Дурные практики


Настоящий материал (информация) произведен, распространен и (или) направлен иностранным агентом Благотворительным фондом развития филантропии, либо касается деятельности иностранного агента Благотворительного фонда развития филантропии

Благими намерениями вымощена дорога в ад. Можно ли эту всем известную поговорку применить к тем, кто пытается улучшить жизнь детям? Можно ли благотворительностью не помочь, а только наломать дров? И всегда ли пожертвованные деньги используются с максимальной пользой для тех, кому они предназначены? На эти и  другие вопросы нам ответили эксперты, чья деятельность в том или ином аспекте связана с помощью детям.

Ирина Лукьянова, родитель-активист по проблеме синдрома дефицита внимания и гиперактивности, журналист и литератор.

Какую организацию помощи детям можно назвать неэффективной?

Легче ответить, какую можно назвать эффективной – ту, которая не только помогает конкретным детям, но и стремится к изменению положения большой социальной группы (детей-сирот, детей с определенными заболеваниями) к лучшему.

При этом важно не путать эффективность с узко понимаемой экономической целесообразностью, что сплошь и рядом происходит в нашем обществе. Многие стараются вкладывать деньги только туда, где возможна отдача, выздоровление и т.п. В конечном итоге это ведет к чудовищной бесчеловечности и нарушению всех этических норм (скажем, с точки зрения экономической целесообразности совершенно неэффективны расходы на обезболивающие препараты детям в терминальной стадии рака, ведь дети все равно умрут, а денег нужно много).

Какие системные ошибки совершаются при помощи детям благотворительными организациями и отдельными благотворителями?

Разнообразные. Очень вредно, например, мессианство – уверенность в том, что знаешь единственный, самый лучший, самый правильный метод решения проблемы. Иногда это ведет еще и к тому, что благотворительные организации начинают напрасно конкурировать друг с другом и мешать общему делу.

Ошибка – переносить на российскую почву неадаптированный иностранный опыт. Даже если опыт безусловно положительный, дискредитировать его очень легко.

Много ошибок совершается в пиаре. Мне кажется, например, что начинать с «презумпции виновности» каждого человека перед теми, кому плохо, – это отпихивать помощь, а не привечать ее. Но ведь это очень популярный ход. Вообще в этом смысле в благотворительности ужасно много фальши, ложного пафоса, громких фраз и т. п.

Ошибка – когда благотворительная организация путается в понятиях: программа она или проект, например; когда у нее недостаточно четко прописаны цели и задачи; когда не может предоставить внятные данные о себе. В этом смысле, например, важен грамотно сделанный и хорошо поддерживаемый сайт.

Знаю, что у значительной части общества вызывают возмущение пышные фандрайзинговые мероприятия: благотворительные балы, пробеги и т. п.

Можно ли «благими намерениями вымостить дорогу в ад» в деле благотворительности, вкладывая средства в системно неверные?

Разумеется. Помощь детдомам – кто только ни оказывает, а сколько в России реально действующих программ помощи кризисным семьям? Можно еще потратить деньги на оборудование школ пандусами на входе, но при этом внутри школ нет ни пандусов, ни лифтов, не говоря уже о службе поддержки детей с особыми потребностями, и учителях, готовых с такими детьми работать.

Вообще объектов для внимания и благотворительной помощи в России множество, но главным объектом считаются детдома и больные дети. При этом некоторые проблемы остаются вообще безо всякого решения: скажем, три или четыре семьи в моем ближайшем окружении мучаются без социальных работников – не просто нянь и сиделок, а нянь и сиделок, способных хотя бы два часа провести с ребенком-аутистом или больным с активным психозом – ни за деньги, ни от поликлиники, никак. Проблема крайне болезненная: из-за того, что не с кем оставить психически больного члена семьи, люди оставляют работу, семьи маргинализируются, сползают на государственные пособия по инвалидности. А вопрос подготовки социальных работников, организации масштабной волонтерской службы – удовлетворительно не решается ни государством, ни благотворительными организациями.

Дименштейн Роман Павлович, педагог, председатель правления Центра лечебной педагогики.

Какую помощь детям можно назвать неэффективной, часто ли приходится сталкиваться с таким явлением?

Неэффективную помощь детям, к сожалению, можно встретить довольно часто. Классические примеры: мы знаем, что многие дети нуждаются в регулярных специальных занятиях: с педагогами, психологами или в лечебной физкультуре и массаже. Эти занятия могут быть для таких детей, например аутистов, настолько же важными, как инсулин для диабетика. Они положительно влияют на общее развитие, улучшают здоровье. Но благотворитель зачастую готов финансировать только что-то ощутимое, материальное. Нам в наших поездках по стране приходилось видеть реабилитационные центры, заваленные плюшевыми мишками и шоколадом, но при этом специалисты там работают за нищенское вознаграждение, и руководство не имеет возможности взять на работу столь необходимых для больных детей массажиста или логопеда, потому что денег на это нет.

Причина такой ситуации в том, что благотворительность зачастую замешана на недоверии. Однако помощь, основанная на недоверии, если и не оказывает прямой вред, то часто наносит психологическую травму тем, с кем связана ее реализация: рядом тратятся большие деньги, но вовсе не на то, что на самом деле нужно детям. А причина в том, что тем, кто лучше знает нужды детей, не доверяют.

При этом неэффективное использование средств вовсе не связано с простым желанием сделать себе рекламу, потратив деньги демонстративно и с помпой. Чаще бывает, что человек искренне хочет принести пользу, сделать доброе дело. Но суть в том, что зарабатывать эффективно и тратить эффективно – это разные профессии. Человек может быть гением в вопросе зарабатывания денег, но это еще не значит, что он имеет точное понимание, как эти деньги правильно должны расходоваться, чтобы принести максимальную пользу для решения определенных гуманитарных задач.

Известны ли Вам случаи не просто неэффективного, а вредного, пагубного расходования благотворительных денег?

Такие примеры также можно привести. Классическая история про то, как американцы после падения железного занавеса помогали румынским интернатам для инвалидов. Программа в самом деле сделала жизнь в интернатах сытнее, светлее, интереснее. Но никто при этом не обращал внимание на улучшение обстановки в семье и развитие опекунства. В итоге посчитали – прослезились: в интернатах для инвалидов за те четыре года, что действовала программа, стало детей в полтора раза больше, чем до нее. Это странно, ведь программа осуществлялась американцами, у которых много экспертов в области социализации детей и инвалидов. Эта история ярко продемонстрировала, что нельзя нарушать приоритеты: прежде всего надо сделать так, чтобы ребенок остался дома, в своей родной семье, если это не удается, то надо найти ему приемную семью, и только в рамках этой работы надо заниматься улучшением ситуации в интернатах. Ведь куда направишь деньги, там и будут дети.

У нас в интернатах ситуация просто ужасающая. Поэтому бывает, что люди сгоряча, видя такое кошмарное заведение, просто приносят туда деньги, не внедряясь в саму жизнь интерната, как делают некоторые православные благотворительные организации (их деятельность обычно очень осмысленна и эффективна). Но если бесконтрольно отдавать деньги интернатам, ничего в них не меняя структурно, это идет только во вред. Приведу страшно циничную, но, к сожалению, отражающую весь ужас ситуации в наших интернатах для инвалидов аналогию: просто давать деньги российским интернатам –  это то же самое что отдавать деньги нацистам на улучшение жизни узников концлагеря. Да, в концлагере масса поводов для благотворительности, но ведь эта система занята не улучшением жизни людей, которые находятся под ее контролем, а их уничтожением. Есть такая индийская пословица, которую я часто вспоминаю в разговорах на эту тему. Она вообще-то про знание, но и в отношении денег тоже вполне работает: «Дашь воду корове – будет молоко, дашь змее – будет яд».

Что же тогда стоит предложить тем, кто хочет потратить пожертвованные средства эффективно?

Без системного и грамотного подхода велик риск ухудшить ситуацию. Особенно если речь идет о расходовании крупных средств. И даже если вмешаться маленькими деньгами, пожалеть, принести ребенку игрушку, ничего хорошего не добьешься: неизвестно, сколько минут после вашего ухода эта игрушка пробудет в руках у ребенка и как быстро она осядет в кабинете у директора.

В таких случаях всегда хочется посоветовать: если вы реально готовы потратить деньги на благотворительность, выделите пусть даже 20% из них на то, чтобы нанять независимых экспертов, которые будут контролировать расходование ваших средств, но зато остальные 80%  будут использованы эффективно, так, чтобы принести максимальную пользу.

Правильно, эффективно потратить деньги на гуманитарные цели очень трудно без профессионального передаточного звена. Если благотворитель не может просто так отдать деньги той или иной организации, поскольку он ее не знает и не сможет проконтролировать (и это нормально, человек должен быть осторожным), то приемлемо воспользоваться помощью достойного доверия посредника. Доверие – абсолютно необходимое условие для того, чтобы пожертвованные деньги заработали.

Как Вы считаете, благотворительность в России сегодня чаще эффективна или неэффективна?

К сожалению, большие деньги, которые могли бы коренным образом изменить систему, – это зона риска: они как помогают, так зачастую и портят ситуацию. Но что касается благотворительности, осуществляемой представителями среднего класса, она чаще всего выглядит вполне разумно. Людям, которые зарабатывают хорошие деньги собственным трудом, удается придумать эффективные схемы оказания помощи и наладить четкий контроль их реализации. Примеров эффективной благотворительности, которая осуществляется силами волонтеров за очень небольшие деньги, в последнее время становится все больше. Поддержка бездомных, отказных детей, помощь детским приютам и кризисным семьям часто бывает очень точной и разумной. И таких примеров становится все больше и больше, что не может не радовать.

Мария Елисеева, художник, руководитель реабилитационного художественного центра «Дети Марии».

Какую организацию помощи детям можно назвать эффективной?

Помощь бывает эффективной, когда она отвечает запросу. Например, нам звонят люди и предлагают организовать в Доме ребенка представление Театра зверей. Я всегда в этих случаях советую связаться с директором этого Дома ребенка и спросить, а что ему действительно нужно. Может, ему надо снег на площадке почистить, чтобы дети гуляли. Конечно, было бы прекрасно, чтобы ребята увидели животных, но надо понимать, что жизнь директора детского дома очень непростая, и не всегда стоит навязывать свое представление. Главное – не создавать дополнительные трудности, а помогать.

К тому же надо отличать желание чем-то пожертвовать от обманчивого представления о том, что ты делаешь добро, когда ты на самом деле просто отдаешь что-то ненужное. Настоящая помощь всегда затратна. Но затраты эти далеко не всегда материальны. Они могут быть связаны с вашим временем и вашими силами.

Что надо сделать, чтобы помощь была максимально полезной?

Лучше всего, когда благотворительная инициатива проходит все этапы: от анализа того, что нужно детям, до постоянной налаженной связи с теми, кому вы помогаете. Это позволяет оценить эффективность ваших действий. В равной степени необходимо иметь как материальные средства, так и энтузиазм, желание помогать. Если у вас возник порыв сделать доброе дело, например, на Новый год привезти детям подарки, хорошо было бы, чтобы вы не ждали следующего Нового года, а проявили интерес к судьбе подарков быстрее: подошли ли ребенку ботиночки, надевают ли детям привезенные памперсы и т.д. Важно при этом, чтобы у сотрудников детского дома не создалось впечатление, что их контролируют. Скорее, они должны чувствовать, что вы делаете с ними общее дело и разделяете с ними ответственность за него.

Если речь идет о больших деньгах, необходимо советоваться со специалистами: как сделать так, чтобы ваши средства были потрачены не впустую. Например, когда речь идет о финансировании операции, стоит выяснить, вдруг средства на операцию можно получить от государства по какой-либо квоте, а имеющуюся у вас сумму стоит направить на то, что не может быть профинансировано иным образом.

В моей практике был такой случай, когда собранные деньги в те организации, о которых было широко объявлено, посредником направлены не были. Этого можно было бы избежать, если бы благотворители проявили больше внимания к их судьбе и результатам использования. Всегда здорово, когда удается показать благотворителю то, что мы делаем. Мы всегда со своей стороны идем на этот контакт, и хорошо, когда и благотворитель в нем заинтересован. И прекрасно, когда в благотворительную деятельность вовлечен весь коллектив, когда работодатель рассказывает своим сотрудникам о той помощи, которую оказывает компания. Это устанавливает между сотрудниками и руководством человеческие отношения.

Валерий Панюшкин, активист благотворительного фонда «Подари жизнь», журналист, литератор.

Какую организацию помощи детям можно назвать неэффективной?

Если благотворительность представить в виде дерева, то чем ближе помощь к веткам и листочкам, тем менее она эффективна, а с приближением к корням эффективность возрастает. Для борьбы с беспризорностью самым эффективным методом является борьба с алкоголизмом у взрослых и насилием в семье. Или, например, наш фонд финансирует внеутробное зачатие. У многих это вызывает вопросы. Но ведь самый простой способ найти подходящего донора костного мозга – это сделать его. Мамы и папы часто готовы родить еще одного ребенка, чтобы его пуповинная кровь была использована для пересадки. Но чтобы донор совпал, зачатие должно произойти неслучайно.

В благотворительности, как и в любом творческом занятии, должна присутствовать выдумка. Любая сложная, интересная схема благотворительности более эффективна, чем тупое финансирование. Но, к сожалению, в российской благотворительности последнее преобладает в 90% случаев. В итоге в детских домах несколько комнат забито спонсорскими игрушками, а дети спят в палатах по восемь человек.

Или, например, Евгений Примаков со своей Торгово-промышленной палатой, которые на миллион долларов накупили автобусы в детдома, чтобы возить детей на экскурсии. Очень важно возить детей на экскурсии, но в бюджете детдома нет денег ни на бензин, ни на техобслуживние, ни на запчасти, ни на водителя. В итоге во многих приютах автобусы стоят, занимая место во дворе, а используются крайне редко. Куда эффективнее было бы, например, создать маленькую экскурсионную компанию, которая бы в определенные дни возила детей на экскурсии, получая за это какие-нибудь льготы, а в остальное время занималась коммерческой деятельностью. Если бы был приложен мозг, а не только миллион долларов, дети бы ездили на экскурсии на самом деле, и это стоило бы на порядок меньше.

Боюсь, что состояние благотворительности всерьез коррелирует с состоянием экономики. Все предыдущие годы мы привыкли, что нефть льется из ушей и можно «забашлять» на что угодно, поэтому про эффективность денег никто не думал. Я считаю, что кризис окажет благотворное влияние, уже нельзя будет отслюнявить пачку купюр, и надо будет думать об эффективности.

Какие системные ошибки допускаются в сфере благотворительности в России?

Главная системная ошибка – это госпатронализм. Российское государство не хочет признать, что ему нужна благотворительность. Чиновник никогда не бросится на шею благотворителю, который готов чем-то помочь детям, а наоборот всячески пытается от него отделаться, заявляя, что у государства у самого все есть, чтобы им помочь. Тем самым он мешает благотворителям, потому что мало кто из предпринимателей хочет вступать в конфликт с чиновником. Сама государственная система отторгает благотворительность.

Стоит, например, главврачу какой-нибудь детской больницы сказать, что он хотел бы на деньги благотворителей купить себе в отделение несколько инфузоматов и лечить больных раком детей химиотерапией. В 80% случаев ничего сложного в этом нет, протоколы лечения разработаны, часто в больницах есть врачи, которые прошли стажировку в Москве или Мюнхене, и поэтому детей можно лечить на месте. Однако больницы могут по воле чиновников годами ждать оборудование, которое мы бы завтра же им привезли. Я сам видел в Архангельске матерей, которые считали капли в капельнице во время химиотерапии их детей. И если мать собьется со счета, ее ребенок умрет.

Знаете ли Вы примеры вредной, пагубной благотворительности?

Я считаю, что если такие случаи вредной благотворительности  есть, на них не стоит заострять внимание. Несколько месяцев назад одна благотворительная организация нас довольно сильно обманула. Взяла на себя обещание помочь детям и не выполнила его. Сначала мы хотели устроить скандал, но потом решили, что общий ущерб для идеи благотворительности от него будет больше, чем польза от того, что мы поставим обманщиков на место. Когда Хорхе Луиса Борхеса спросили, как научиться читать серьезную литературу, он ответил, что надо начать читать хоть что-нибудь: детективы, дамские романы, фэнтези, и со временем вкус разовьется, вам захочется чего-то большего. Такая же история с благотворительностью. Важно, чтобы люди с благими намерениями начали действовать.

Я, конечно, считаю, что довольно вредно поддерживать детдома, а надо поддерживать разные формы устройства ребенка в семью. Но если человек хочет привезти фуру игрушек в детский дом, пусть он туда их привезет. Потому что в какой-то момент он начнет думать, а нужна ли детдому пятая фура игрушек, когда дети на физкультуре скачут в драных кедах. И директор детдома начнет задумываться, не стоит ли объяснить благотворителям, что на самом деле детям нужен новый спортивный инвентарь, а игрушек уже достаточно. Коготок увяз – вся птичка пропала. Поэтому если благотворительность кажется вредной или неэффективной – все равно хорошо. Потому что это первый шаг.

Ольга Алексеева, глава CAF Global Trustees:

Можно ли навредить, желая помочь детям абсолютно искренне?

Прежде всего, человек, который хочет оказать помощь детям, должен понять, какого рода это помощь. Хочет ли он оказать срочную помощь, помочь  конкретному ребенку или же он хочет в целом решить некоторую проблему. И тут надо применять два совершенно разных подхода. Срочная помощь: помочь деньгами на операцию, свозить ребенка на море, привезти в детский дом игрушки и т.д. –  тоже имеет право  на существование, но она не решит проблемы. От этого не становится меньше детей, которым нужна операция и у которых нет на это денег, не становится меньше детей в детских  домах.

Если же благотворитель хочет принципиально решить какую-то проблему, с которой сталкиваются дети,  то он должен ответить на два вопроса: «почему?» и «как?» Почему возникла такая проблема, почему ребенку плохо, и как можно ее разрешить. Возьмем, к примеру, детский дом.  Надо понимать, что проблемы детей, попавших в это учреждение, не в том, что у них нет  одежды или, например, компьютеров, а  проблема  в том, что у этих детей нет семьи, что у них нет любви, что их никто не учит самостоятельно жить. Поэтому дети могут донашивать вещи за старшими, не иметь компьютера, но если их любят, это компенсирует все. И вот мы переходим к вопросу «как».   Как сделать так, чтобы детей любили?

Если люди продолжают посылать в детдома игрушки и даже не знают, что потом с этими игрушками происходит (а там эти игрушки очень часто просто запирают в шкаф  и детям не дают), то от такой помощи нет никакого толка. Помощь ради галочки, помощь исключительно материальная, когда не думают о том,  почему возникла эта проблема и как ее можно разрешить – неэффективна.

Но и пытаясь дать детям то, чего им на самом деле не хватает, можно совершить много ошибок. Если, например, вы решите сами  прийти и начать общаться с сиротами, вы должны быть очень осторожны, чтобы не навредить. Надо помнить великую формулу: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Вы пришли, помахали рукой и ушли с чувством выполненного долга, а для них это целая жизнь: для каждого ребенка в детском доме любой посторонний человек, который к ним пришел – это его папа или мама. У каждого детдомовца есть легенда про то, как его  родители попали в авиакатастрофу над Бейрутом, но спаслись на парашютах, потом пешком шли из Бейрута в Кировскую область.

Надо понимать, как надо помогать, и иногда лучше не стоит приходить самим, лучше дать средства на то, чтобы к детям приходили социальные  психологи и педагоги. Они понимают,  как правильно общаться с детьми, сохраняя необходимую дистанцию, выстроить отношения так, чтобы дети не привязывались к ним как к родителям и при этом получали бы необходимую помощь.

Какие ошибки российской благотворительности являются институциональными?

Если же говорить о неэффективности, то стоит еще отметить, что сегодняшняя российской благотворительность неэффективна в том  смысле, что она концентрируется только на двух проблемах: на заболеваниях, при  том таких, которые можно вылечить, и на детских домах. Но почему  дети попадают в детские дома, что происходит в семье: алкоголизм, наркомания, домашнее насилие,  использование детей в качестве рабочей силы и т.д. – этим почти никто не хочет заниматься. Отчасти это происходит потому, что не знают как, отчасти потому, что не интересуются: детский дом это самое простое.

В традиции у нас очень простое, грубое решение проблем. Если семья плохая, то о семье просто забыть,  ребенка забрать, поместить в детдом и на этом проблему решить. Но на этом проблема не решается. В детском доме ребенка ничего хорошего не ожидает.

Что нужно делать – это помогать  тем семьям, у которых возникли проблемы. И чем раньше начнешь помогать, тем больше шансов, что сохранится родная семья. Эта мысль сейчас очень медленно начинает проникать в общественное сознание и в сознание чиновников.  Государство начало осознавать  вредность детских домов.  Однако самая большая ошибка, которую может сделать государство, это  пытаться решить проблемы по разнарядке, не вникая в суть проблемы, не перестраивая принципиально систему.

Для комплексной реформы системы социальной защиты нашей стране не хватает, прежде всего, специалистов, социальных педагогов. Не хватает вузов, которые готовят студентов по подобным специальностям.  Да и качество образования оставляет желать лучшего, так как  не хватает педагогов, которые могли бы учить студентов. Надо вкладываться в образование. Вся благотворительность, связанная  с образованием, нацелена на элитное образование, но никто не вкладывается в обучение, например, социальных работников. А ведь это одна из основ того, как решить социальные проблемы. Если бы у нас были  нормальные кадры,  мы могли бы выстроить современную, эффективную систему социальной поддержки. Тем более что и практические и теоретические модели уже существуют и за границей, и в нашей стране.

3 Comments

Add yours
  1. Анна

    Спасибо за статью!
    Хорошая!
    Смутил только момент коллективного ополчения на помощь дет.домам и больным детям….Я понимаю, почему люди как правило помогают именно этим категориям нуждающихся. Менять систему-это огромная работа, которая скорее в компетенции государства, а не в компетенции рядового благотворителя….
    Поэтому 100 тысяч рублей могут кому-то конкретному человеку спасти жизнь, но как они могут помочь не заболевать всем остальным….
    И так же с ситемой брошенных детей…
    Образно выражаясь, куском хлеба можно накормить голодного, но нельзя искоренить голод. Люди хотят видеть результат их деятельсности-это нормальная черта человеческой натуры.

  2. Мизантроп

    Нужно менять подход к лозунгам. Если выдвинуть тезис: Помогая детям, ты гадишь властям — желающих сразу прибавится. У нас иных хлебом не корми, дай только власти козью морду пристроить.

  3. net_prepytstvii

    да, вот применение иностранных практик на наших детях и в наших реалиях — одна из серьезнейших проблем…

Добавить комментарий