Три вопроса донорам

Картинка: www.inliberty.ru

«Мы смотрим в глаза детей, видим радость, счастье – и это лучшее доказательство того, что мы делаем правильное дело».
«Мы не работаем с благотворительными фондами, потому что предпочитаем все делать сами: контролировать, куда израсходованы наши средства, а еще лучше самим все купить, чтобы не было возможности украсть».
«Наша компания оказывает только адресную помощь: есть ребенок, есть диагноз, и мы понимаем, сколько стоит операция. Это и есть благотворительность. А все остальное – мутная муть и пустые слова».

Сколько раз я слышала и продолжаю слышать подобные заявления из уст представителей компаний. Исполненные чувства собственного достоинства, они полагают, что знают все о том, как надо правильно и «красиво» заниматься «настоящей» благотворительностью. В детские дома и тайно.

Я не оспариваю право иметь собственное мнение и озвучивать его. «Мы даем деньги напрямую», или в «фондах все воруют». Пожалуйста.

Я не оспариваю право не знать что-то и не желать узнавать больше. «Наша компания каждый год ездит в детский дом на 1 июня, мы дарим детям игрушки, сладости, и наши сотрудники очень рады, что занимаются благотворительностью». Пожалуйста.

Право на личное мнение и на личную позицию свято. Если это мнение озвучивает частное лицо. Но если публично реакционную позицию демонстрируют представители компаний, официально отвечающие за благотворительную деятельность, тогда хочется задавать вопросы.

1. Представителей некоммерческого сектора часто обвиняют в непрофессионализме, местечковости, неумении разговаривать на одном языке с донорами. А насколько представители донорского сообщества (прежде всего, бизнеса, реализующего свои корпоративные благотворительные программы) профессиональны, насколько дают себе труд разобраться в теме, вникнуть чуть глубже в детали, задуматься о результатах оказываемой помощи? Гораздо проще и удобнее дать деньги тем, кто «на слуху», или по инерции в детский дом, чем «заморачиваться» вопросами целеполагания, оценки результатов и прочей «мутной мути».

И первый вопрос: насколько российские доноры — повторюсь, прежде всего, из числа компаний — профессиональны?

Готовы перенимать лучший опыт, учиться, слушать, выходить за рамки своих, порою местечковых, порою ретроградных, представлений о благотворительности?

2. На всех встречах НКО и бизнеса поднимается вопрос прозрачности деятельности некоммерческих организаций и благотворительных фондов. Мол, непонятно, куда деньги идут, сколько направляется на административные расходы, как тратятся основные средства. Но возникает встречный вопрос: насколько прозрачна деятельность донорских организаций? Насколько процесс принятия решений о выделении благотворительных средств в компании прозрачен и понятен? Кто и как определяет критерии выбора благополучателей?

Большинство некоммерческих организаций и благотворительных фондов конкурируют за доступ к ресурсам в совершенно непрозрачной среде с непонятными правилами, отказ или, наоборот, оказание поддержки никак внятно не мотивируется. Обычно это бывает из серии: мы вам доверяем, или, прочитали ваше письмо и прослезились — вот вам деньги. Наши доноры в большинстве своем (за исключением ограниченного, хорошо известного круга компаний и небольшого числа крупных благотворительных фондов) не утруждают себя вопросами собственной транспарентности.

Поэтому второй вопрос: насколько благотворители из корпоративной среды прозрачны для своих потенциальных и текущих партнеров?

Почему так ничтожно малы примеры компаний с ясными и открытыми процедурами реализации благотворительных программ, начиная от выбора благополучателей, и заканчивая внятной отчетностью о результатах этой деятельности?

3. Думаю, не вызывает возражений утверждение, что доноры из корпоративной среды в не меньшей степени, чем НКО, ответственны за социальные изменения, и просто обязаны задумываться о том, как «работают» их социальные инвестиции. И здесь необходимо глубоко осмысливать миссию компании в социальном срезе, определять цели, задачи благотворительной деятельности и оставаться последовательными в реализации заявленных программ и инициатив.

Вопрос ответственности доноров тесно сопряжен с вопросами о профессионализме и транспарентности. А все это, в свою очередь, связано с обязательным процессом глубокого осмысления собственной деятельности. Насколько серьезно и глубоко доноры думают над своей благотворительной деятельностью? Или по-прежнему все ограничивается выписыванием чеков и разовыми акциями «по письму»?

Уважаемые представители донорского сообщества!

Я призываю вас не только задавать справедливые вопросы некоммерческим организациям и благотворительным фондам, но и задать некоторые вопросы самим себе. О собственном профессионализме, открытости и ответственности. Призываю задуматься над тем, есть ли желание и силы выйти из круга стереотипов, работы «по накатанной» и удобных решений, подняться на новый уровень осмысления своей деятельности и ее результатов. Возможно, тогда будет меньше фраз из серии: «Мы вывозим детей из детских домов на новогодние елки в Москву, и потом дети целый год живут радостными воспоминаниями об этом празднике».