В Высшей школе экономики прошел круглый стол, организованный Фондом Елены и Геннадия Тимченко, — «От семьи к ребенку или от ребенка к семье: место профессионального замещающего родительства в системе семейного устройства детей-сирот». Теоретики встретились с практиками и обсудили, каким может быть российский фостер и как развивать фостерное движение в стране, где власть говорит об абсолютном приоритете усыновления, но на деле система детских домов практически неприкосновенна.

«Нам говорят, что мы работаем на разрушение семьи»

Предваряя выступления спикеров, генеральный директор Фонда Тимченко Мария Морозова пояснила, зачем, собственно, фонд затеял серьезную научную работу. Цель была изучить профессиональную приемную семью. Причем слово «профессиональная» — это, как сказала Мария, «аванс, так как наша цель — профессионализация». «Точка невозврата пройдена, поэтому мы можем открыто обсуждать проблемы и болевые точки технологии фостерства, не боясь, что государство истолкует нас превратно: «О’кей, оставляем только детские дома, никаких фостеров».

Как рассказала Мария Морозова, фонд и научная команда, которая работала над исследованиями, столкнулись с общественным сопротивлением. «Долгое время мы варились в собственном соку — среди единомышленников, и лично мне казались очевидными выигрыши от технологии институтов сопровождения. Теперь нам говорят, что мы работаем на разрушение семьи. Когда я первый раз услышала это, то буквально растерялась. Благо, мне дали десять минут, чтобы собраться и найти контраргументы. Есть сильная группа людей в нашей стране, которые не соглашаются с нашими предложениями по развитию профессионального приемного родительства».

«Гора родила мышь — статистика нас не радует»

Первый доклад — о взаимодействии различных секторов и институтов общества для развития семейного устройства детей-сирот — прочитала директор Агентства социальной информации, председатель Комиссии по социальной политике, трудовым отношениям и качеству жизни граждан Общественной Палаты Елена Тополева.

Круглый стол «От семьи к ребенку или от ребенка к семье: место профессионального замещающего родительства в системе семейного устройства детей-сирот»

Начала Елена с оптимистичного: «Десять лет назад никто не знал о нашей теме. Мы прошли большой путь. В начале 2000-х годов я сама участвовала в фокус-группах, и почти все участники опросов были уверены, что детский дом — это мечта для каждого ребенка. А об устройстве в семью говорили: Надо еще разобраться, как там будт ребенку. Вот в детском доме он точно будет в надежных руках. Сейчас общественное мнение меняется. Хороший показатель — то, что тема усыновления появилась в сериалах. Пожалуй, это главный фактор закрепления ее в бытовом сознании».

Но, по словам Елены Тополевой, не все так радужно. Работа — НКО, социологов и многих других — проделана колоссальная, но «гора родила мышь — статистика нас не радует. Мы хорошие, мы реально хотим изменений, но наши догадки и глубокая вера в правое дело не всегда приводят к реальному результату». И тут, как считает Елена, «без профессиональных исследований мы никуда не двинемся. Нельзя строить работу с детьми-сиротами только на интуиции и практических знаниях».

Результативность и эффективность

Второй доклад назывался «Возможности и ограничения различных форм семейного устройства детей и достижения их максимальной социальной адаптации: результаты кабинетного иследования», и выступила с ним заместитель директора Независимого института социальной политики Оксана Синявская.

Автор исследования опиралась на научный опыт преимущественно англосаксонских и скандинавских стран. А примеры эмпирических исследований брала у коллег из США, т. к. в европейских государствах долгое время не существовало альтернатив институциональным учреждениям.

Для начала Оксана пояснила, как, по ее мнению, измерять результативность и эффективность семейного устройства. По совокупности нескольких параметров:

• Взрослая самодостаточность. Могут ли парень или девушка, выросшие в принимающей семье, самостоятельно найти работу и жилье; обрести стабильность.
• Поведенческая приспособленность. Это склонность или отсутствие склонности к криминалу и пагубным зависимостям.
• Семья и отношения с друзьями и знакомыми.
• Ощущение благополучия как психическое состояние; удовлетворенность жизнью.

В целом, анализ эмпирических исследований показал, что семейные формы устройства детей-сирот наиболее хороши для социальной адаптации детей.

Оксана Синявская подробно остановилась на ответах на общественные опасения, связанные с фостерными семьями. Рассказала, что в западных странах существует две модели ответа на такие опасения. Первый — профессионализация семей. Второй, характерный для скандинавских стран, — частичный возврат к институциональному размещению детей. Но при условии, что управление учреждением передано в частные руки и происходит под строгим общественным контролем. По сути, это открытые детские дома, куда все могут попасть и посмотреть, как детям живется.

Как рассказала Оксана, профессионализация приемного родительства — все-таки более распространный подход. Где-то фостерные родители работают по трудовому договору. Где-то, как, например, в России, — по договору подряда с органами опеки. А в отдельных странах, среди которых Румыния, действует жесткий запрет на совмещение работы фостера с любой другой (правда, исследования ЮНИСЕФ показали, что подобная практика приводит к демотивации родителей). Одним словом, моделей множество.

Оксана Синявская также подчеркнула, что одно из главных отличий российских принимающих семей от западных в том, что у нас родители чаще всего категорически против отношений ребенка с кровной семьей. На Западе же одна из главных задач фостеров — наладить отношения детей с родными мамой и папой.

«Искать семью под ребенка, а не ребенка под семью»

Третий доклад — «Возможности и ограничения различных форм семейного устройства детей и достижения их максимальной социальной адаптации: результаты полевого исследования» — прочитала профессор кафедры общей социологии НИУ ВШЭ Елена Ярская-Смирнова.

Елена провела качественное исследование, чтобы на примере конкретных людей и историй посмотреть, насколько результативно воспитание в принимающих семьях. Для этого взяла множество интервью: у экспертов, принимающих родителей, представителей органов опеки, выпускников различных форм семейного устройства, в том числе Детской деревни SOS, партнера Фонда Тимченко.

В своей оценке результатов воспитания детей-сирот вне системы детских домов автор отталкивался от концепции благополучия. Потому что, по ее словам, «социализация — спорное дело. К чему мы должны подготовить детей? К войне? К творчеству и индивидуализму? К умению встраиваться в коллективную жизнь? У разных воспитателей, в разных обществах и идеологиях свои критерии социализации».

В итоге в каждом из двухчасовых интервью беседа строилась вокруг критериев благополучия воспитанников семей: самодостаточность, свобода, самостоятельность, умение принимать решения и за них отвечать и т. д.

Рассказала Елена Ярская-Смирнова и о сложностях, с которыми пришлось столкнуться в ходе исследования: «Многие чиновники сегодня считают, что любые западные практики замещающего родительства — это покушения на наши исконно русские семейные ценности. Фостер, ювенальная юстиция стали жупелами, которыми запугивают людей».

Елена сформулировала одну из главный мыслей круглого стола: «У нас усыновители выбирают детей. А мы должны прийти к тому, чтобы искать семью и форму устройства под ребенка, учитывая его особенности».

«Фостер — временная мера»

После выступления докладчиков представители НКО выступили с критикой и дополнениями к исследованиям.

Президент фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам» Елена Альшанская отметила, что «в России форм семейного устройства много, и они, как это ни печально, используются случайным способом. Все потому, что сотрудники органов опеки, родители и даже законодатели не очень понимают, есть ли между ними разница. Людям более-менее понятно, что такое усыновление, а остальное смешивается в кашу».

По словам Елены Альшанской, в докладах не прозвучала ключевая вещь: «Фостер — временная мера. Это самый важный критерий! Во многих странах цель фостерства — вернуть ребенка в кровную семью. Какой будет задача фостерных семей в России? Надо проговорить этот момент, а уже потом рассуждать о профессиональной подготовке родителей».

«Говорить о процессе устройства полезнее, чем о его формах»

Президент Национального фонда защиты детей от жестокого обращения Александр Спивак выступил с критикой метода полевого исследования. «Достоверные выводы из суммы мнений делать нельзя. Кроме того некорректно сравнивать институциональные и неинституциональные формы устройства детей-сирот, несмотря на то что мы однозначно симпатизируем последним. Это не просто двенадцать плюсов и минусов, не перечисление того, что мы заметили и записали.

Изъятие ребенка из естественной для него среды — вот ключ. С этой точки зрения воспитание в детском доме однозначно проигрывает семейному. Говорить о плюсах детского дома — это как рассуждать, что тюрьма развивает коллективные навыки. Плясать надо от изъятия ребенка из семейного окружения».

Александр Спивак также заметил, что «говорить о процессе устройства полезнее, чем о его формах. Оценка потребностей ребенка, ресурсов семьи; подготовка родителей, ребенка; программа сближения; контроль кризисов — от того, как будет идти процесс, зависит, станет ли решение о семейном устройстве профессиональным».