются системные усилия, и мы видим себя как один из их источников. 

— Чувствуете ли вы запрос от арт-школ, резиденций и пр, в общем, от ваших благополучателей? 

Анна: Мы на связи со школами, преподавателями, кураторами художественных программ. После серии глубинных интервью мы определили несколько важных дефицитов, которые испытывают школы сейчас: нехватка кадров — причем именно качественных управленческих, которые могли бы настроить не только творческую составляющую, но и помочь хорошим культурным проектам процветать, находить партнеров. Особенно в регионах, которые страдают от оттока пассионарных людей. Из этого запроса появилась обучающая программа «Сейчас», цель которой — как раз развить навыки управления, лидерства и планирования.  

И второй дефицит — коммуникации. Активные люди и проекты атомизированы, часто об инициативах в городе не знают горожане и бизнес, сейчас учебный процесс в искусстве стремится закапсулироваться и закрыться, не чувствуя необходимой свободы и поддержки.

Поэтому важно получить доступ к сообществу, причем не только герметичному арт-коммьюнити, но и к людям из образования, благотворительности и бизнеса. Как это ни странно, мест, где можно было бы встретиться людям из близких социальных сфер с просветительскими целями, практически нет. 

Безусловно, пронизывающая линия всех интервью — отсутствие средств, более половины из 50 опрошенных арт-менеджеров, руководителей образовательных программ из регионов, сказали, что не уверены, что смогут продолжать работу в 2023 году из-за неясных перспектив финансирования. Художественное образование в России — одна из удивительно недофинансированных областей. Фактически, это означает, что могут закрыться целые культурные направления в отдельных городах – Самара, Архангельск, Новосибирск, Краснодар и других. И наши следующие усилия будут направлены на то, чтобы поддержать качественные современные проекты через грантовую программу.

Ярослав: Мы никого не затягиваем. Но те, кто заинтересован в преобразовании своих учебных заведений, видят пробелы, хотят. Например, мы столкнулись с тем, что у большинства из них довольно плохо отлажен коммуникационный инструмент, из-за чего информация не доходит ни до студентов, ни до бизнеса, который мог бы помочь и с удовольствием бы помог. Их нужно учить говорить с бизнесом.

— Есть амбиции воспитать новую династию Морозовых?

Ярослав: Меценаты в России есть. Просто внимание большинства приковано к фундаментальным наукам, спорту, литературе.

Крупные корпорации могут поддерживать хоккейные лиги, футбольные клубы, физтех, физмат, другие факультеты. Но область визуальных искусств пока еще вне зоны их внимания. 

Анна: У нас есть и был этот опыт. Я с удовольствием перечитала биографию Строганова, который понял, что нужна система. Те годы, когда он руководил московским образовательным округом, названы «Строгановскими временами». Потому что он нанимал лучших людей, действовал системно. Мы как арт-система должны мыслить глобально, отходить от эффектного шоу в сторону большого системного высказывания.

— Кто, по-вашему, должен сделать первый шаг навстречу — искусство или бизнес?

Анна: Для большого бизнеса или состоятельного человека прийти в арт-школу или самостоятельно найти путь в мастерскую к молодому художнику невозможно. Ты не знаешь, как туда попасть, ты не знаешь, как поддержать.

Искусство через фонды и прозрачные институции может протянуть руку бизнесу. Показать живой лабораторный процесс.

Однажды став причастным к нему, соскочить довольно сложно. Это затягивает, как и любое качественное интеллектуальное новое ощущение. Важно поместить людей в эту новую визуальную культуру, показать им новое качество жизни, и они не захотят возвращаться к прошлому. Нам обязательно нужно устанавливать эти мосты. Миссия фонда в том числе в том, чтобы обучать, вовлекать, просвещать и формировать новую философию меценатства. Потому что системное развитие культуры — это не про вечеринку меценатов на крыше, а все-таки про то, чтобы увидеть большие сдвиги через три-пять лет и почувствовать себя причастным к новой интеллектуальной эпохе. Для меня, человека, представляющего в этом диалоге искусство, работа с членами правления дала больше понимания, куда должна двигаться современная российская арт-система, чем 10 лет общения с арт-менеджерами. 

— Как я понимаю, проект только стартует?

Ярослав: Да, наш фонд еще совсем молодой. Он был зарегистрирован в Минюсте в ноябре прошлого года. По сути, мы только сформировали состав правления — я считаю, первоклассное правление, с опытными людьми — и выработали понимание того, куда мы движемся, какие у нас ключевые направления. 

— Что это за направления? 

Ярослав: Сейчас их три. Первое — это обучающие программы для административно-управленческого звена школ и программы в области визуальных искусств. Второе — выдача грантов под реализацию проектов этими учебными заведениями. Мы не выдаем гранты на хозяйственные нужды. Для этого есть господдержка и меценаты, которые это могут сделать. Мы выдаем гранты на новые сильные проекты. Например, приходит руководитель школы с идеей:  «Мы тут придумали онлайн-платформу, которая поможет нашим студентам объединиться с галереями, где их работы будут выставляться. Нам не хватает столько-то денег, чтобы эту платформу запустить». Программный комитет «ОСИ» рассматривает проект и принимает решение, выдавать грант или нет. И третье направление, которое пока еще в проекте, — это премия для лидеров сферы за вклад в развитие российского образования в области визуального искусства. Но первое вручение, думаю, будет не раньше 2024 года.

— Кто сейчас в команде фонда и чем занимается команда, пока нет программ? 

Анна: Сейчас команда фонда работает в режиме разработки, вместе с методологами идет сборка программы «Сейчас», коммуникация с потенциальными партнерами и спонсорами. Мы тестируем меценатские программы — как приоткрыть процесс обучения искусству для людей, которые никогда не были в мастерских, ценность процесса, а не только результата.  Мы исследуем понятие «Художественного образования», которое в России существенно отличается от art education, как его представляют на западе. Мы готовим экспертные материалы, которые будут популяризировать тему в России.

— В январе запускается первая программа фонда «Сейчас». Что она из себя представляет?

Анна: Это программа профессионального обучения для лидеров сферы дополнительного художественного образования — руководителей, кураторов, основателей арт-школ, которые активно развивают сферу, но нуждаются в дополнительных знаниях. В трёх модулях оффлайн и онлайн эксперты из бизнеса и искусства дадут участникам навыки работы с самыми болезненными темам для арт-менеджмента в регионах: стратегическое управление и коммуникации, маркетинг и финансовая устойчивость, построение сообществ. Для нас важен принцип активации сообщества — лидеры во многом сами определят векторы развития сферы.

По сути, «Сейчас» — это акселератор. Потому что наши слушатели будут не просто ходить на лекции. Мы хотим, чтобы каждый ушел отсюда с полноценными проектными разработками, которые мы будем поддерживать консультационно и в последующем — финансово на конкурсной основе. 

— Кого вы зовете в первую очередь — известные академии или новые школы?

Анна: Путь реформации не из легких. Мы считаем, что изменения более эффективно продвигать в средних и малых школах и на факультетах. Такие есть и в Москве, и в Санкт-Петербурге, и в регионах. У них нет прямого доступа к госфинансированию, не настолько налажен диалог с Минкультом и Минобром, нет такой базы спонсоров, какая есть у уважаемых вузов. И их восприимчивость, пластичность гораздо выше.

— Я правильно понимаю, что вы хотите применить к образованию в сфере изобразительного искусства бизнес-подход?

Ярослав: Почему нет? Перед нами как перед правлением стоит три вопроса: В чем проблема? Почему это важно? Какое решение? Отвечая на первый вопрос, по статистическим данным, искусство как отдельная отрасль в различных странах добавляет до 5% к ВВП. Если применить это к России, ВВП которой в прошлом году был равен примерно 130 трлн рублей, получится 6,5 трлн рублей. Столько может дать искусство национальной экономике. Вместе с тем мы понимаем, что 90% выпускников российских вузов, связанных с изобразительным искусством, не работают по профессии, потому что это работа плохо оплачивается, нет инфраструктуры, нет спроса. Остаётся 10%. То есть российский бюджет получает из 6,5 трлн 650 млрд. 

— Второй вопрос  — почему это важно?

Ярослав: Если я не ошибаюсь, 50 млн рабочих мест в мире приходится на разные области искусства. Возьмем от этого хотя бы десятую часть и получим 5 млн рабочих мест — неплохо для национальной экономики.

Анна: Добавлю, что искусство повышает уровень доверия в обществе. Это потенциал человеческий, который тоже уже измерен, и это один из главных катализаторов роста благосостояния.

— И третий — какое решение?

Ярослав: Искусство питает другие сферы экономики — архитектуру, дизайн, моду и все, что подпадает под определение creative economy. От всего, на чем мы сидим, куда мы смотрим и что мы носим — если в этом нет творческой составляющей, не будет ни комфорта, ни удовольствия, ни эстетики. И хотя это экономически важно для страны и со временем будет определять конкурентоспособность нашей нации, для государства и корпораций искусство продолжает оставаться где-то на обочине. Для меня фонд — это подтверждение того, что крутая идея может зажигать большое количество людей, которые готовы выделять свои деньги, время, знания для того, чтобы эта идея дальше двигалась.

— Анна — арт-директор фонда, а вы Ярослав?

Ярослав: Я рядовой член правления. В чем могу, поддерживаю Анну, команду, правление, но в целом я на вторых ролях.

— Тогда в чем ваш интерес?

Ярослав: В том, что мы создаем новое. Мне нравится браться за то, чего никто до этого не делал, за то, о чем говорят, что это очень сложно. «ОСИ» — одна из тех вещей, которая реально может создать конкурентное преимущество для страны в творческих профессиях и делать наше будущее, будущее наших детей интересным.