В последнее время среди передовых благотворителей становится популярным представление о well being. В дословном переводе этот английский термин означает «благополучие» или «благосостояние». Однако в определенном отношении новый подход выходит за пределы простой прагматики и даже и «экономики благотворительности».

Кадр из мультфильма про робота Валл-И. Робота, который умел чувствовать. Если следовать концепции well being, для роботов пора создавать реабилитационные программы

Некоторое время назад среди благотворителей считалось важным применять к своей деятельности «экономический» подход. Иные его названия — «бизнес-подход», «эффективный подход» и т.п. Считалось и пока считается, что благотворительность должна рассматриваться как система проектов и система достаточно точных критериев их оценки.

Проект предполагает проблему, миссию, цель, задачи, технологию или искусство их решения и способы оценки результатов. Однако многие благотворители сопротивлялись «бизнес-подходу», говорили о том, что часто результаты работы трудно оценить с точки зрения исходных целей проекта, а также трудно оценить в принципе.

В чем сомневались?

Говорили и о том, что если фонд или иное НКО поддерживает, скажем, талантливого ученого или художника, то, во-первых, непонятно «чьим» является результат такой поддержки, буде совершено открытие или создан шедевр. Кто его создал – благотворители вместе с талантом или он сам по себе, но в более комфортных условиях, нежели без поддержки филантропов? Во-вторых же – не очень понятно: каково значение созданного. Может быть, благополучатель очередную ядерную бомбу придумает или некое произведение, которое вызовет волну самоубийств. Как это случилось с романом великого Гёте «Страдания юного Вертера».

Я, разумеется, привожу отчасти карикатурные примеры, но, так или иначе, с той или иной логикой, — некоторое сопротивление «бизнес-подходу» в благотворительной среде существовало. Представление о well being должно, по замыслу авторов подхода, эту проблему решить.

Известно, что уже Аристотель различал «науку о хозяйстве» и «науку о выгоде». Он дал науке о хозяйстве название «ойкономия» (от «ойкос» — дом, домохозяйство и «номос»— закон). Экономикой он называл науку об осмысленном и благополезном хозяйствовании, а для «науки о выгоде» использовал название «хрематистика». И для Аристотеля это были две совершенно разные науки.

О переменах в науке экономике

Сейчас в самой экономике происходят значительные перемены. В рассуждения экономистов стали входить такие непривычные ресурсы, как свободное время человека, его психологические, эмоциональные, творческие затраты, затраты на взаимодействие с другими людьми и организациями. До сих пор эти важнейшие активы практически не учитываются и не используются в анализе именно из-за того, что их трудно «научно» измерить. Даже появление и распространение понятия «качество жизни» создало множество проблем.

Качество жизни невозможно измерить только лишь доходами, тратами, производительностью труда. Результаты же исследований «качества жизни» порой оказываются парадоксальными: оказывается, что «качественная жизнь» возможна и в богатых, и в совсем небогатых странах. Исследования же «уровня счастья» стали в некотором отношении анекдотом: «уровень счастья» в некоторых латиноамериканских и африканских странах оказался выше, чем в США и европейских странах. Здесь важно учитывать несколько совершенно разных моментов:

• разумеется, «счастье» и подобное есть метафора, а не научный термин, его невозможно измерить, взвесить и исчислить,
• разумеется, «счастливей всех шуты, дураки, сущеглупые и нерадивые, ибо укоров совести они не знают, призраков и прочей нежити не страшатся, боязнью грядущих бедствий не терзаются, надеждой будущих благ не обольщаются», — так Аркадий и Борис Стругацкие цитируют некую старую и умную книгу,
• однако, если экономика начинает интересоваться «долгосрочными смыслами», «символическим обменом», а такж – «счастьем» и т.п. – это «жжж» неспроста, как говорил Винни Пух.

Well being для роботов

Подход well being есть попытка взглянуть на благотворительность и на общество с какой-то общегуманитарной, а не с сугубо «экономической» позиции. Речь идет о создании большего добра и большего смысла в обществе, пусть даже его трудно измерить. Речь идет о распространении благотворительности как ценности и нормы поведения.

И это хорошо. Человек — не только экономическое существо. Но, честно говоря, я считаю эту попытку слабой, непоследовательной и даже не вполне гуманитарной. Далеко не каждый конкретный человек автоматически заслуживает счастья как птица – полета. В оправдание своих ретроградных и мракобесных воззрений приведу следующий недавно случившийся факт.

В австрийской коммуне Хинтерстодер произошел необычный инцидент. Небольшой домашний робот-чистильщик неожиданно самостоятельно включился, забрался на электрическую плитку и сгорел. Местная пресса назвала случившееся первым «самоубийством робота», сытым по горло своей однообразной и утомительной работой.

Робот не только сжег себя, но и квартиру своим хозяевам и чуть не спалил весь дом. Из-за огня и задымления пожарным пришлось временно эвакуировать всех жильцов, сообщает The Daily Mail.

Доколе, спрашиваю я вас, уважаемые читатели? Почему роботы несчастливы? Где благотворительные реабилитационные программы для роботов? Где достойный уровень счастья для преступников и дегенератов? Сколько можно ждать? Кто, кроме нас?