А поговорить?

Недавно я общался с руководителем одного молодого, но активного благотворительного фонда. Она жаловалась, что ничего не успевает, катастрофически не хватает времени. Неделя просто мала для эффективной работы, часто приходится захватывать ночь и выходные дни. Мы мило беседовали об этом за кофе, в офисе организации, в окружении сканеров, принтеров и других офисных помощников.

Маковский В. Е. Беседа. Идеалист- практик и материалист-теоретик

Я не виню этого конкретного руководителя за ее неумение пользоваться временем, тайминг сейчас у многих западает. Тот самый новомодный тайминг западет. И мне вдруг вспомнились девяностые годы, когда приходилось вести общественную работу без имейла, сотового телефона, сайта, компьютера и много чего еще. Когда деньги чаще давали на храмы, нежели на проектную деятельность. Когда приходилось набирать обращения и просьбы на старинной каретной печатаной машинке производства ГДР, с пачкающими руки катушками. На ней же составлять благодарственные письма. На ней же писать статьи и тащить их в местные газеты, отвечать на обращения граждан, закупая конверты на год, а то и два вперед. При этом успевать выбегать и подлавливать бизнесменов у их машин. Отдавать им напечатанные просьбы, пытаться договориться о встрече.

В те времена о социальной ответственности еще никто не помышлял, а в переговорах главное было лично понравиться бизнесмену. Не более. В этом очень помогало образование, полученное мной в театральном институте. Не скрою, иногда приходилось общаться с бизнесом на тренировках, в банях, – везде, где можно было достать нужного человека. Часто среди «целевой аудитории» были спортсмены или бывшие чиновники, решившие открыть свое дело.

Театральное образование и сейчас нередко помогает, хотя времена изменились: теперь до того, кто может принять финансовое решение, труднее добраться. Переговоры с НКОшниками отданы на аутсорсинг, а эти ребята стараются минимизировать затраты фирмы. Специальная служба отследит выгоды для компании, усилит свою долю PR, и можно работать.

Но вернемся к лихим девяностым. О сборе средств через интернет тогда не было и речи – по сути, не было и самого интернета. Словосочетание «платежная система» еще не вошло в обиход. Ну а слово «фандрайзер» и вовсе выглядело как ругательство. Далеко было до формирования таких привычных теперь понятий, как информационное пространство и коммьюнити, а слово «сайт» вызывало совсем иные ассоциации. Я даже иногда говорил: «Ну и сайт с ним».

Из-за того, что коммуникация была крайне затруднительная, много времени приходилось проводить в приемных, прихватив с собой термос. Никто не предлагал кофе, не было кулеров с водой; основной обязанностью секретарш, чаще всего просто красивых девушек, было поправлять свой макияж. Сотовые телефоны имелись у единиц, и это были тяжелые рации, которые таскали с собой, чтобы показать свою крутость. При этом владельцы мобил бегали звонить к еще работающим автоматам, чтобы оттуда вести свой бизнес. И, конечно, не забывали сообщить в трубку, что звонят не из автомата, а с многокилограммового сотового. Один бизнесмен отдал мне этакий кирпич-сониэрикссон, который лежал у меня в сумке, потому что я не знал, кому звонить. Так и таскал его, привыкал. Привык.

Между тем, во всем этом были и свои плюсы: неспешность, личностный контакт, минимум риска не успеть освоить ресурсы, выдаваемые для реализации программ. Их просто было немного, ресурсов-то. Приходилось вертеться и во властных кабинетах, и в комнатах главных редакторов СМИ. Да, забыл, редакторы первых глянцевых журналов практически всегда отказывались размещать ту или иную информацию, дабы, как они говорили, «не портить глянец». Помогали связи среди журналистов, которые брали и размещали материалы, часто получая за это по шапке. Времена были крутые.

Сейчас у НКО есть огромное количество средств коммуникации, несравненно больше возможностей привлечь людей и добровольцев. Эта «сытость», мне кажется, расхолаживает НКО. Ушли в прошлое главные качества, среди которых – разговор по душам, дружеский контакт с теми, кто может помогать. На это просто нет времени. Все крайне прагматично, а часто и цинично: собрал денег, и ты уже успешен. Остальное отходит на второй план, дающий никогда не узнает о твоих человеческих качествах, делая пожертвование через терминал или отзываясь на просьбу в интернете.

Новые технологии обезличили человека, работающего в НКО. Нет соприкосновений и разговоров, важнее грамотное использование «просительской» технологии. И не суть, на кого и что собирают деньги, их дают не конкретному человеку, даритель просто попадается на приманку: слезливое фото, призыв известных людей и т.д.

Если честно, я скучаю по ушедшим временам. Потому что цена личности или твоих талантов минимизировалась. Технологии обошли такой формат общественной работы. И так это хочется вернуть, хотя бы на миг. Поговорить с человеком, пусть даже не ничего получить от него или получить немного. Но чувствовать, что помимо сбора средств произошло еще что-то очень важное. Мы разговаривали. Мы видели друг друга, не через скайп, вживую. По-людски. Славно.

Тэги: фандрайзинг