Недавно мне позвонили. Потускневший женский голос на той стороне провода удостоверился, что я это я, и неожиданно спросил: «Вам нужны деньги?» И тут же поправился: «Ну, для проектов и для жизни».

С подобным вопросом в благотворительной теме я сталкиваюсь довольно часто и решил не отпускать потусторонний голос, решил поговорить о сборе денег. Многие знают, что существует такой «дикий» сбор ресурсов, но мало кто об этом говорит.

Собрать денег в России не так уж и сложно: есть такие категории детей, на которых грех не дать, ну и взять тоже. Чаще дают на больных детей, детей с ограниченными возможностями. При этом на ту же профориентацию сироты могут и не дать, это уже другая категория детей.

Сделав паузу, я спросил девушку, что за деньги и откуда взялись. Голос ответил: их еще нет, но если я дам добро, и дам хороший проект, денег будет много. Есть связи и те, кто эти деньги даст, но нужно мое имя как руководителя общественной организации, а также подпись, печать и реквизиты НКО.

Тут голос слегка кашлянул, и сказал, что занимается этим уже давно. Работал голос в одной организации наемным фандрайзером, в задачу входило принести денег. Сколько, не важно, главное принести. «Работала фандрайзером в организации для инвалидов, денег давали часто, детей жалко, — рассказала девушка. — Часть отдавала в НКО, а причитающиеся за работу — себе. Ну, вы понимаете, премию. Бонусы. Вы только не думайте, что я все забирала себе, брала, сколько надо для жизни».

Я спросил: «А вам было интересно, куда идут добытые вами деньги?» Голос ответил: «Нет, моя функция — их сбор. А что делает с ними организация, это их дело». При этом фандрайзерная дама отметила, недавно организация прогорела, и она осталась без работы. Я попросил собеседницу рассказать о том, на кого денег дают, а на кого бесполезно просить. Голос — не без удовольствия — начал вещать.

В первую, прибыльную группу входят «хорошо» больные дети, во вторую — сироты, дети с ограниченными возможностями и дети с отклонениями в развитии. В неприбыльную, третью, — все другие дети, осужденные, бездомные, старики. Фандрайзинговый голос сообщил: «Я всегда приходила наниматься в организации первой группы, потому что даже слезные схемы с обмороженными бомжами не работают. Все говорят, что это уже отработанный материал, и давать на них нет смысла. Да и очков особых не заработаешь. Разве что раздражение людей: на кого, мол, собираете. Этакий анти-PR выходит. Тратить же время на уговоры, чтобы потом получить мало денег или отказ, нет ни сил, ни времени, учитывая, что свои дети тоже дома ждут».

Тут голос куда-то пропал, потом снова появился. Извинившись, голос сообщил, что сидит дома, с детьми, которые требуют внимания. Голос сидит дома, и с домашнего телефона «позванивает» тех, кто может дать денег, договариваясь о встрече. Благо в интернете можно найти много кого и чего. Адреса, мейлы, телефоны. Потом, сделав простую презентацию, встречается с потенциальными «этими».

Того, с кем дама встречается, она так и не смогла назвать: «С этими — значит с теми, кто даст денег». Чаще всего люди в благотворительности мало что понимают, ну или только делают вид, что понимают. «Люди делают умный вид и несут околесицу, — рассказывает фандрайзер. — Я не мешаю им это делать, я просто знаю: «попались», денег дадут. Главное, убедить их в том, что от их участия тем или иным деткам будет лучше». В общем, резюмировал голос, сейчас надо ответить, даю ли я добро на такие сборы от своего имени. Естественно, я ответил отказом. Голос поник еще сильнее и пропал.

Я уже было забыл это историю, но на днях тот самый голос позвонил вновь. Теперь он был бодрым. Он сообщил, что его приняли в одну организацию помощи больным детям, и все у него хорошо. И повесил трубку.

Сегодня в России масса людей не системно, а часто просто себе на жизнь собирают «благотворительные» ресурсы. Тем самым они разворовывают не только бюджеты, но и доверие людей к благотворительности. Несколько раз встречал таких горе-фандрайзеров в следственных изоляторах, где мы улучшали условия их проживания.

Фонды же, которые хорошо и честно работают, зачастую идут следом за этими черными фандрайзерами, в итоге получая и отказ, и негативную реакцию. Изменить эту ситуацию можно двумя путями.

Первый — нужно, чтобы доноры все-таки разбирались, кто перед ними: денежный пылесос или организация, которая реально эффективно помогает нуждающимся. Недавно обсуждалась идея ввести реестр НКО, которым можно доверять. И уже их продвигать как зарекомендовавших себя и эффективных. Это, как мне кажется, все-таки перебор.

Есть и второй путь. Сами НКО могли бы поставить заслон таким технологиям сбора средств, просто отказывая черным фандрайзерам в приеме на работу. Но у многих наших некоммерческих организаций, увы, кодекс чести не в чести. И пока они не брезгуют деньгами от черных фандрайзеров, последние будут собирать. И не только на программы помощи, но еще и себе на хлеб-масло. И на отпуск на Мальдивах.