Интернационал

Многие мои заметки из Германии будут начинаться словами — когда я работала…

И вот, когда я работала в больнице на кухне, то вокруг меня был сплошной интернационал.

Правда женский.

И это многое объясняет.

Иллюстрация: soglyadatay.livejournal.com

Практически в любой трудовой пирамиде в Германии в самом нижнем слое работают мигранты. Их уже трудно назвать таковыми, потому что приехали в страну давным-давно, ещё детьми, прекрасно говорят по-немецки, обустроились и смотрят на новых приезжих свысока. Ну, как везде.

В моей «команде молодости нашей» были, в основном, гречанки и сербки. Они ещё помнили времена, когда даже колбасу коптили на кухне этой столовой, а уж какие разносолы готовили — пальчики оближешь. Всё это кануло в прошлое и теперь еду на кухню завозили из центрального распределительного пункта, откуда кормились все государственные учреждения.

В клинику на работу я попала по счастливой случайности — в последнюю секунду отказался избранный на место претендент мужеского роду и отделу кадров пришлось схватить то, что уже лежало у них много месяцев без надежды на рассмотрение — моё распрекрасное резюме с цветной фоткой из Голливуда.

Вот так я оказалась в интернационале выходцев из греческих сёл и сербских деревень.

Но вот, что интересно, пролетариат-то, как класс, может быть и является фантазмом Маркса, но классовое чутьё у оного образования совершенно исключительное.

Мадамы приняли меня в свой ряд с удивлением, и это было неприятное удивление. Чужака они почуяли мгновенно.

И увеличивалось их удивление прямо пропорционально моей хорошей работе.

Я вообще люблю всё оптимизировать, есть такой грех, но с советами не лезу — делаю всё сама и молча. А это раздражало интернационал ещё больше.

И поэтому, когда наступал час генеральной уборки огромного кухонного этажа, все туалеты доставались мне, а когда нужно было сообщить начальнику, что в пасть измельчителя упал ополоник да и застрял там намертво — эту честь оказывали опять же мне.

А кому ещё?

— И что Вы тут делаете, фрау Рышкова? Горестно возглашал этот самый начальник каждый раз, когда я попадалась ему на глаза.

Он-то хорошо изучил моё резюме, хоть и подчищенное от всяких там высших и других образований.

Высококвалифицированная рабочая сила — это, как оказалось, очень плохая характеристика в поиске работы тем, кому за 35.

Да, не любили они меня, эти интернационалы, не любили — за ловкость рук, улыбчивость, желание помочь, да просто за внешний вид и цвет тапок.

Но однажды, моя напарница — уже пожилая гречанка, поделилась со мной своей мечтой, и я многое поняла в имманентных духовных скрепах интернационала.

Она мечтала собрать на отпуск столько денег, чтобы поехать в кругосветное путешествие на лайнере в каюте высшего класса и представиться там миллионершей. Чтобы её хоть одну неделю обхаживали и опахали рабы, а она капризничала и требовала их высечь.

Только так она бы могла почувствовать себя человеком.