Филантропия чисто культурно

Давид Ж. Л. "Велизарий, просящий подаяние"

«В жизни общественной примат принадлежит культуре.
Не в экономике, не в политике, а в культуре осуществляются цели общества»
Н. А. Бердяев, «Философия неравенства»

Продолжаем заметки о различных подходах к благотворительности. Мы говорили о психологическом подходе, экономическом и социологическом. И сталкивались с тем, что все они, так или иначе, выводят на тематику культурологии.

Любопытный пример переноса общественных институций из культуры в культуру

Кратко расскажем о возникновении в СССР организации, называемой «Телефон Доверия». Сейчас таких организаций достаточно много, среди них есть даже и частные, и их абоненты обращаются туда с разными проблемами и вопросами. Первый же «Телефон Доверия» был создан профессором А.Г. Амврумовой для профилактики самоубийств и тяжелых психологических кризисов.

Побывав в США и ознакомившись с работой американских служб, возникших на пересечении религиозных, психологических (общественно-профессиональных) и благотворительных организаций, Айна Григорьевна, имевшая немалый «вес» в советских медицинских и бюрократических кругах, «пробила» такой телефон для Москвы. Случилось это в начале 80-х годов прошлого века. И он стал структурным подразделением одного из Московских государственных психиатрических диспансеров, то есть – подразделением административно-бюрократической государственной психиатрической организации.

Для американского специалиста или добровольца в этой сфере – вещь совершенно немыслимая, поскольку одно из уставных требований международной ассоциации «Телефонов Доверия» таково: эта организация не может быть: а) государственной, б) психиатрической, в) ведомственной вообще. Кроме того, «Телефон Доверия», помимо осуществления других функций, должен защищать права своих анонимных абонентов, в том числе, и в первую очередь – от злоупотреблений власти и избыточного рвения врачей.

Вот такой получился опыт «пересаживания» социальной институции и совокупности смыслов, связанной с ней, из одной культуры в другую. В этом случае, правда, очевидную роль сыграли не только культурные, но и политические, организационные и экономические факторы. Однако культурология учит нас, что все эти факторы – производные от культуры.

Культурология: что это

Культурология родилась на стыке философии, истории, психологии, языкознания, этнографии, религии, социологии, культуры и искусствоведения. Как и другие гуманитарные дисциплины, культурология – дискуссионна. C 1871 по 1919 г. в различных науках использовались 7 определений культуры, с 1920 по 1950 г. их число выросло до 150. Сейчас же их – .

В зарубежных научных классификациях культурологию как отдельную науку часто не выделяют. Феномен культуры там понимается преимущественно в социально-этнографическом смысле, поэтому основной наукой считается культурная антропология или философия культуры, а иногда — Cultural Studies, дисциплина отчетливо прикладного характера. Российская же культурология тяготеет к объединению всех направлений и методологий изучения культуры в единую дисциплину «без берегов».

Что культурология может знать о благотворительности

Интересно, что в двухтомной «Культурология. XX век» нет термина или слова «благотворительность». Нет в ней и «филантропии». Очень немного и доступной литературы на русском языке о культурологическом рассмотрении благотворительности.

Такое положение дел – странно, поскольку подобной зарубежной литературы много, и она, в среднем, достаточно высокого качества.

Благотворительность интересна культурологии сразу в нескольких отношениях:

• Благотворительность сама есть «элемент или феномен культуры».
• Многие благотворители и меценаты занимаются культуртрегерской деятельностью или ее поддержкой, то есть создают те артефакты («»), которые непосредственно изучаются культурологией.
• Кроме «самой» благотворительности, в разных обществах и культурах существуют различные «представления» — бытовые и профессиональные — о ней. Причем эти «представления» неотрывны от «самой» благотворительности, поскольку благотворительностью занимаются люди, причем, — именно в соответствии с тем, что они считают нужным и правильным. В разных культурах люди по-разному представляют себе благотворительность, и она по-разному включена у них в более обширные смысловые контексты.

Разные миры – разные благотворительности

Хорошую иллюстрацию различного устройства и различного осмысления благотворительности в разных культурах мы нашли в речи знаменитого русского историка В.О. Ключевского «Добрые люди древней Руси»:
«Древнерусский благотворитель, «христолюбец» менее помышлял о том, чтобы добрым делом поднять уровень общественного благосостояния, чем о том, чтобы возвысить уровень собственного духовного совершенствования».

В.О. Ключевский

Современная же светская филантропия и благотворительность, особенно западная, — ориентирована, прежде всего, именно на «повышение уровня общественного благосостояния», и все ее главные идеалы и смыслы далеки от той благотворительности, о которой рассказывает Ключевский.
Культурология необходимо задается следующим вопросом: переносимы ли из одной культуры в другую различные сложные системы смыслов и социальные институции, такие, например, как благотворительность?

Приведенный нами в начале этой заметки пример предоставляет достаточно пищи для размышлений. Существенно, что, фиксируя различные черты и отличия российской благотворительности, мы должны описывать их именно как черты культуры, а не просто некие «особенности».

Например — известный «феномен» анонимности, присущий в значительной степени российской благотворительности, — есть ли он черта российской культуры или он связан с конкретной ситуацией в быту и бизнесе, заставляющей благотворителей скрывать свои доходы и возможности? Следующая наша заметка будет посвящена именно этой теме:

Существует ли культурная специфика российской благотворительности.