Психолог в походе: работа в полевых условиях


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

«Легко ли подростку прийти к психологу на индивидуальную консультацию или принять участие в групповой работе? Обычно трудно. Особенно если это человек с непростой жизненной историей, которая наполнена пренебрежением его потребностями, психологическим и физическим насилием, подавлением, многочисленными непрожитыми потерями и травмами.

А если это будет поход в интересное место и психолог — не специалист, ожидающий тебя в специальном кабинете раз в месяц, а такой же участник этого приключения, как и ты? С такой идей мы начинали готовить наш поход на Соловецкий остров, который состоялся благодаря Фонду «Родительский Мост», Фонду президентских грантов и Фонду Тимченко.

Мне было интересно проверить на практике, может ли поход стать терапевтической средой, в которой легче и быстрее устанавливаются отношения доверия. И на базе этих отношений становится возможным терапевтическое общение. Оказалось, что это правда возможно. Сейчас я хочу проанализировать, как это работает и что помогало нам в этом процессе.

Для подростка, у которого есть сложности с установлением доверительных отношений, расстояние в неделю между встречами — это целая вечность. За этот срок тот тонкий слой доверия, что нарастился к концу часовой консультации, испаряется. И каждый раз встреча начинается с того, что мы заново начинаем учиться взаимодействовать и строить мосты. Другое дело, когда живешь бок о бок в течение 12 дней.

Итак, что нам помогало. Во-первых, общий быт. Во-вторых, непривычные и непростые условия жизни: палатки, физическая нагрузка, необходимость готовить на огне, иногда плохая погода, какие-то бытовые трудности. Сложно в той или иной степени было всем. Всё это создавало общий фон жизни, сплачивало. В-третьих, доступность и открытость взрослого к взаимодействию не только в определенные часы консультаций или группы, а практически круглосуточно. Возможность увидеть психолога обычным человеком, который делиться своими  трудностями и радостями, у которого может что-то не получаться, который может ошибаться и признавать это. И в-четвертых, общий досуг, дела, творчество, задания.

Некоторые моменты я очень хорошо помню. Например, разговоры по дороге. Мы много ходили по острову, иногда шли по 2-3 часа. И это очень удобное время, когда ребята могут выбирать, к кому они хотят подойти поговорить. Это происходило спонтанно. Кто-то догоняет, начинает разговор или задаёт вопрос, и вот мы уже оказываемся разговаривающими о чём-то болезненном, трудном, важном, что хочется разделить или увидеть пояснее. Однажды я пошла мыть котёл вместе с одной из девочек. Мы просто пошли выполнять наше дежурство по лагерю. И это совместное бытовое дело стало фоном для разговора о детстве, детском доме, перемещении из одной приемной семьи в другую…

Ребята раскрываются и доверяют тяжелые моменты из своего прошлого, задают вопросы, хотят осмыслить свою жизнь. Я заметила, что подготовленные групповые занятия и спонтанно возникающие, которые вытекают из происходящих процессов — все они происходят на более качественном и глубоком уровне.

Конечно, опыт таких терапевтических походов уникален и достаточно энергозатратен для специалистов. Но он правда позволяет прикоснуться к темам, до которых в кабинетном консультировании и терапии можно идти годами».

Ирина Левина